– Бесишь! – емко сказала ей я, перешагивая через порог. – Ненавижу красивых блондинок.
– О, так ты уже знаешь про своего ненаглядного и его подстилку. – Стэф зевнула, потянулась, как кошка, и, покачивая бедрами, пошла в гостиную.
Я обалдело моргнула:
– Ты знала?
– Весь город знал, – отозвалась подруга уже из комнаты. – Он уже больше года особо не скрывается.
Я скинула ботинки, бросила сумку и плащ на трюмо и рванула следом.
– Значит, весь город, включая тебя, ржал за моей спиной все это время?!
Меня трясло, а в голове зарождалась пока еще не сильная, но ощутимая боль.
– Милая, я пыталась говорить с тобой. – Стэфани грациозно упала на дорогущий кожаный диван, закинула ногу на ногу и потянулась к небольшому журнальному столику, где стояли тарелка с клубникой и бутылка чего-то темного, явно алкоголесодержащего. Взяв сочный плод, она надкусила его и прищурилась от удовольствия: – Садись, поговорим. Заодно и обмоем твое прозрение.
– Я ухожу! – прошипела, чувствуя, что готова на убийство в состоянии аффекта.
– Куда? – Стефани посмотрела прямо на меня. – Успокойся и присядь. Хватит строить из себя обиженную невинность! Не я ли год назад явилась к тебе в стельку пьяной и утверждала, что твой муж…
– Ты! – прервала я подругу, выставив вперед руку.
– Не ты ли прогнала меня прочь и потом почти месяц не разговаривала, защищая своего ненаглядного от стервы… Или как ты тогда меня называла?
– И стервой – тоже, – сокрушенно кивнула я, направляясь к дивану.
– Ты не желала быть разбуженной, спящая красавица. Любому, кто пытался открыть твои ясные очи, приставлялось дуло к виску. Паф! И за малейшее оскорбление Роджера – выстрел.
– Но ты могла рассказать потом. Написать мне…
– Зачем? Чтобы он сказал, что я все придумала, потому что сама в него влюблена? Или потому что завидую вашему безграничному счастью?
Я все-таки села. Но не на диван, а на пол. Закрыв лицо руками, покачала головой и проблеяла:
– Вот я овца…
– Хуже, милая, – охотно поддержала мое самобичевание Стэф. – Ты гораздо хуже овцы. Но посмотрим, что с этим можно сделать. Я позвоню одному мальчику…
– Какому мальчику? – вскинулась я. – Не нужно стриптиза! Я не хочу мужиков!
– Да боже нас упаси! – Стэф засмеялась. – Я имела в виду бандитов. Они помогут поиметь с твоего ненаглядного законную долю от вашей квартиры. А то я слышала недавно, что он ее на мать переоформил.
– От кого слышала? – опешила я.
– От одного человека, – томно улыбнулась Стэфани. – Он знает, что я беспокоюсь о тебе, и поделился информацией.
Я неверяще покачала головой. Как болванчик в машине таксиста.
– Нельзя быть такой слепой, – выдала сокрушенно. – Просто нельзя!
– И глухой, – веско добавила подруга, снимая крышку с уже откупоренной бутылки. – Но мы выход найдем, не волнуйся. С этими гадами надо бороться их же методами.
Выход мы действительно нашли. Потом нашли лифт и поехали ко мне. Потому что у Стэфани коньяк слишком быстро закончился, а у нас с Роджером целый бар пропадал.
Удивительным оказалось другое – система не пропускала меня в собственную квартиру. Трижды попробовав войти мирным путем, на четвертом я озверела. Заколотила кулаками по железной обшивке со встроенной оптикой.
Меня не покидала мысль о том, что Роджер дома и сейчас смотрит на монопод, транслирующий изображение с видеоглазка, наслаждаясь своей предусмотрительностью. Маг-техник в третьем поколении, чтоб его! Он переустановил датчики, пока меня не было, и теперь я оказалась чужой для умной системы…
– Остановись. – На плечи мне легли руки Стэфани. – Просто позвони козлине. Ясно же, чего он хочет.
– Фиг ему! – Я вздернула руку, согнула ее в локте и показала неприличный жест. – Это тебе, Роджер дорогой! – Обернувшись к подруге, прошептала на весь подъезд: – Звони своему мальчику, пусть приедет и вскроет эту чертову дверь!
– Минуточку. – Стэф кивнула и полезла в сумочку искать портативный визофон.
С первой попытки ничего не вышло, поэтому мы решили присесть на лестничной ступени и повторить. Содержимое сумки высыпали мне в руки, однако часть вещей неведомым образом проскользнула сквозь пальцы и покатилась в разные стороны.
Мы вяло наблюдали за процессом, отчего-то совершенно не нервничая. Подумаешь, рассыпали мелочевку – соберем. Позже.
Зато нашелся визофон. Стэф поднялась, приложив динамик к губам, и назвала имя вызываемого абонента. Что-то иностранное и не запоминающееся с первого раза.
– Это будет конфенци… ди… альный разговор! – гордо заявила подруга. – Так что я отойду. Можешь пока собрать мои потеряшки.
– Конечно.
Я уже тянулась за связкой ключей от какого-то старинного замка. Не думала, что кто-то на Северном континенте еще пользуется такими. К ним был прикреплен брелок в виде танцующей балерины. Следом достала солнечные очки, чип-паспорт и, пригнувшись максимально низко, потянулась за небольшим пузырьком с лекарством.
– Да дебил этот дверь закодировал, – послышался сзади голос Стэфани. – Ты что, не понимаешь? Там все ее шмотки, драгоценности, да все!.. В смысле еще наживет?
Я тоже обалдела. В смысле наживу? У меня же ни денег, ни работы, ни сменных трусов на завтра! От количества «ни» голова закружилась, и тело чуть качнулось в сторону. Падала я словно в замедленной съемке: медленно расширялись глаза, открывался рот, неловко барахтались в воздухе конечности, летел в сторону чертов пузырек с лекарством. Зато приземлилась быстро, посчитав несколько ступенек собственной скулой.
В этот момент очень захотелось ругаться, но кто-то благородно сделал это за меня.
Я осторожно приподняла и повернула голову вбок, приглядываясь к тому, кто сквернословил. Фигура расплывалась, но, сморгнув пелену ужаса, я разобрала-таки общие очертания. Это был мой сосед. Тот самый, что когда-то мечтал завести со мной тайный роман, а потом стал шарахаться словно от прокаженной. Он стоял, сжимая в руках чемодан с инструментами и прикрываясь от меня им же.
– Это моя подруга! – раздалось сверху. – Зай, ты жива?
– Кажется, – отозвалась я, прислушиваясь к своим ощущениям и как-то очень к месту вспоминая, что у меня адвокат – некромант. Интересно, если я умру до развода, он сможет вернуть меня к жизни? Или после смерти, даже временной, я потеряю все права на совместно нажитую собственность?
– Черт, у нее лицо странное. – Пригнувшись, Стэф показалась передо мной. – Сильно больно, да?
– Я просто задумалась. О вечном.
– Ой, не стоит сейчас ерундой заниматься. Откроем бутылочку хорошего вина, нарежем сыр и подумаем вместе. Но позже. Напугала, – отмахнулась подруга. – Ты лучше встать попробуй.
Я попробовала.
Выходило плохо и неуверенно. Болела правая сторона ключицы и скула, немного ныли ребра.
– Помочь? – бестолково переминаясь с ноги на ногу, ожил сосед.
– Помоги, – не стала отказываться я, озаренная чудо-идеей. – У меня дверь заклинило, а ты как раз с чемоданчиком. Есть там что-нибудь, чтобы решить эту маленькую проблему?
– Так я же сантехник, – удивился мужик. – А тут бы слесаря. Да и дверь у вас с наворотами. Мага-техника нужно. О, у тебя же муж…
– Объелся груш! – грозно прервала его Стэфани. – Он далеко, а ты близко. Или ты не мужик с золотыми руками?
Сосед на миг замер, обмозговал услышанное, осмотрел блондинку с головы до ног и вдруг расплылся в радостной ухмылке:
– А как же, мужик. Сделаем! Я только другие инструменты возьму из дома. Никуда не уходите.
– Как скажешь, – потирая ноющую скулу и собирая вместе разъезжающиеся ноги, кивнула я. – Прямо здесь ждать и будем, с места не сойдем, зуб даю.
– Сплюнь, – покачала головой Стэфани. – У тебя сейчас и так ни гроша, а стоматологи даже миллионеров способны ободрать, как липку.
– Я, может, зубами Роджера разбрасываюсь. Мы пока еще супруги. Душа в душу, и в горе, и в радости, пока развод не разлучит нас…
– Только не грузись, зай. – Стэф подала мне руку.
Я приняла ее, поднялась и медленно поплелась вверх.
– Даже протрезвела, кажется, – преодолев лестницу, с обидой пожаловалась подруге. – Столько пить, и все зря… А ведь я коньяк даже не люблю. И ушибы ноют. А вдруг перелом?
– Где?
– Мало ли, где-нибудь, – неопределенно повела рукой я. – Может, мне в больницу съездить?
– А почему нет? – задумчиво проговорила Стэф. – Побои снимем! Скажем, это Роджер тебя так! Вон скула уже яркими красками наливается.
Последнее заявление меня здорово напугало. Гораздо сильнее, чем любой перелом. Потому что мой таинственный адвокат прямо сказал – вести себя тихо, ни с кем не ругаться, в скандалы не лезть, внимание не привлекать. А как его не привлекать с синяком на пол-лица?
– А вот и я, красави… кхе-кхе… – Улыбка сползла с губ соседа, стоило ему увидеть мою роскошную физиономию. – Ладно, давайте двери открывать.
В свою квартиру я входила, затаив дыхание и прислушиваясь. Все было тихо и спокойно. Пробежавшись по комнатам, благоневерного все же не обнаружила. Зато наткнулась на включенный в кабинете мужа моноблок, который был синхронизирован с рабочим компьютером. Обычно я обходила эту комнату стороной, так как Родж в последнее время жутко нервничал, если трогала хоть одну его бумажку, чертеж или деталь… В свете последних событий становилось ясно почему: он ведь старательно разбазаривал совместно нажитое, чтобы мне не досталось ни цента.
И вот, замерев напротив монитора со встроенной в него компьютерной системой, я смотрела, как там сворачивается один электронный документ и разворачивается второй, в который вставляют до боли знакомую картинку – в точности такую же, как показывал мне адвокат утром. Домик на Южном континенте. Сверху появилась приписка: «Этот будет продаваться с середины юния. Пока он сдан по договору аренды. Цена указана на фото. Торг не уместен. Найдешь клиентов – звони в любое время, обсудим».
Документ сохранили под названием «риелтору», свернули и, открыв Сеть, вошли в электронную почту. Видимо, отправлять указания по продаже.