делились накопленным с шахтерами, которые от этой доброты вымирали бы пачками, если бы не являлись жителями «Лазурного», как назывался поселок. Эти самые жители жили весьма обособлено и редко допускали к себе пришлых. Разве что девок часто привозили, а то давно бы выродились все. Они испокон веков, наверное, еще в те времена, когда древние и не собирались покидать свой монструозный город, начали разрабатывать шахту, и в определенный момент у них выработался иммунитет ко всем тем подарочкам, что отдавали камни потревожившим их людям. То есть, коренным жителям было наплевать на последствия, которых для них не было, в отличии от всех остальных.
Так что жителям «Лазурного» всегда жилось комфортно: их не трогал никто и никогда. Они жили припеваючи при всех королях, и при эльфах будут жить так, как им хочется, и эльфы будут терпеть, потому что необработанные лазуриты не поддаются магической чистке, они могут только «отдать» свои накопления, и после этого их можно везти к ювелирам для дальнейшей работы. Именно с этого момента они работают так, как нужно, но до этого увы, магов тоже погибло достаточно, чтобы все накрепко запомнили — если ты не шахтер «Лазурного», то к породе не лезь. После завершения захвата государства эльфами, длинноухие попытались права качать, но шахтеры им быстро дали понять, что в этом случае, в шахту может хоть сам Лорд-председатель, им, шахтерам, по барабану, сколько эльфов вернется из шахты назад. Попыхтев, Совет вынужден был оставить непокорный поселок в покое. Взамен они обложили людей, проживающих там, довольно весомым налогом, который те обязаны были выдавать камнями. Эльфы даже закрыли глаза на то, что поселок сильно разросся, обзаведясь жителями, которые шахтерами отродясь не были. Но хоть деревня и жила своей жизнью, словно в другой вселенной, эльфов жители, мягко говоря, недолюбливали. И это чувствовалось по ненавидящим взглядом, которые прожигали нас насквозь все то время, пока мы проезжали мимо.
Выехав за пределы поселка, я потер шею.
— Неприятное чувство, — протянул носфер. — Они словно высасывают магию, на каком-то высшем уровне.
— Знаешь, а возможно, что так оно и есть. Может они настолько эволюционировали, что уже и не люди в том понимании этого слова, к которому мы привыкли. И их умение обращаться с такими капризными камнями связано именно с тем, что они каким-то образом поглощают магию, которую накопили камни?
— Эти камни чем-то напоминают Эву, — задумчиво произнес носфер, я же привычным, но сейчас уже бесполезным движением положил руку на рукоять меча, пытаясь вновь ощутить исходящее от центрального камня тепло, но наткнулся в который раз на совершенно холодную поверхность. — Может быть, наведаемся к знахарке, познакомимся, заручимся поддержкой? От местных жителей я уже не жду ничего хорошего. Понимаю, почему эльфы их не трогают. Как бы они архимага не осушили, просто походя. А вот женщина, живущая от этих психов в изоляции вполне может помочь.
— Нам придется раскрыться перед ней, — я неуверенно посмотрел на тропинку, ведущую в лес. Если поехать по этой тропинке можно обнаружить пресловутую знахарку.
— Посмотрим, как она нас встретит. В любом случае, кому-то раскрываться придется, иначе какой смысл ехать в Атаракс, не заручившись минимальной поддержкой тех, кого эльфы пока не трогают. Нужны пути отхода, да и просто информация не помешала бы, — да знаю я все это, разве же я спорю? Молча, чтобы не продолжать дискуссий, я повернул коня на тропинку, скорее ощутив, чем услышав, что Диран сделал то же самое.
Знахарка жила не слишком далеко, минут пятнадцать неспешной езды по хорошо утоптанной тропе. Ею оказалась довольно молодая женщина, не больше тридцати лет, красивая, чем-то напомнившая мне Криспин. А может быть все знахарки отличались эффектной внешностью? Я всего лишь вторую видел, поэтому судить не могу, слишком мало исходных данных.
— Конты, что вам понадобилось от скромной знахарки? — смотрела она на нас неприязненно, но говорила спокойным и ровным голосом. Не боялась, это уж точно. Или у нее какой-то туз в рукаве припрятан, или же она была уверена, что ее не тронут. Мы молча разглядывали ее, а она вздохнула и продолжила. — Согласно договору с Советом, жители «Лазурного» являются неприкасаемыми, и не подлежат преследованиям, насилию и присвоению их жизней к право собственности. — А, ну тогда понятно, в чем дело. Вот поэтому она нас и не боится. Совет-то в случае срыва поставок камней может и уши открутить, слишком длинные. Переглянувшись с Дираном, мы, не сговариваясь, сняли прикрывающие нас иллюзии. Знахарка моргнула, потом что-то прошептала себе под нос и снова долго нас рассматривала. Потом подошла к моему коню и провела рукой по его голове. Размер проверила, не иначе. Разумно. Ведь это и эльфы могли вот такую вот проверку лояльности устроить, нацепив на себя иллюзию людей, ну, почти людей в некоторых случаях, а знахарка — не маг, самостоятельно почувствовать и снять этот морок не сможет. Убедившись, что на коне эльф смотрелся бы глуповато, она отступила на шаг и потерла подбородок. — Однако. Очень ненадежная защита, знаете ли.
— Знаем, — я кивнул. — Именно поэтому мы избегаем любых столкновений с длинноухими. Но, нам очень нужно пройти в Атаракс. Мы знаем, как это сделать, не проходя в ворота…
— Подземные туннели, ну конечно же, — знахарка задумалась. — О них мало кто знает. Точнее, местные знают, шахтеры много чего знают о недрах вокруг, но они никому своих секретов не выдают. А передо мной вы зачем открылись?
— Нам нужно будет где-то оставить лошадей, — мой конь переступил с ноги на ногу и всхрапнул.
— Оставляйте, у меня есть небольшая конюшня, два красавца как раз поместятся, — она пожала плечами. По ее виду было ясно видно, что помогать нам изо всех сил она не стремится, да что уж там, знахарка даже не представилась, и я даже не знал, как к ней можно обращаться. Но и просто послать нас ей не хотелось.
— Не сейчас, — взял слово Диран. Она повернулась в его сторону и внимательно осмотрела, не пропустив ни бледную кожу, ни чуть выступающие клыки. — Нам нужно сделать еще одно дело, прежде чем мы спешимся и дальше пойдем пешком.
— Как знаете, — она пожала плечами. — Иллюзию не забудьте установить. Тракт возле столицы обычно весьма оживлен.
Я только хмыкнул от такого намека на то, что нам пора бы сваливать. Но лично мне знахарка понравилась. Никаких заверений в вечной дружбе, никаких обещаний, ничего, что могло бы ее хоть как-то дискредитировать. Вот коней можете оставить, они твари бессловесные и за общую ущербность голов хозяев не в ответе. Думаю, что мы в итоге сработаемся. Повинуясь какому-то импульсу, я приложил два пальца ко лбу и отсалютовал хмуро смотрящей на меня женщине. После чего развернул коня и поехал по тропе в сторону тракта. Диран вскоре присоединился ко мне, и вдвоем мы соорудили иллюзии, вернув их на место.
До трактира добирались молча, каждый в этот момент думал о чем-то своем. Но перед тем, как направиться к месту встречи Лорда-председателя с кем-то, с кем нам предстояло выяснить, мы проверили вход в туннели. Он был традиционно под каким-то кустом, и напоминал тот, из которого мы вылезли пару недель назад: земляной, со свисающими с потолка корнями и сыплющимися на головы червями, но вполне проходимый, хоть и воняющий влажной землей со сладковатой отдушкой гнили. Меня аж передернуло, когда я представил, что снова предстоит туда лезть, а затем бродить по безликим коридорам однотипных туннелей, в которых запросто можно заблудиться и нарваться на какую-нибудь сбрендившую ведьму, или на гнездо чвыр. Но все это грозило в ближайшей перспективе, а пока я с наслаждением захлопнул крышку входа в туннель и забросал ее дерном и прошлогодней листовой.
— Ты не слишком-то любишь подземелья, — отметил Диран, когда мы снова выехали на тракт. Со всеми этими сворачиваниями на различные тропы мы даже не заметили, как наступил вечер. А ведь мы даже не обедали. Жрать хотелось сильно, успокаивало лишь то, что скоро мы приедем в таверну, где нас накормят. Денег, хвала всем Пресветлым богам, пославшим нам тех троих длинноухих ушлепков, пока хватало на любые прихоти, которые мы могли себе позволить в придорожных тавернах.
— Да не особо, — я поежился, словно мне внезапно стало холодно. — Расскажи мне лучше, как формируется Совет этих Лордов ублюдочных.
— А ты, разве не знаешь? — я покосился на него, нет, вроде бы не издевается. Неужели думает, что все должны знать такие подробности из жизни ушастых? — Совет традиционно состоит из двадцати Лордов — глав основных эльфийских Домов. Председатель, опять-таки традиционно, выбирается из всех представителей Совета, но до конца своей жизни, — понятно, зачем ему такое количество охраны. Я злорадно ухмыльнулся. Точно серпентарий. И как они вообще могут о чем-то договориться? — К тому же у Эльфов очень сложная и весьма запутанная система наследования титула главы Дома. Они весьма справедливо опасаются бунта от своих сыновей, которым может надоесть ждать, когда уже глава уйдет естественным путем. Поэтому никто до самой смерти главы понятия не имеет, кто же является наследником, за сохранением информации следит специально созданный артефакт, который же, после смерти главы и определяет наследника, вот только делает он это далеко не сразу, поэтому нередки случаи, когда Дома остаются без главы сроком от трех месяцев до года, — а вот это очень полезная информация. Есть, о чем подумать. — Председатель при голосовании всего лишь один из членов Совета, но у него есть право вето. Кроме того, он может выступать арбитром и судьей в вынесение решений против членов Совета. Во всех других случаях Совет никому другому не подсуден. Да, командующие армиями и наместники выбираются путем голосования Совета. Без этого голосования в случае внезапных атак противников может начаться демоны знает, что, — Диран улыбнулся, и мне даже показалось, что сквозь иллюзию сверкнули клыки. — Мы иногда пользовались подобными случаями. Носферы выиграли немало славных битв, но, как правило, в таких случаях к месту происшествия быстро прибывал член Совета, а то и не один, и на этом череда побед прекращалась. Они ведь все маги, очень сильные маги и очень умелые. Это кроме того, что при Совете обязаны состоять как минимум шестеро архимагов. Так что перспективы у нас у всех, по правде сказать, не очень радужные.