— Ну, зато проход закрыли, — пробормотал я и повернулся к моим спутникам. — Аларм! — они вскочили сразу же, как только услышали клич. Даже Конор перестал причитать и поднялся на ноги. — Что же, — я обратился именно к мальчишке. — Теперь на тебя вся надежда. Показывай, куда нам идти, чтобы попасть домой.
Глава 2
Пока Конор стоял с закрытыми глазами, пытаясь настроиться на подземелья, или что он тут делал, когда туннели обследовал, я нагнулся и принялся рассматривать сваленные на пол меха. Свалены они были не просто так, а определенным образом, как-то кругообразно, что ли. Поднял одну шкурку и при свете светляка внимательно изучал ее, все больше и больше убеждаясь, что не знаю животное, с которого эта шкурка была снята. Мех был густой, шелковистый, серебристо-фиолетового оттенка, вот что мне было понятно, так это то, что в природе такого окраса шкурки не встречается. А вот подшерсток был вполне классический: белый, настолько, что даже казалось, что он светится в темноте, и очень пуховый. Я никогда не видел ничего подобного. Шкурка небольшая, размером, наверное, с крупную норку, а еще она была выделана. Кто и самое главное зачем бросил здесь целое состояние? Я бросил быстрый взгляд на Вольфа.
— Ты не знаешь, сэр Кауст, какому животному они принадлежали? — в ответ рыцарь лишь пожал плечами.
— Нет, ваше высочество, ничего подобного я раньше никогда не видел. Хотя, видят Пресветлые боги, я повидал множество мехов, как на различной живности, так и на туалетах прекрасных дам.
— Императорский горностай, — голос Эвы прозвучал настолько внезапно, что я даже отступил на шаг назад и едва не завалился на пол. — Ты что не видишь, что шкурки под заклятьем сохранности? Согласно легендам, эти тварюшки были специально выведены древними ради шкурок. Это же просто прелесть какая. Но потом древние того… вымерли… а за ними пошли вымирать и эти зверушки, что-то им не хватало, что могли дать только их создатели. Сначала мех укоротился, затем начал меняться оттенок, ну а под конец они совсем исчезли, или же просто выродились, постоянно скрещиваясь с обычными горностаями.
— Это все безумно интересно, но откуда это богатство здесь? — да, это целое состояние, мне не показалось. Я даже боюсь представить, сколько стоит такая шкурка.
— Да ты посмотри, кретин, как они навалены! Шкуры же не просто так брошены как попало, они выложены определенным образом. Полагаю, что здесь было гнездо чвыр, и в борделе мы видели весь выводок, ну, или несколько выводков, судя по размерам, гнезд было много, но их потом соединили в одно.
— Ни хрена себе ясли, — я выпустил из рук уже не кажущуюся мне такой привлекательной шкурку. — Так они выглядели по-разному, вели себя по-разному и вообще отличались от той здоровенной страхолюдины, потому что это не разные виды, а просо они были разного возраста?
— Ну да, я думала, что ты знаешь, — в голосе Эвы прозвучало искреннее удивление.
— Твою ж мать! Нет, я не знал таких подробностей. Интересно, что бы случилось, если бы мы не на ясли с мамкой или папкой, я так и не понял, какого пола было то здоровенное чучело, нарвались, а с несколькими вполне половозрелыми особями? Хотя нет, не интересно, и так понятно, что ничего хорошего бы точно не случилось. А они что, из яиц нарождаются?
— Скорее всего, да, — Эва сказала это несколько неуверенно. — Этой теории способствует количество мелких особей, особенно во время прорывов, а затем их резкое сокращение, потому что взрослых никто в таких количествах никогда не видел. Вероятно, что большая часть просто не выживает, чтобы достичь своего взрослого размера. Может быть, они даже каннибалы, и в отсутствии другой пищи пожирают друг друга. Таким образом выживают сильнейшие, но для естественного воспроизводства необходимо просто огромное количество выводков.
— Иногда ты напоминаешь учительницу, когда не пытаешься меня в грязь втоптать.
Накрыв рукоять меча рукой, чтобы не слышать возмущенные вопли, последовавшие в ответ, я принялся по-другому смотреть на разбросанные шкуры. Мне все же не показалось, шкуры и правда выложены полукругом. Да и Эва права, они сложены так, что в середине образуют своеобразное углубление. Подойдя поближе, я сел на корточки, принялся ворошить шкуры и тут же наткнулся на нечто, отличающееся от меховой подстилки по консистенции. Вытащив этот отличающийся предмет, я со смесью отвращения и любопытства смотрел на кожистый лоскут, который когда-то был покрыт изнутри густой слизью, сейчас высохшей и осыпающейся с лоскута как перхоть с неухоженной башки. Отбросив лоскут в сторону, я задрал голову и посмотрел наверх. Значит прорывы происходят не хаотично. Когда выводок вылупляется, или как те черные кляксы из своих кожистых оболочек выбирается, то они как-то открывают проход на поверхность, видимо, для первой охоты. То-то здоровая особь большей частью лишь наблюдала. Она просто следила за действиями «детишек».
Может так статься, что эльфы как-то умудряются передвигать гнезда туда, где им необходимо устроить этот жуткий пир? Возможно, и не лишено логики. Не представляю ту тварь высиживающей деток. Скорее всего яйца просто зарывают в шкуры, и они нагреваются и «высиживаются» самостоятельно. Затем, когда твареныши начинают вылезать, твари побольше получают сигнал и выдвигаются на место, откуда и создают проход. Как они это делают? Да понятия не имею. Как-то делают. Но губа у них не дура, такие дорогие шкурки в качестве инкубатора использовать.
Только вот теперь меня мучит любопытство несколько другого плана — если эти кляксы детеныши, то они могут расти в браслете? И не станет ли однажды браслет для них немного маловат. Настолько, что произойдет локальный такой прорыв чвыр, среди которых уже большую часть будут представлять взрослые особи, с которыми хрен справишься? А если это так, то сразу же возникает следующий вопрос, а как быстро растут чвыры? Так, похоже, я скоро зациклюсь на этой грандиозной идее — целого выводка взрослых чвыр, которых в природе не встречается, потому что естественный отбор, который четко следит за перенаселением этих тварей. Наверняка древние какой-то механизм регуляции численности в этих тварей заложили, иначе они уже давно бы просто сожрали все живое, и не посмотрели бы — эльф перед ними или человек. Да хоть помесь орка с бабуином, чвырам без разницы, лишь бы мясцо свежее было. И вообще, не явились ли чвыры причиной, по которой древние приказали долго жить и не следовать их примеру?
Так, не думать об этих гребанных тварях, иначе я себя до такого накручу, что самому тошно станет.
Встав, я вышел из гнезда и подошел к Конору, который стоял с закрытыми глазами, прислонившись к стене. Светляк послушно двигался за мной. Даже его неяркого света хватило, чтобы разглядеть покрытое испариной лицо мальчишки.
— Ну что, ты сумел настроиться? — я дотронулся до его плеча, и Конор вздрогнул, распахнув глаза, отпрянул в сторону. Лишь спустя несколько секунд в его взгляде мелькнуло узнавание.
— Вроде бы. Но тут все такое странное, совсем не похожее на то, что я чувствовал в туннелях под домами старших. И тех, что рядом с ними.
— У меня такое чувство, что мы просто сейчас гораздо ниже находимся, чем, если бы в тех туннелях, где уже болтались, находились. Ну так, куда нам идти? — я не стал говорить моим спутникам про то, что мне только что рассказала Эва, как и про мои рассуждения. Меньше знаешь, крепче нервы, а у нас у всех в последнее время нервы ни к черту.
— Туда, — Конор уверенно ткнул пальцем в одно из ответвлений, отходящих от главного туннеля, чуть в стороне от которого кто-то очень добрый и отзывчивый организовал просто королевские условия для появления на этот свет малышек — чвыр. При ближайшем рассмотрение таких ответвлений было пять, и, положа руку на сердце, ни к одному из них лично мне даже не хотелось приближаться.
— Ты уверен? — я подошел к ответвлению и взмахом руки отправил туда светляка.
— Я уверен только в том, что это ближайший путь к тому туннелю, в котором мы Хейна потеряли, — вздохнул Конор. — Я не знаю, как это работает, так что не смогу объяснить. Но я не вполне уверен, там какое-то марево, я не пойму, что оно означает.
— Так, хорошо, а кроме этого прохода, есть еще выход?
— Да, вон по тому, — и он ткнул в проход, который даже рядом с первым не находился. Интересная логика. — По нему мы тоже в том туннеле окажемся, только гораздо дальше. Придется долго возвращаться назад.
— Насколько дальше? — я прикинул, что рискнул бы и вернуться и даже не возвращаться, а дальше пойти, потому что жопой чуял, что беглецы поперлись именно там, по хорошо изученной и весьма протоптанной эльфийскими ублюдками тропе. Но втроем, с двумя мальчишками начинать погоню — равносильно самоубийству.
— Намного, — Конор вздохнул. — Как половина пути от столицы до крепости «Центральная». — Охренеть. Я резко выдохнул. Нет, на это я точно не готов.
— Куда ведут остальные проходы?
— Не знаю, куда-то вниз. И там… туда я точно не пойду, — Конор поежился и обхватил себя руками за плечи. Ну что тут сказать. Мальчишка не одинок в своих страхах. Куда-то вниз я тоже не горю желанием соваться. Это Нильс бы побежал, хлопая на бегу руками, потому что именно где-то внизу и находятся легендарные города. Вот только нам туда абсолютно точно не надо.
— Пошли по короткой дороге, — я принял решение, потому что ждать чего-то еще означало понапрасну терять время. — Посмотрим, что там за марево.
И я без дальнейших разговоров направился к более темному, чем окружающая нас темень, провалу прохода, где скрылся мой светляк и все еще не вылетел обратно. Меня факт потери светляка не слишком напрягал, потому что он мог попросту погаснуть, отлетев слишком далеко и лишившись тех крох энергии, которые он тянул из меня в качестве подпитки. Так уже не раз случалось, и впадать от этого в панику было рановато.
Глаза уже привыкли к темноте настолько, что я начал различать силуэты Конора и Вольфа, не приближаясь к ним вплотную.