Контакты Радека с Оберлендером и другими нацистами фиксировались советской контрразведкой, однако из-за предательской политики участвовавшего в заговоре наркома внутренних дел Генриха Ягоды этим материалам не был дан ход. Лишь после снятия Ягоды с поста наркома внутренних дел Радеку и Бухарину припомнили все эти контакты и конфиденциальные беседы с немцами, вследствие чего они были обоснованно обвинены в сотрудничестве с германской военной разведкой.
На приёме весной 1935 года у германского генконсула в Киеве председатель Киевского облисполкома Марк Сергеевич Василенко (в 1937 году нарком финансов УССР и управляющий делами Совнаркома. — А.В.), по словам Хильгера, рассуждал следующим образом: «В конце концов Германия пытается освободиться от навязанных ей уз Версаля. Какая нелепость, что Советская Россия вступила в союз с таким “вырождающимся” государством, как Франция! Мир может быть обеспечен только при условии дружбы СССР с Германией. Кого могут беспокоить расовые концепции национал-социалистов?» — причём слова эти были сказаны Василенко в присутствии управляющего Всеукраинской конторы Госбанка СССР Александра Марковича Певзнера, по национальности еврея.
Говоря о советско-германских отношениях, Хильгер отмечает: «По мнению Гитлера, вопрос стоял бы иначе, если бы развитие событий в России свидетельствовало об её отходе от международного коммунизма и эволюции к полной деспотии, быть может, поддерживаемой в основном военными».
После таких откровений, справедливо считает Власик, «как должен был отнестись т. Сталин к документу, уличавшему Тухачевского в измене и переданному другом Советского Союза президентом Чехословакии Бенешем? Если все они, как теперь утверждают, были невиновны, то почему застрелился Гамарник? Я что-то никогда не слышал о таких случаях, когда ни в чем не повинные люди в ожидании ареста стрелялись. Ведь революционеры, всегда живущие под угрозой ареста, никогда не кончали жизнь самоубийством. Кроме того, эта группа военных не была расстреляна, как 26 бакинских комиссаров, без суда и следствия. <…> Я лично знал Тухачевского, встречался с ним. О нем было известно, что он происходил из дворянской помещичьей семьи… Внешность, жесты, манера держаться, разговор, ничто не указывало в нем на пролетарское происхождение, наоборот, во всем видна голубая кровь… Вот что пишут Сайерс и Кан: “Работая в штабе Красной армии, Тухачевский сблизился с троцкистом Путной, последовательно занимавшим должности военного атташе в Берлине, Лондоне, Токио, и начальником Политуправления Красной армии Яном Гамарником”, которого Сайерс и Кан называют личным другом рейхсверовских генералов Секта и Гаммерштейна… В начале 1936 года Тухачевский… ездил в Лондон на похороны короля Георга V. Незадолго до отъезда он получил желанное звание маршала Советского Союза. “Он был убежден, что близок час, когда советский строй будет низвергнут и “новая” Россия в союзе с Германией и Японией ринется в бой за мировое господство”. По дороге в Лондон Тухачевский останавливался ненадолго в Варшаве и Берлине, где он беседовал с польскими полковниками и немецкими генералами. Он так был уверен в успехе, что почти не скрывал своего преклонения перед немецкими милитаристами. В Париже на официальном обеде в советском посольстве, устроенном после его возвращения из Лондона, Тухачевский говорил: “Мы должны ориентироваться на новую Германию. Германии… будет принадлежать гегемония на Европейском континенте. Я уверен, что Гитлер означает спасение для нас всех”. Кроме всего этого, арестован и судим Тухачевский был по документам, этого никто не берется отрицать. Документ, переданный Бенешем Сталину, существовал, и ему трудно было не поверить. А вот реабилитирован Тухачевский по довольно сомнительному заверению гитлеровских агентов, что будто бы документ, переданный Бенешем, был фальшивым. Можно ли этому верить? Сомневаюсь…»
В 1998 году в «Независимой газете» вышла статья Александра Рослякова «Раскрытый заговор: Бухарин был расстрелян не безвинно». В ней он опирается на стенограмму судебного процесса 1938 года по бухаринско-троцкистскому блоку. В своё время эта стенограмма была размножена и разослана в управления НКВД для ознакомления. При этом, согласно циркуляру, все номерные экземпляры подлежали возврату в Центр, а в отдаленных областях — уничтожению. Но нашёлся человек, который сохранил свой экземпляр — и уже на старости лет поведал о нём своему внуку. Дескать, предвидя, что наша непредсказуемая история со временем все оболжет, он решил сберечь всю правду для потомков. И завещал: если возникнет шанс, опубликовать этот предельно откровенный документ эпохи, что и сделал уже в наше время его внук. Он доверил издание известному поэту Сергею Ивановичу Алиханову, причем расходы взял на себя.
Объёмный, без малого 700 страниц, фолиант под скупым названием «Судебный отчёт» сохранил даже манеры речи участников процесса, что даёт читателю возможность почувствовать его подлинную атмосферу.
На скамье подсудимых высшие государственные и партийные деятели: Бухарин, Рыков, Ягода, Крестинский, Радек и другие. Обвиняются они в том, что «составили заговорщическую группу “правотроцкистский блок”, поставившую своей целью шпионаж, вредительство, диверсии, подрыв военной мощи СССР и отрыв от него Украины, Белоруссии, Среднеазиатских республик, Грузии, Армении, Азербайджана и свержение существующего государственного строя…» То есть чуть не буквально в том, что совершилось 55 лет спустя — и это, конечно, вызывает к книге самый живой интерес.
Помимо этого, врачам Левину, Казакову и другим, связанным с блоком через Ягоду, вменялось доведение до смерти Менжинского, Куйбышева, Горького и его сына Максима Пешкова. Кроме того, главе НКВД Генриху Ягоде — попытка отравления парами ртути своего преемника Николая Ежова и организация убийства Сергея Кирова.
БУХАРИН: Я отвечаю, как один из лидеров, а не стрелочник контрреволюционной организации.
ВЫШИНСКИЙ: Какие цели преследовала эта организация?
БУХАРИН: Она преследовала основной целью реставрацию капиталистических отношений в СССР.
ВЫШИНСКИЙ: При помощи?
БУХАРИН: В частности, при помощи войны, которая стояла прогностически в перспективе.
ВЫШИНСКИЙ: На условиях?
БУХАРИН: Если ставить все точки над «i», на условиях расчленения СССР.
Уже в начале 1930‑х годов сложился «контактный блок», управляемый внутри страны Бухариным, Пятаковым, Радеком, Рыковым и Томским, а из-за границы — Троцким. В своей книге «Как Сталин предотвратил “перестройку”» (2011) Павел Краснов указывает: «Считать, что Сталин был полновластным хозяином в Советской России и ничто не могло случиться без его на то воли чуть ли не с 20‑го года — очень серьезная ошибка, не имеющая ничего общего с реальностью. Сталин был главой партии и не обладал никакой формальной властью. Ему прямо не подчинялись ни спецслужбы, ни армия, ни суды. Именно поэтому его очень долгое время не принимали всерьез. Настоящим “хозяином” были стремительно формирующиеся кланы коммунистической олигархии, в большинстве своём состоящие из “местечковых” евреев. Самой значительной фигурой был Троцкий и формирующийся вокруг него клан».
Переворот сначала мыслился на волне массовых протестных выступлений внутри страны. Но когда надежда на них не сбылась, акцент переместился на «открытие границ» для иностранных интервентов, которые за помощь им посадят на власть в Кремле лидеров блока. Троцкий и Карахан, советский дипломат, участник заговора, вели переговоры на этот счет с нацистской Германией.
БУХАРИН: Летом 1934 года Радек мне сказал, что Троцкий обещал немцам целый ряд территориальных уступок, в том числе Украину. Если мне память не изменяет, там же фигурировали территориальные уступки и Японии…
В своём последнем слове Бухарин подчёркивает: «Голая логика борьбы сопровождалась перерождением идей, перерождением нас самих, которое привело нас в лагерь, очень близкий по своим установкам к КУЛАЦКОМУ ПРЕТОРИАНСКОМУ ФАШИЗМУ».
На место будущего фюрера метил Ягода. Родился Генах Гершенович Ягода (Иегуда) в 1891 году в Рыбинске, куда семья годом ранее переехала из Симбирска. Его отец, Гершен Фишелевич Ягода, был золотых дел мастером, а мать — Мария (Маса-Хася) Гавриловна Ягода (урождённая Масин-Зон), была домохозяйкой. Семья Ягоды была связана родственными отношениями с нижегородской семьёй Свердловых. Отец Ягоды приходился двоюродным братом Михаилу Израилевичу Свердлову, отцу Якова Свердлова — Председателя ВЦИК, который в августе — сентябре 1918 года, после покушения на Ленина, являлся исполняющим обязанности Председателя СНК РСФСР. Впоследствии Ягода женился на Иде Леонидовне Авербах — дочери родной сестры Якова Свердлова Софьи Михайловны, своей троюродной племяннице.
Как вспоминал старейший чекист Борис Игнатьевич Гудзь, реальная власть в органах после смерти Дзержинского всё больше сосредотачивалась в руках Ягоды. «По характеру, по интеллектуальной силе, по культуре, по образованию, по знанию марксизма Ягода — антипод В.Р. Менжинского», — отмечает Гудзь. Это «прагматик, делец — с отсутствием какой-либо идейности в облике». Гудзь указывает, что Ягода «в обход Менжинского, пользуясь частым отсутствием последнего по болезни, информировал Сталина о характеристиках руководящих сотрудников ОГПУ. Расстановку руководящих сотрудников в аппарате производил самостоятельно, ставя Менжинского перед свершившимся фактом».
Когда в ноябре 1935 года сотрудникам НКВД были присвоены персональные звания, то оказалось, что среди 37 высших руководителей НКВД, получивших звания комиссаров, было только шесть русских. Например, звание «комиссар государственной безопасности 2‑го ранга» (генерал-полковник) получили:
Паукер Карл Викторович, еврей
Гай (Штоклянд) Марк Исаевич (Исаакович), еврей
Миронов (Коган) Самуил Леонидович, еврей
Молчанов Георгий Андреевич, русский
Шанин Александр Михайлович,