«Как-то по дороге в школу, — продолжает свой рассказ Нина Теймуразовна, — мне встретился Лаврентий (после советизации он часто приходил к Саше, я его уже знала). Спросил, не хочу ли я с ним встретиться и поговорить. Я согласилась. Встретились мы в Надзаладеви, там моя сестра и зять жили, поэтому я хорошо это местечко знала. Сели на скамью. На Лаврентии было чёрное пальто и студенческая фуражка. Он сказал мне, что уже много времени я ему очень сильно нравлюсь… Да, так и сказал, что полюбил меня и хочет взять в жены. Было мне в то время 16 лет. Я подумала и согласилась — чем жить в чужой семье, лучше создать собственную. Лаврентию в то время было двадцать два года».
В августе 1920 года Берия был назначен управляющим делами ЦК КП(б) Азербайджана, а в октябре того же года — ответственным секретарём Чрезвычайной комиссии по экспроприации буржуазии и улучшению быта рабочих. Постановлением Политбюро ЦК АКП(б) от 16 июля его назначают заместителем председателя Азербайджанской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, бандитизмом и преступлениями по должности (АзЧК). Как пишет Нино, «один год в Баку жили, потом вернулись в Тбилиси. В 24‑м я родила сына Серго. Жили бедно. Время было такое — жить по-человечески было стыдно, боролись с богатством».
Возвращение в Тифлис датируется ноябрем 1922 года, когда Берию назначили начальником Секретно-оперативной части (СОЧ) и заместителем председателя ЧК при СНК Грузинской ССР. В июле 1923 года он был награждён орденом Боевого Красного Знамени республики, а в 1924 году — орденом Красного Знамени СССР за ликвидацию меньшевистского восстания. 2 декабря 1926 года Лаврентий Павлович Берия становится председателем ГПУ Грузинской ССР, заместителем председателя ГПУ ЗСФСР и заместителем полномочного представителя ОГПУ в ЗСФСР. Одновременно с апреля 1927 года по декабрь 1930 года Берия был народным комиссаром внутренних дел Грузинской ССР.
17 апреля 1931 года Берия был назначен председателем ГПУ ЗСФСР, полномочным представителем ОГПУ в ЗСФСР и начальником Особого отдела ОГПУ Кавказской Краснознамённой армии. Одновременно с 18 августа по 3 декабря 1931 года он являлся членом коллегии ОГПУ СССР.
Таким образом, Берия имел глубочайший опыт работы в органах госбезопасности, пройдя по карьерной лестнице с самого нижнего до самого верхнего этажей. 14 ноября 1931 года он был назначен первым секретарём ЦК КП(б) Грузии, а 17 октября 1932 года — первым секретарём Закавказского крайкома при сохранении должности первого секретаря ЦК КП(б) Грузии. В начале марта 1935 года Берия был избран членом ЦИК СССР и его президиума. 17 марта 1935 года он был награждён своим первым орденом Ленина.
На посту руководителя Закавказья Берия внёс большой вклад в развитие его нефтяной промышленности, при нём было введено в строй много крупных промышленных объектов. Грузия была преобразована во всесоюзную курортную зону. К 1940 году объём промышленного производства в Грузии вырос по сравнению с 1913 годом в 10 раз, сельскохозяйственного — в 2,5 раза. В структуре сельского хозяйства стали преобладать высокодоходные культуры субтропической зоны. На сельскохозяйственную продукцию, производимую в субтропиках (виноград, чай, мандарины и т. д.), были установлены высокие закупочные цены, грузинское крестьянство стало наиболее зажиточным в стране:
Виноградную косточку в тёплую землю зарою,
И лозу поцелую и спелые гроздья сорву,
И друзей созову, на любовь своё сердце настрою.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
В проекте издания Сочинений Сталина в конце 1935 года Берия был указан в составе редакции, а также кандидатом в редакторы отдельных томов. Его жена пишет: «Лаврентий был постоянно занят работой. Времени для семьи почти не оставалось. Очень много работал. Сейчас легко критиковать, но тогда действительно шла борьба. Советской власти нужно было победить. Вы помните, что писал Сталин о врагах социализма? Эти враги действительно существовали. Сейчас любой бухгалтер может встать и сколько угодно критиковать Сталина. Я знала этого человека, в своё время мы общались. Это верно, что он был суровым и жестоким, но кто скажет, что для тех времен жестокость не была нужна? Сталин хотел сделать большое и сильное государство, и он это сделал. Верно и то, что потребовалось много жертв, но почему никто не подсказал другой дороги, которая безболезненно привела бы к цели? Потом Света написала, что отец жестоко с ней обращался. Света на моих глазах выросла, очень способным и целеустремленным человеком была, любимый ребенок. Отец очень любил ее. И вот этот любимый ребенок заявляет в один прекрасный день отцу, что полюбила еврея, режиссера Каплера, который старше ее на 28 лет, и что она собирается выйти за него замуж. А как вы поступите, если ваша 16‑летняя дочь скажет вам такое? Он дал ей пощечину. А Каплер получил то, что и заслужил. Он не любил Свету, хотел проникнуть в семью Сталина, и я уверена, что за его спиной стояла какая-то сильная организация. Сейчас о Сталине тысячи сказок рассказывают. Он был обычным человеком, были у него свои слабости. На детей внимания не обращал, говорят. Как не обращал? Обращал, но без чрезмерностей: считал, что они самостоятельно должны выбрать дорогу в жизни. Судьба Яши, старшего сына, является тому примером».
Недавно были рассекречены записки начальника охраны Сталина генерал-лейтенанта Николая Сидоровича Власика «Воспоминания о И.В. Сталине». Целиком они впервые опубликованы в журнале «Историческiй въстникъ», том пятый (152), октябрь 2013 года. «1 декабря 1934 г. в Ленинграде был убит С.М. Киров, — пишет Власик. — Смерть Кирова потрясла Сталина. Я ездил с ним в Ленинград и знаю, как он страдал, переживал потерю своего любимого друга. Это подлое убийство показало, что враги советской власти еще не уничтожены и готовы в любой момент нанести удар из-за угла. Тов. Киров был убит врагами народа.
Его убийца Леонид Николаев в своих показаниях заявил: “Наш выстрел должен был явиться сигналом к взрыву и наступлению внутри страны против ВКП(б) и советской власти”.
Летом 1935 г. было произведено покушение на т. Сталина. Это произошло на юге. Сталин отдыхал на даче недалеко от Гагр. На маленьком катере, который был переправлен на Черное море с Невы из Ленинграда Ягодой, тов. Сталин совершал прогулки по морю.
Когда мы вышли из бухты и повернули в направлении Гагр, с берега раздались выстрелы. Нас обстреливали. Быстро посадив т. Сталина на скамейку и прикрыв его собой, я скомандовал мотористу выйти в открытое море. Немедленно мы дали очередь из пулемета по берегу. Выстрелы по нашему катеру прекратились.
При допросе стрелявший заявил, что катер был с незнакомым номером, это показалось ему подозрительным, и он открыл стрельбу… Все это был один клубок. Убийство Кирова, Менжинского, Куйбышева и Горького, а также упомянутые покушения были организованы правотроцкистским блоком. Это показали процессы Каменева и Зиновьева в 1936 г.
Процесс Пятакова, Радека и Сокольникова в 1937 г. и процесс Ягоды, Бухарина и Рыкова в 1938‑м. Этот клубок удалось распутать и таким образом обезвредить врагов советской власти. “Бухарины и Рыковы, Ягоды и Булановы, Крестинские, Розенгольцы”, сказал советский обвинитель Вишинский в своей речи 11 марта 1938 г. на процессе Ягоды в Доме союзов, это “пятая колонна”».
Уникальные свидетельства относительно «пятой колонны» в СССР приводит Густав Хильгер (Gustav Hilger), главный немецкий эксперт по России, с 1923 и до 22 июня 1941 года советник-посланник посольства Германии в Москве при четырёх послах (граф Ульрих фон Брокдорф-Ранцау, Герберт фон Дирксен, Рудольф Надольный, граф Вернер фон дер Шуленбург). «Мы замечали у многих советских лидеров глубокую и неизменную ностальгию о былых днях германо-советского сотрудничества; некоторые из них бывали достаточно откровенны и выражали эту ностальгию в беседе с немецкими друзьями, — пишет Хильгер в книге “Несовместимые союзники. История и мемуары о германо-советских отношениях. 1918–1941” (G. Hilger and A. Meyer. The Incompatible Allies. A Memoir-history of German-Soviet Relations. 1918–1941. New York, 1953). — В августе 1934 у Радека было свидание с профессором Оберлендером (Теодор Оберлендер, директор Института Восточной Европы в Данциге, рейхсляйтер Союза германского Востока, политический руководитель батальона абвера “Нахтигаль”, в 1953–1960 годах федеральный министр по делам перемещённых лиц, беженцев и жертв войны. — А.В.) и пресс-атташе Баумом (Вильгельм Баум, советник посольства Германии по делам печати. — А.В.) на даче Баума под Москвой. Инициатива беседы исходила, вероятно, от Оберлендера, но, видимо, Радек охотно согласился. Оберлендер был близким другом Эриха Коха (гауляйтер Восточной Пруссии, рейхскомиссар Украины. — А.В.). Во время Второй мировой войны Кох стал одним из самых беспощадных сторонников политики аннексий и истребления на оккупированной советской территории (“Украинцы — это оскотинившиеся русские, которые за идею Украинской Державы готовы зарезать даже свою фрау. Они — идеальные бойцы против Красной армии, но после подлежат тотальной санации как самые страшные варвары”, — Эрих Кох, см. Д.Н. Медведев “Сильные духом”). Баум позднее рассказывал мне о некоторых удивительных высказываниях Радека при этой встрече: в присутствии своего друга Бухарина Радек будто бы восхищался организационными талантами нацистов, силой нацистского движения и огромным энтузиазмом нацистской молодежи. “На лицах немецких студентов в коричневых рубашках, — восклицал он, — мы замечаем такую же преданность и такой же подъём, какие когда-то освещали лица молодых командиров Красной армии”».
Баум сообщил Хильгеру, что оба, и Радек и Бухарин, выражали глубокую симпатию к «чудесному немецкому народу». Хильгер передаёт слова Баума: «Радек сказал: “Есть замечательные парни среди штурмовиков… Вы увидите, они ещё будут драться за нас, бросая ручные гранаты”».