Но в середине 60-х Виктор Граевский стал все чаще подумывать о том, чтобы выйти из затянувшейся игры в шпионы. Его жизнь устоялась, он был назначен сначала начальником службы радиовещания на русском языке, транслировавшей свои передачи на СССР, а затем и главой всей службы радиовещания на зарубежные страны; у него подрастали дети, и вся эта конспирация, необходимость постоянно контролировать себя, чтобы не выйти из роли, изрядно отравляла ему существование. Однако ни КГБ, ни ШАБАК не собирались терять такого агента, и ему не оставалось ничего другого, как продолжать делать ставки за давно опротивевшим ему столом…
Звездный час в карьере Граевского-разведчика пробил в мае 1967 года, когда Египет закрыл Тиранский пролив и в воздухе явно запахло новой израильско-арабской войной. На этот раз Граевский сам инициировал встречу с высокопоставленным сотрудником советского посольства, в ходе которой сообщил ему, что если эскалация обстановки в регионе продолжится, 5 июня Израиль первым нанесет удары по Египту и Сирии.
– Виктор Абрамович, откуда у вас эти сведения? – поинтересовался советский дипломат.
– Все просто, – ответил Граевский. – Сегодня в канцелярии премьер-министра собрали всех руководителей средств массовой информации и проинструктировали, как именно они должны освещать грядущую войну. Среди участников беседы был и ваш покорный слуга. А сразу после этого я связался с вами…
Разумеется, никакого инструктажа в канцелярии израильского премьер-министра не было -
Граевский действовал в данном случае, как и всегда, по прямому указанию ШАБАКа. Сейчас можно только гадать, что именно подвигло ШАБАК передать столь важную информацию Москве и почему ни советское руководство, ни советские спецслужбы не поспешили сообщить о ней Насеру, сделав таким образом поражение Египта в войне неотвратимым.
Согласно одной из версий, руководство ШАБАКа отдало этот приказ Граевскому по прямому указанию тогдашнего премьер-министра Израиля Леви Эшколя в обход других военных и политических руководителей страны. Как известно, если министр обороны Моше Даян, министр иностранных дел Голда Меир и замначальника Генштаба Эзер Вейцман считали, что Израиль должен поднять брошенную Насером перчатку, то премьер-министр Леви Эшколь был убежден в необходимости любой ценой предотвратить грядущую войну. Эшколь прекрасно понимал, что она чревата не только огромными потерями с обеих сторон, но и разрывом отношений между Израилем и СССР, а их Эшколь считал чрезвычайно важными для будущего еврейского государства. Не исключено, что Леви Эшколь верил, что как только арабы и СССР убедятся в серьезности намерений Израиля, они начнут «снижать профиль» конфликта.
Но вот объяснения, почему эта первостепенной важности информация была проигнорирована Кремлем и не передана Насеру, нет вообще. Если, конечно, исключить версию, что советское руководство было заинтересовано в поражении Египта в войне с Израилем и в падении просоветского режима Насера. Но, согласитесь, что версия эта находится за пределами всякой логики…
Как бы то ни было, 5 июня израильская авиация нанесла сокрушительный удар по военным аэродромам противника, заложив таким образом основу победы Израиля в Шестидневной войне. Вскоре после начала войны СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем, но прежде чем покинуть его территорию, один из сотрудников советского посольства встретился с Виктором Граевским.
– Ваша информация оказалась совершенно верной, Виктор Абрамович, – сказал он Граевскому. – И неважно, что это уже не имеет никакого значения, – советское руководство высоко оценило вашу работу и решило наградить вас за ваши заслуги перед СССР орденом Ленина. По понятным причинам я не могу вам сейчас вручить этот орден, но он будет ждать вас в Москве.
Окончательно связь Граевского с советской разведкой оборвалась только в 1971 году – еще целых четыре года он теми или иными путями (в основном, разумеется, через «Красную церковь») «сотрудничал» с советскими спецслужбами, поставляя им разного рода информацию, или, точнее, дезинформацию.
Затем пришли бурные 80-е, а затем и 90-е годы, и Виктор Граевский стал одним из создателей русскоязычной радиостанции РЭКА.
Несколько лет назад Виктор Абрамович Граевский ушел на заслуженный отдых и, естественно, засел за написание мемуаров. И накануне выхода в свет книги воспоминаний Виктора Граевского ему и понадобилось разрешение ШАБАКа рассекретить события сорокалетней давности. Как вы догадались, такое разрешение было получено – иначе я бы просто не смог рассказать вам эту историю…
Скончался Виктор Абрамович Граевский в своем доме в Израиле 18 октября 2007 года.
1972.Приказано уничтожить
Две памятные даты вспоминаются каждому израильтянину и каждому еврею накануне Судного дня – война, начатая арабами в этот день в 1973 году и едва не закончившаяся поражением еврейского государства, и гибель за год до этого израильских спортсменов от рук террористов на Мюнхенской олимпиаде. Последнее событие по еврейскому календарю как раз пришлось на канун осенних праздников, и сразу после них израильское правительство во главе с Голдой Меир приняло решение о том, что все руководители и организаторы страшного теракта должны быть уничтожены. Тем давним событиям посвящено немало книг и газетных очерков, о них рассказывает фильм Стивена Спилберга «Мюнхен», но часть документов, связанных с операцией возмездия за события на Мюнхенской олимпиаде, была до недавнего времени засекречена, а как только с них был снят гриф «Совершенно секретно», они волею случая оказались в руках автора этой книги…
…Их было 11 – 11 спортсменов, олицетворявших собой надежду израильского спорта.
Впервые за всю историю Израиля в состав олимпийской сборной страны, посланной на летнюю Олимпиаду в Мюнхен, вошли спортсмены, имевшие реальные шансы на медали. И в те сентябрьские дни 1972 года Израиль жил надеждой, а спортивные комментаторы в шутку говорили, что самый чудесный подарок к Рош ха-Шана[56] в страну прибудет из Мюнхена…
Все эти надежды были похоронены в один день, 6 сентября 1972 года, когда группа террористов из до того неизвестной организации «Черный сентябрь»[57] ворвалась в здание Олимпийской деревни, где жили израильские спортсмены. Двое из них были убиты сразу, девятерым оставалось жить меньше суток. Немецкие полицейские заявили, что они не намерены рисковать жизнью ради спасения еврейских спортсменов (и немецкий закон в данном случае был на их стороне), но и выпускать террористов живыми они тоже не собирались. Террористы же требовали предоставить им самолет, который доставит их в Судан, и уже оттуда они намеревались вести переговоры с Израилем об обмене взятых в заложники спортсменов на палестинских заключенных. После продолжавшихся весь день и изначально бессмысленных переговоров в тот момент, когда террористов и заложников выманили на летное поле, немецкие полицейские открыли огонь. В завязавшейся перестрелке восемь террористов были убиты и трое арестованы. Увы, в этой перестрелке – как потом выяснится, от пуль немецких полицейских – погибли и девять израильских спортсменов.
Одним из тех, кто наблюдал эту страшную бойню на территории военного аэродрома в Мюнхене, был тогдашний глава израильского «Моссада» Цви Замир.
Замир успел прилететь в Мюнхен буквально за час до того, как стали развиваться эти драматические события. И он же первым набрал номер телефона Голды Меир и, стараясь сохранять спокойствие, сказал в трубку: «Они мертвы, Голда. Они все мертвы!»
Правительство Израиля немедленно обратилось к мировому сообществу с требованием принять соответствующие резолюции и начать мировую войну с террором. Кто знает, может быть, если бы она была начата тогда, современный мир был бы иным. Но мировое сообщество, выразив соболезнование еврейскому народу, посоветовало тогда этому народу не раздувать из мухи слона и не делать из направленного исключительно против Израиля палестинского террора силу, угрожающую мировому порядку.
…Мертвая тишина стояла на израильском аэродроме в те минуты, когда из трюма самолета выгружали гробы с телами погибших. Мертвая тишина стояла в эти минуты на улицах израильских городов и поселков. Все население страны прильнуло к экранам телевизоров, осознавая всю горечь и трагизм ситуации: сыны Израиля снова возвращались из Германии в гробах.
И мир снова молчал!
На следующий день тысячи израильтян не вышли на работу. Да и те, кто вышел, не работали, а сидели возле телевизоров и радиоприемников, ожидая сообщений о решении правительства.
Израиль не скрывал в этот день своих слез.
И Израиль жаждал возмездия.
О мести говорили в этот день в тель-авивских и иерусалимских кафе. К мести призывали с кафедр солидные профессора университетов. О мести шел разговор на экстренном заседании правительства.
Вывод советника премьер-министра по безопасности генерала Рехаваама Зеэви был однозначен: ««Черный сентябрь» – не что иное, как одна из группировок ФАТХа, и наносить удар нужно по всему ФАТХу». Другие, включая Голду Меир, сходились в том, что возмездие должно найти прежде всего тех, кто осуществлял теракт в Мюнхене, причем, разумеется, не только простых исполнителей, но и организаторов, и всех, кто тем или иным образом был к нему причастен.
«Я предлагаю вынести им всем смертный приговор! – сказала Голда Меир. – Кто «за» – поднимите руки».
«За» проголосовали Моше Даян и Ицхак Рабин, Рехаваам Зеэви и Исраэль Галили – словом, почти все члены тогдашнего Кабинета министров. Адвокатов у террористов на этом «суде» не нашлось.
С той минуты приговор руководству и боевикам «Черного сентября» вступил в действие. Главе «Моссада» Цви Замиру было приказано уничтожить их, где бы они ни находились.
В тот же день Цви Замир передал данный приказ своим ведущим сотрудникам. Так начиналась эта долгая охота, в которой были блестящие победы, горькие поражения и невинные жертвы.