ндропов, улыбаясь, махнул рукой: “Оставь. Награда дана конкретному человеку за конкретную работу”. После тёплой непродолжительной беседы спрашивает: “Посмотрел? Ну и хорошо. Давай сюда”. Кладёт коробки обратно в сейф, поворачивается, протягивает руку. Я в недоумении: “Подождите, а как же…” А он: “До тех пор, пока ты работаешь по этому делу, да ещё там, награда будет лежать в моём сейфе. Когда окончательно завершишь работу, тогда свою “Звезду” и получишь”. Поэтому получил я эти награды лишь через несколько лет».
Представление на Горового писал начальник 16‑го отдела ПГУ КГБ СССР генерал-майор Андрей Васильевич Красавин. 9 декабря 1979 года Андрей Васильевич умер на рабочем месте. Ему был 61 год.
К моменту своего увольнения со службы Уокер создал агентурную сеть, которая включала Джерри Уитворта, служившего в региональном центре связи АНБ на острове Диего-Гарсия, куда поступали данные самолётов-разведчиков, спутников наблюдения и данные перехвата сигналов радаров и связи советских кораблей. В июне 1976 года Уитворт получил назначение на авианосец USS Constellation («Констеллейшн»), где в его обязанности входили эксплуатация и техническое обслуживание всех систем связи, включая новейшую систему спутниковой связи Gapfiller, а также надзор (supervision) за использованием криптографического оборудования.
В 1978 году Уитворт был назначен главным радистом и супервайзером (контролёром) за работой с секретными материалами на борту корабля снабжения USS Niagara Falls, на котором после своего ухода из учебного центра в Сан-Диего служил в той же должности Уокер. В сентябре 1979 года Уитворт был переведён в телекоммуникационный центр на военно-морскую авиабазу Аламеда (Naval Air Station Alameda) в заливе Сан-Франциско, которая была портом приписки авианосцев «Корал Си» (USS Coral Sea), «Хэнкок» (USS Hancock), «Орискани» (USS Oriskany), «Энтерпрайз» (USS Enterprise), «Рейнджер» (USS Ranger) и «Карл Винсон» (USS Carl Vinson), а затем на станцию спутниковой связи флота в Стоктоне (Stockton), Калифорния. С октября 1982 года и до своего выхода в отставку Уитворт служил дежурным офицером связи и супервайзером шифровальщиков на борту атомного ударного авианосца «Энтерпрайз».
Уокер, который после ухода со службы работал частным детективом, кроме Уитворта завербовал своего старшего брата Артура (Arthur James Walker), 1934 года рождения, лейтенанта-коммандера (капитан 3‑го ранга) в отставке, и своего сына Майкла (Michael Lance Walker), 1962 года рождения, поступившего в 1982 году на флот.
По версии следствия, Джон Уокер был раскрыт в результате конфликта с бывшей женой Барбарой, которая знала о работе мужа на советскую разведку. После их развода в 1976 году Барбара стала пить. В ноябре 1984 года она связалась с бостонским офисом ФБР и в пьяном виде созналась, что её бывший муж шпионил в пользу Советского Союза. Тогда она не знала, что и её сын Майкл тоже был активным участником агентурной сети отца. Позже она утверждала, что не донесла бы на мужа, если бы знала, что в деле замешан её сын.
19 мая 1985 года Уокер вышел из своего дома в Норфолке и… исчез из поля зрения ФБР. Была объявлена тревога, к поискам подключили сотрудников отделения ФБР в Вашингтоне. Тем же вечером, около 20.30, его видели в сельской местности в округе Монтгомери (Montgomery County) в центральной части штата Мэриленд, где он оставил пакет в лесу возле знака «Охота запрещена». ФБР изъяло пакет, в котором было обнаружено 124 страницы секретной информации с атомного авианосца «Нимиц» (USS Nimitz), на котором служил Майкл Уокер.
Джона Уокера арестовали ранним утром 20 мая в мотеле в округе Монтгомери — агенты ФБР позвонили ему в номер и сообщили, что его машина попала в аварию. Майкл Уокер был арестован на борту авианосца «Нимиц», где следователи обнаружили его рундучок, набитый копиями секретных документов. Артур Уокер был арестован ФБР в Норфолке, а Джерри Уитворт — в Сакраменто (Sacramento), столице штата Калифорния.
Первым перед федеральным окружным судом в Норфолке предстал Артур Уокер и получил три пожизненных срока. Джон Уокер пошёл на частичную сделку со следствием, чтобы смягчить приговор сыну. Он согласился давать показания при условии, что максимальный срок Майклу составит 25 лет — что и случилось. В феврале 2000 года Майкл был условно-досрочно освобождён из тюрьмы. Уитворт был приговорен к 365 годам тюремного заключения и штрафу в размере 410 тыс. долларов. Джон Уокер получил пожизненное тюремное заключение и умер 28 августа 2014 года в возрасте 77 лет в федеральной тюрьме в Батнере (Butner), штат Северная Каролина.
Полковник Виктор Иванович Черкашин, заместитель начальника Управления «К» (внешняя контрразведка) ПГУ КГБ СССР, завербовавший в 1980 году сотрудника АНБ Рональда Пелтона (Ronald William Pelton) и в 1985 году — начальника советского отдела управления внешней контрразведки ЦРУ Олдрича Эймса (Aldrich Hazen «Rick» Ames), в своей вышедшей в 2004 году в США книге Spy Handler: Memoir of a KGB Officer утверждает, что Джона Уокера выдал завербованный ФБР подполковник ПГУ Валерий Мартынов, который подслушал, как его начальники в Москве говорили об Уокере. В 1986 году Мартынов был расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР.
Полковник Александ Александрович Соколов, также сотрудник Управления «К» ПГУ КГБ СССР, с дежурства которого в советском посольстве в Вашингтоне и началась вербовка Уокера, незадолго до своей смерти рассказал обозревателю газеты «Наша версия» Игорю Латунскому о главном, по его мнению, американском «кроте» ЦРУ в КГБ СССР, бывшем начальнике Управления «К» ПГУ КГБ СССР и бывшем генерал-майоре Калугине Олеге Даниловиче, оставшемся в США и осуждённом Мосгорсудом на 15 лет за государственную измену («Наша версия», № 35 от 16 сентября 2019 года):
— Если говорить коротко, какие важные секреты выдал Калугин американцам?
— По моему мнению, исключительно благодаря ему ЦРУ смогло выявить и задержать сотрудника Агентства национальной безопасности Роберта Липку, который 10 лет работал на советскую разведку, а также шифровальщика штаба подводного флота США Джона Уокера, передававшего КГБ особо секретные сведения.
— Для отечественной разведки их разоблачение действительно стало большим ударом. Однако разве столь ценных агентов не оберегают как зеницу ока? Как Калугин мог узнать о них? К тому же ФБР официально заявляло, что Уокера выдала его жена-алкоголичка.
— Конечно, что же ещё могли сказать американцы! Когда происходит задержание чужого агента, ни одна спецслужба не станет рассказывать всех подробностей. Потому что тогда у противоположной стороны сразу возникнет вопрос: а не завёлся у них в ведомстве «крот», который и сдал ценный источник информации? Чтобы таких вопросов не возникало, контрразведка придумывает какую-то правдоподобную легенду вроде пьющей жены, которая обиделась на мужа и решила его разоблачить… Безусловно, вся информация об агентуре, к тому же такого уровня, находится под грифом «совершенно секретно», и доступ к ней имеет крайне ограниченный круг людей. Но ведь Калугин и сам был не рядовым сотрудником. К тому же вербовка Джона Уокера происходила почти что на его глазах. Я тогда работал в нашем вашингтонском посольстве, куда Уокер и пришёл с предложением о сотрудничестве. Я же проводил с ним вербовочную беседу. Калугин в то время также работал в посольстве под «крышей» пресс-атташе, занимая должность заместителя резидента. Он не знал имени Уокера, но знал о самом факте появления у нас нового агента. После именно Калугин обрабатывал материалы, полученные от Уокера, за что даже получил орден Красной Звезды, что стало для него ступенькой в получении генеральского звания. Таким образом, он без труда мог указать ЦРУ, где работает наш агент.
Вообще феномен повального предательства сотрудников советских спецслужб на рубеже 1980‑х годов требует своего разумного объяснения. На мой взгляд, главной причиной измены стала проводимая в СССР с 1969 года так называемая политика разрядки. Брежнев считал её своим вкладом в теорию марксизма-ленинизма, и ставить её под сомнение означало сразу попасть в немилость к главному партократу страны, проявить «небрежность в отношениях с Брежневым». Он даже создал «личную разведку» во главе с генерал-майором Кеворковым Вячеславом Ервандовичем, которая наладила канал для тайных сепаратных переговоров Брежнева с канцлером ФРГ Вилли Брандтом. После начала перестройки Кеворков уехал в Германию и поселился около Бонна, поддерживая дружеские отношения с Эгоном Баром (Egon Bahr) — статс-секретарём Ведомства федерального канцлера, участником сепаратных переговоров на канале Брежнев — Брандт, творцом «Новой восточной политики» (Neue Ostpolitik) по сближению с государствами Восточной Европы. Но о каком сближении, какой разрядке может идти речь, если выше мы видели, что в 1970‑е годы НАТО активно наращивало свой военный потенциал и готовилось к войне против стран Варшавского договора, а в 1973 году готово было вместе с Израилем начать мировую ядерную войну против социалистического блока. И в то же самое время советские руководители тешили доверчивых сограждан сказками о мире и создавали образ добренького Запада, вместо того, чтобы создавать образ врага. Это почти то же самое, что и «мирное» расширение НАТО на Восток в 1990–2000‑х годах. А ведь сотрудники спецслужб в большинстве своём далеко не Джеймсы Бонды, а такие же обычные люди со всеми вытекающими отсюда человеческими слабостями. И если Запад добрый и гуманный, а в СССР нарушаются «права человека», то почему бы не поддержать западных «друзей»?
Так могли подумать многие, насмотревшись американских филмов. Но только не Борис Александрович Соломатин, «волк с мёртвой хваткой», в активе которого были вербовка Уокера и множество других подвигов. С 1971 года он был «легальным» резидентом КГБ в Нью-Йорке под прикрытием должности заместителя постоянного представителя СССР при ООН. В 1975 году в его сообщениях в Москву стала проскальзывать мысль, что «политика разрядки» начинает приносить отрицательные результаты. И тут же был отозван. Ему на замену в Нью-Йорк поехал Юрий Иванович Дроздов.