тории госбезопасности, что само по себе сделало его фигурой легендарной среди чекистов. После создания 4‑го управления (контрразведывательное обеспечение объектов транспорта и связи) КГБ СССР 10 сентября 1981 года генерал-лейтенант Агеев становится его начальником, а 15 февраля 1983 года возвращается на свою предыдущую должность начальника Управления кадров КГБ СССР, но уже в ранге заместителя Председателя КГБ СССР. В 1986 году ему присваивают звание генерал-полковника, а в 1990 году Гений Евгеньевич Агеев становится первым заместителем Председателя КГБ СССР.
С марта 1983 года и до 1991 года начальником 4‑го управления КГБ СССР был генерал-лейтенант Юрий Васильевич Сторожев, который родился в 1928 году в деревне Емановка Донского района Тульской области, с 1951 года работал горным инженером на предприятиях Кемеровской и Омской областей, а с 1955 года — на руководящих должностях в хозяйственных, советских и партийных органах Кемеровской области. В 1962–1967 годах Юрий Васильевич был заместителем начальника Управления КГБ при СМ СССР по Кемеровской области, в 1967–1970 годах — начальником Управления КГБ при СМ СССР по Амурской области, в 1970–1971 годах — начальником 2‑го отдела Управления кадров, в 1971–1973 года — заместителем начальника Управления кадров КГБ при СМ СССР, в 1973–1974 годах — начальником Хозяйственного управления (ХОЗУ) КГБ при СМ СССР. Затем в карьере Сторожева происходит знаковое событие — 19 августа 1974 года он становится начальником 9‑го управления (охрана руководителей партии и правительства) КГБ СССР, расположенного в корпусе № 14 Московского Кремля, и остаётся в этой должности до своего назначения начальником 4‑го управления КГБ СССР 24 марта 1983 года. По словам Красновского, Сторожев любил ударить кулаком по столу и отрезать: «Работу работать надо!» Это было его любимое выражение.
На 1988 год первым заместителем Сторожева был полковник Валерий Иванович Красновский. Заместителями начальника управления были также генерал-майор Горбань Василий Иванович и генерал-майор Якушев Иван Иванович. Секретарём парткома был полковник Попов Геннадий Рубенович.
В структуру 4‑го управления КГБ СССР входило шесть отделов. Среди них 1‑й отдел — железнодорожный транспорт (начальник полковник Валерий Иванович Красновский), 2‑й отдел — морской флот (начальник полковник Валерий Иванович Безлепкин), 3‑й отдел — гражданская авиация (начальник Рево Сафиевич Ишмияров, затем полковник Николай Валентинович Налобин), 4‑й отдел — кабельные линии связи (начальник полковник Анатолий Алексеевич Стройкин, который 1 июля 1991 года в звании генерал-майора был назначен председателем КГБ Таджикской ССР).
Предшественником Красновского в должности первого заместителя начальника 4‑го управления КГБ СССР был генерал-майор Александр Иванович Архипов, 1925 года рождения, который учился в Ростовском мореходном училище, службу в органах госбезопасности начал в должности оперуполномоченного отдела охраны МГБ СССР на Южно-Черноморском бассейне, затем работал старшим оперуполномоченным 3‑го управления — Главного управления охраны МГБ на железнодорожном и водном транспорте (начальниками этого управления были такие выдающиеся чекисты, как генерал-лейтенант Соломон Рафаилович Мильштейн, генерал-лейтенант Александр Анатольевич Вадис, генерал-полковник Сергей Арсеньевич Гоглидзе), 3‑го отдела (водный транспорт) 6‑го управления (контрразведывательная работа на транспорте) КГБ при СМ СССР (в 1958–1959 годах это управление возглавлял первый заместитель Председателя КГБ СССР, с 1963 по 1987 год бессменный начальник ГРУ Генштаба ВС СССР генерал-полковник, с 1971 года генерал армии Пётр Иванович Ивашутин), начальником 3‑го отделения 14‑го отдела 2‑го Главного управления (контрразведка) КГБ при СМ СССР). Напомним, что в годы хрущёвщины Постановлением Совета Министров СССР № 134—46 от 5 февраля 1960 года «О внесении изменений в структуру КГБ при СМ СССР и его органов на местах и сокращении их штатной численности» (объявлено 11 февраля приказом КГБ № 0026) 6‑е управление (вместе с 4‑м и 5‑м) было упразднено, а его функции и кадры переданы в 14‑й отдел 2‑го Главного управления КГБ при СМ СССР. В 70‑е годы Александр Иванович Архипов был начальником Управления «Т» (контрразведка на транспорте) — заместителем начальника Второго Главного управления (контрразведка) КГБ СССР, с 1978 по 1980 год — первым заместителем Председателя КГБ Грузинской ССР и с 1981 года — первым заместителем начальника вновь образованного 4‑го управления КГБ СССР. В последующие годы Александр Иванович Архипов работал профессором в Высшей Школе им. Ф.Э. Дзержинского КГБ СССР — Академии ФСБ России.
«С самого начала работы в Москве, — рассказывает Валерий Иванович Красновский, — меня поддерживали заместитель начальника управления генерал-майор Горбань Василий Иванович, курировавший авиацию, и заместитель начальника управления генерал-майор Якушев Иван Иванович, курировавший железнодорожный транспорт. Дело в том, что все они в своё время приезжали в Минск на различные совещания, и я всех их встречал и ими занимался. Поэтому, когда я приехал в Москву, у меня особых проблем с адаптацией на новом месте не было и уже через пару месяцев я себя чувствовал вполне нормально.
Вскоре мы стали тесно общаться с генерал-полковником Гением Евгеньевичем Агеевым, который курировал наше управление. Он стал брать меня с собой в командировки, так что все понимали, что я его протеже. Он был безусловно очень крупной фигурой, одним из первых лиц в КГБ. При этом он был человеком очень замкнутым. Несмотря на то, что я постоянно с ним ездил — примерно три командировки в год, — я не могу сказать, что много о нём узнал. Он спокойно мог отвечать на второстепенные вопросы. Но вопросы, имеющие значение, он не любил обсуждать, сразу уходил в сторону. Человеком он был очень порядочным, чистоплотным. Мне он очень нравился. Правда, партийная нотка чувствовалась у него во всём. Но у меня с ним были прекрасные отношения.
В командировках мы с ним каждый вечер играли в шахматы. Обычно приходили местные руководители, мы вместе смотрели программу “Время” и комментировали её. Потом они уходили, а мы с Агеевым садились играть в шахматы. Он очень серьёзно к этому вопросу относился. Однажды, это было в Благовещенске, я расслабился и подставил под пешку ферзя. Как он врезал по столу кулаком, как начал меня полоскать: “Да что ты собой представляешь, как тебе не стыдно!” Я говорю: “Гений Евгеньевич, Вы меня извините, я просто уставший. Мы каждый день играем с Вами до трёх часов ночи, я просто не выспавшийся”. Он так поулыбался, ладно, мол, иди спать. Утром идём завтракать, и он говорит: “Кстати, Валерий, сегодня должно быть наше выступление в горкоме партии. Я думаю, что ты сходишь и выступишь, расскажешь, что происходит по четвертой линии”. — “Гений Евгеньевич, у меня же материалов никаких нет”. — “Ну ты же писал справку об оперативной обстановке в авиации, на железной дороге, водном транспорте и связи — вот и вспомни, или позвони, чтобы тебе её прислали”. И при этом такой равнодушный, спокойный. А выступление было назначено на 16 часов. Я все это время готовился. Захожу в зал — а там сидят человек двести. Выхожу на трибуну и начинаю с того, что всего я не могу доложить, но о некоторых нюансах текущей обстановки хотелось бы поговорить. Вместо сорока минут я выступал один час десять минут. Потом начались вопросы — не меньше тридцати. Вечером к нам приезжает секретарь обкома и начинает меня хвалить: какое прекрасное выступление, все только и говорят об этом. Неужели КГБ так разбирается во всех вопросах? Агеев всё внимательно выслушал, а потом вечером мне говорит: “Это тебе урок. Будешь выпендриваться — будешь получать такие сюрпризы”. Эти люди никогда ничего не забывали и ничего не прощали.
Мы вместе с ним отдыхали на юге, каждый день играли в волейбол. До этого я всегда был разыгрывающим. А теперь Агеев постоянно выводил меня своей подачей. Удилов даже обижался на меня по этому вопросу — что, мол, ты там с Агеевым возишься? А как я мог отказать Агееву? И Удилов против него тоже ничего не мог сказать. Удилов был замначальника Главка, а Агеев — зампредом. Разница есть. Но при этом я был и с одним, и с другим в хороших отношениях. Агеев говорит: “Ну что, ты опять с Удиловым пьёшь?” Я отвечаю: “Да нет, мы только выпиваем”. Сколько раз я был в Сочи, Удилов меня всегда приглашал, в том числе на корабль. Он был необыкновенно одарённым грамотным чекистом, причём потомственным, прошёл войну, знал миллион анекдотов, подкалывал всех, хорошо играл на гитаре и отлично пел. Это был просто уникальный человек.
Каждый год 26 августа я уезжал в Сочи. Так завелось с Минска. Однажды я остался в Минске 27 августа — в свой день рождения. И вышла такая картина: Председатель едет на машине и видит, что в бюро пропусков стоит очередь. Он приезжает и спрашивает, а что там за очередь. Ему говорят, что у Красновского день рождения. Приехали все директора заводов, секретари парткомов, завмаги и т. д. А я всегда всех защищал — особенно директоров. Это были уважаемые люди Советской страны. К тому же мы были закадычными друзьями с Яськовыми, с Бартошевичем — первым секретарём горкома партии. Поэтому я всех их вытаскивал, иногда буквально из верёвки. Если что-то случалось, Бартошевич звонил мне: “Валера, зайди!” — а там было метров триста пройти от КГБ до горкома партии. — “Займись этим делом”. Я говорю: “Хорошо, нет проблем”. Когда я был председателем комиссии по жилью, у нас в управлении на очереди стояло только два человека. У евреев, которые выезжали за границу, я позабирал все квартиры. А дело было так. Однажды меня вызывает начальник минского управления и говорит: “Ты пьёшь с первыми секретарями, а квартиры кто выбивать будет?” Я отвечаю: “Вы знаете, сколько у нас в очереди стоит?” — “Но стоят!” — “Звоните хозяйственнику”. Он звонит, а тот ему говорит: “У нас всего два человека в очереди на получение жилья”. Начальник только рот открыл от удивления. А я всех секретарей райкомов партии знал и периодически навещал их. Под каждым из них сидел начальник райотдела КГБ, который знал всю их поднаготную. И мне кое-что рассказывал. Ну, например, один из секретарей в обеденный перерыв закрывался в кабинете со своей секретаршей и занимался любовью. Я ему один раз сказал, другой: “Валя, я тебя выгораживать не буду!” Но поскольку я их всё время защищал, а они понимали, что я про них много чего знаю, но ни разу не подставил никого из них, то они были мне благодарны. Собираются девять секретарей райкомов, первый вопрос — а где Красновский? Я у них всё время был десятым. Пили, конечно, безбожно. Но отношения были замечательные — поэтому я и не хотел ехать в Москву.