— В сегодняшней Германии опасно высказывать точку зрения, которая не совпадает с официальным курсом Берлина. Правда ли это?
— Мы катимся вниз, в пропасть, и с демократией можно попрощаться. А что это означает, мы в Германии знаем. Сейчас можно иметь только одно мнение: по России, по атомной энергии, по климату, по употреблению мяса, по гендерным вопросам. Есть только одно мнение. И если кто-то говорит: «Извините, но я вырос в стране, где всегда были различные точки зрения, мы же можем поспорить», то ему отвечают: «Пойми, у нас на это сейчас нет времени. Мы на “Титанике”, нам всем нужно спасаться в шлюпки, а ты создаешь панику». Например, любого, кто имеет другое мнение о вакцинации, будут запугивать. Любой, кто имеет другое мнение по энергетической политике, по климатической политике, по гендерной политике, по России, по Америке — он сразу будет против всех. Вот это то, за чем я внимательно наблюдаю в Германии, и этот тренд произошел за последние 10 лет.
— Какова роль и влияние США на политику Германии сегодня?
— Влияние США, конечно, огромное. Что касается Германии, то она не является по-настоящему независимой страной. Сегодня происходит так, как будто американская точка зрения служит интересам всех. Нет европейских, французских, английских, немецких интересов. Но американские интересы — это американские интересы. А немецкие интересы — это немецкие интересы. Потому что Германия находится в Европе, а Америка — нет. Наши соседи — это русские. Русские — это не американские соседи. Мы должны ладить с нашими соседями — вот и всё. Мы должны ладить с теми, с кем живём вместе на одном континенте. И я утверждаю, должен сказать это как немец, что американские интересы далеко не всегда являются нашими интересами. Но, к сожалению, у нас в Германии нет независимых политиков, которые бы сказали: «Алло, Вашингтон! Sorry, мы этого делать не будем». Потому что тот, кто это скажет, будет уничтожен нашей так называемой прессой.
— В знаменитом ролике у Бранденбургских ворот 2015 года ты сказал, что Германия проявляет к России огромную неблагодарность. Почему?
— Я нахожу неблагодарным то, как мы обходимся с тем, что получили в 1989 году в качестве подарка. Я бы хотел, чтобы российско-германские отношения после падения стены настолько улучшились, что мы могли бы спрашивать друг друга, чем мы можем друг другу помочь. Но существуют силы, которые не хотят, чтобы мы сотрудничали. Целью британцев, шведов и американцев всегда было не допустить соединения немецких технологий и российских полезных ископаемых. Чтобы подчинить их себе путем разделения. Это как делал император, это Рим. Это значит, нам не избежать войн, конфликтов и провокаций. И если мы говорим, что Россия на танках вторглась на Украину, то это верно, но мы не должны забывать и 2014 год, когда была совершена осознанная провокация — всё это было запрограммировано ещё в книге Бжезинского «Господство Америки». И дело обстоит вовсе не так, что русские будто бы те, кто начал нарушать Международное право. А что было в Югославии, чем была война в Ираке, что такое Йемен, что такое Афганистан? Это непрерывное нарушение Международного права со стороны Запада. Сегодня мы говорим о мире, основанном на правилах. Нам следовало бы вернуться к Международному праву. А то, что мы сейчас на Западе, вообще говоря, делаем — мы интерпретируем Международное право так, как это выгодно нам. Как будто наша политика полностью от Бога. А что мы натворили, придётся исправлять еще не одно десятилетие. Мы потеряли доверие. Мы потеряли доверие, что наше слово действует и что мы делаем всё для того, чтобы сохранить мир.
— Почему ты возлагаешь вину за обострение ситуации на Украине на западные элиты?
— Я уже много лет занимаюсь геополитикой. И мне приходится констатировать, что наша политика является ханжеской. Мы действительно не заинтересованы в мире, потому что мир не является занятием, которое служит избранным. Зато война является занятием, которое служит избранным. Мы живем в пирамидальном обществе, где наверху отдельные избранные, до безумия богатые за счёт конфликтов. Сегодня мы имеем дело не с благожелательными человечными политиками и лидерами, а с нацистами, злодеями, которые просто сумасшедшие. Но благодаря своей системе они держат руку на пульсе на всех ключевых позициях: в вопросах СМИ, финансовой политики, энергетической политики и оружия. Разве это демократия? Это не демократия. Это система, которая всё больше проникает к нам, рядится в демократию, но в действительности нацелена на войну. А война — это самое антидемократичное из всего, что есть. Потому что людей посылают на войну. И люди, которых посылают на войну, совсем не те, которые их посылают. Те, которые посылают, сами туда не идут. Но русские не выбирают курс конфронтации. Владимир Путин неоднократно протягивал руку и говорил о европейском доме. Тогда за океаном забили в колокол, почему? Это же означает европейское единство. А что будет делать после такого соглашения американская военная промышленность? Военной промышленности необходимы конфликты. А говорят, что русские затевают. Русские реагируют. Русские реагируют на провокации на Украине. Америка постоянно провоцирует повсюду. Этой политике она следует на протяжении многих десятилетий. Давайте следить, чтобы нас не стравливали, давайте попробуем понять, как русские и немцы могут сотрудничать в обход правительств и СМИ. Такой путь есть, и я думаю, на карту поставлено многое, а именно жизнь наших детей. Тут уж не нужно просить ни у кого разрешения, и, если это действительно свято, мы должны спросить себя: «Что мы можем вместе сделать, чтобы преодолеть безумие тех, кто зарабатывает на войне».
Этот же вопрос я переадресовал Лиане: «Что мы можем сделать?»
— Я родилась в ГДР, — отвечает Лиана. — Мы жили в мире и дружбе с народами Советского Союза. Через культуру, искусство, спорт поддерживали эту дружбу, укрепляли её. Мы в ГДР праздновали Освобождение от фашизма Красной армией, и мы благодарны ей за это освобождение. Но если заглянуть на другую сторону, в ФРГ, то там это всегда было днём капитуляции, и в этом большая разница. Мы следили за событиями на Украине 2014 года, это был путч, инсценированный и проплаченный Западом, там было создано профашистское правительство. И это не только украинские фашисты, но это и продукт немецкого фашизма. Возьмём для примера бойню в Одессе. Это произошло средь бела дня, на глазах многочисленных зрителей. И правительство Германии могло бы что-нибудь сделать: осудить виновных, навестить пострадавших, почтить память жертв. Но этого не было сделано, это было проигнорировано. Это преступление было проигнорировано. И мы почувствовали, что мы, антифашисты, обязаны, насколько это возможно, рассказать об этом. Мы пытались использовать альтернативные СМИ, митинги, демонстрации, любую возможность, где антифашисты могут выступить против политики нашего правительства — но за последние два года и это стало невозможным. То есть мы стали чувствовать себя как на войне в своей собственной стране. Я имею в виду травлю против России, русофобию. Пропаганда настолько сильна, что не оставляет шанса. СМИ принадлежат двум концернам. Один из них «Бертельсман». Вся пропаганда идёт только в одном направлении. Это правительство действует не в интересах немецкого населения. Это предательство, предательство нашего народа. И если народ это поймет, то, возможно, шанс появится. Но пока это не выглядит обнадеживающе.
— Лиана, какова при этом роль американцев?
— Германия является вассалом США, это так. Но при этом многие забывают, что существуют геополитические интересы немцев — в смысле немецкого правительства, немецких концернов. Что как раз те, кто сегодня сидят в правительстве, без сомнения являются старыми нацистами — это старые фашисты во втором и третьем поколении. В ГДР была проведена денацификация, а в ФРГ — нет. Существует закон от 1951 года, это ст. 131 Основного закона, который действует и сегодня. В нём сказано, что все старые фашисты, все старые нацисты могут после 1951 года вернуться на свои старые должности. То есть полицейский или юрист вновь смогли вернуться на своё прежнее рабочее место. Можете себе представить, кто нами сегодня правит. Это те же преступники с той же идеологией. Шольц, фон дер Ляйен, Бербок, де Мезьер, Гаук — этот список наших правителей можно продолжать бесконечно.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ.Отец министра внутренних дел ФРГ Томаса де Мезьера — Ульрих де Мезьер (Karl Ernst Ulrich de Maizière), в рейхсвере с 1930 года, с 1933 года лейтенант вермахта, в 1939 году в звании гауптмана участвовал в нападении на Польшу, награждён Железным крестом 2‑го класса, после нападения на СССР второй офицер штаба (Ib) 18‑й моторизованной дивизии, которая наступала на Ленинград, с января 1942 года майор генерального штаба сухопутных войск вермахта в распоряжении начальника оперативного отдела генерал-майора Адольфа Хойзингера, в феврале 1943 года снова направлен в звании подполковника на Восточный фронт в Орёл первым офицером штаба (Ia) 10‑й танково-гренадёрской дивизии, участник Курской битвы (операция «Цитадель»), был ранен осколком гранаты, в январе 1944 года награждён Железным крестом 1‑го класса, после излечения с февраля 1945 года снова в оперативном отделе генерального штаба, весной исполнял обязанности начальника оперативного отдела и в этой должности ежедневно докладывал обстановку лично Гитлеру в фюрербункере в Берлине, причём Гитлер был очень доволен его докладами и хвалил де Мезьера. В качестве начальника оперативного отдела генерального штаба 8 мая после капитуляции Германии де Мезьер вылетел в Курляндский «котёл», чтобы передать приказ о капитуляции окружённой группе армий «Курляндия». Оттуда он прибыл во Фленсбург, где был арестован британцами 23 мая вместе с правительством гросс-адмирала Карла Дёница. С 1951 года де Мезьер участвовал в проводимой канцлером Аденауэром ремилитаризации Германии, был в подчинении генерал-лейтенанта Хойзингера, после создания бундесвера в мае 1955 года получил звание полковника, с 1956 года бригадного генерала, командовал 2‑й танковой бригадой в Ганновере, с 1959 года заместитель командира 1‑й танково-гренадёрской дивизии (командир дивизии генерал-майор Буркхарт Мюллер-Гиллебранд уже был начальником де Мезьера в вермахте). С 1966 года и до выхода в отставку в 1972 году де Мезьер был полным генералом и генеральным инспектором бундесвера. Его сын Томас де Мезьер (Karl Ernst Thomas de Maizière), 1954 года рождения, сразу после учёбы по протекции отца поступил на госслужбу, в 1990 году активно участвовал в аннексии ГДР, в 2005 году был назначен руководителем Ведомства федерального канцлера Ангелы Меркель, в октябре 2009 года получил пост федерального министра внутренних дел Германии, заявив, что «одной из первоочередных задач его ведомства является борьба с деятельностью в стране русских и китайских шпионов», в марте 2011 года возглавил министерство обороны, в 2013 году вновь становится министром внутренних дел Германии и остаётся им до 2018 года, тем самым достойно продолжив карьеру папаши-нациста.