Глава 22Расширение нашей разведывательной сети в Швеции
Вскоре после моей поездки в Норвегию мне пришлось отправиться в Швецию. На этот раз поездка была не по делам разведки, а по желанию Гиммлера с целью распространения расовой идеологии Гитлера. На самом деле это было совершенно не важно само по себе, и я не потратил бы и пяти минут на это, если бы интерес Гиммлера к этому не вызвал необходимость проявить мою величайшую озабоченность. У него были весьма утопические представления о работе разведки, и он постоянно давал мне советы о том, как мне действовать дальше. На самом деле я иногда с трудом сохранял невозмутимое выражение лица, когда он высказывал совершенно безнадежные предложения.
И хотя моя главная миссия была тривиальной и ненужной, я намеревался использовать эту возможность, чтобы предпринять попытку проникнуть в советскую разведывательную сеть в Швеции. Моей целью было не столько бороться там с русскими, сколько внедрить в их ряды своих агентов, чтобы я мог определять широту охвата и степень эффективности их деятельности. Разумеется, чем более высокое положение занимали бы в шпионской сети русских мои агенты, тем более результативной была бы их работа. Так я не только был бы информирован о целях и результатах действий русских против нас, но и извлекал бы из этого пользу в разведывательной работе против других стран.
Коммунистическая партия Швеции была недостаточно сильной, чтобы играть политически решающую роль, хотя у нее было большое количество приверженцев. Их главной задачей было давать деньги, поддерживать функционирование явочных квартир и оказывать помощь агентам, работающим против Центральной и Западной Европы. Поэтому они и должны были послужить моим целям. Я знал, что несколько лет назад швед по имени Нильс Флайг вышел из Коммунистической партии, так как его политические убеждения изменились и стали ближе к фашизму и национал-социализму. Он создал свою собственную политическую партию, которая была организована весьма эффективно, и начал издавать газету под названием Volkets Dagblat. Co временем у него появилось небольшое количество последователей — около тысячи человек — в среде рабочего класса.
Зная, что Флайг испытывает финансовые затруднения, я решил попытаться использовать его для своих целей, хотя и не хотел делать этого до тех пор, пока не увидел его. Моя подготовка научила меня с подозрением относиться ко всем, и я предполагал, что в соответствии с обычной советской тактикой он вышел из Коммунистической партии с ведома и согласия русской разведки, получив задание такого же рода, какое было и у меня на уме, а именно: проникнуть в нашу разведслужбу. Из опыта я знал, что такая тактика «троянского коня» была очень популярна у русских, и они давали своим коллаборационистам много времени на осуществление своих планов.
Я работал очень осторожно, так как не хотел ставить в неудобное положение друзей, которых завел в Швеции. Я должен был дать ясно понять, что мои меры не направлены против интересов Швеции. Тот факт, что такой человек, как Флайг, мог иметь обязательства перед правительством Швеции, был, разумеется, не моей заботой; это была внутренняя проблема шведов. Я решил не путешествовать инкогнито, а приехать в Стокгольм открыто. Для этого у меня было несколько рутинных дел, порученных мне IKPW (Международной комиссией уголовной полиции), которые давали мне законный предлог для вступления в контакт со шведской тайной полицией. Неудобство такого путешествия в открытую состояло в том, что я попал бы под плотное наблюдение вражеских секретных служб, но я так организовал свое проживание, что, как я надеялся, даст мне возможность в случае необходимости стряхнуть с себя любой хвост.
Так как я хорошо знал и любил Стокгольм, то первые два дня я превратил для себя в короткие каникулы, забыв о напряжении и стрессах последних нескольких месяцев. Я впервые понял, насколько сильно моя личная борьба против машины тоталитарного государства повлияла на меня. У ее руля стояли люди, которые не обращали внимания на недостатки или неудачи отдельных людей. Рев машины, несущейся на полной скорости, был для них утверждением их власти и безопасности, и в опьянении этой властью они совершенно не ведали, как глубоко они погрузились во зло.
Я беспокоился не только о Германии, но и о себе. И не то чтобы я сомневался в победе Германии или мог перестать делать все, что было в моих силах и могло привести к ней. Но именно в Стокгольме мое подсознание получило первый предупредительный сигнал. Я впервые отчетливо увидел необходимость использовать все свои личные ресурсы и ресурсы вверенной мне службы, чтобы поддерживать в той или иной форме контакты с врагом. Перед лицом войны, у которой, казалось, не было иного конца, кроме тотальной победы — или тотального поражения, — я решил направить усилия разведки с ее многочисленными и сложными тайными каналами не только на получение секретной информации, но и строительство мостов между воюющими державами, которое однажды может привести к мирному решению и спасти нас от окончательной катастрофы. Разговаривая со знакомыми в Швеции о войне с Россией, я открыто признавал, что идет крайне ожесточенная борьба, но добавлял, что верю в конечную победу Германии.
Свои первые рабочие дни я провел, консультируя своих агентов по организационным и кадровым проблемам, а также занимался главным — тайным финансированием нацистской организации в Швеции. Я ощущал, что за мной очень внимательно следят различные спецслужбы, и в какой-то момент чуть не решил отказаться от знакомства с Флайгом. Однако наша встреча была организована, и он не произвел на меня неблагоприятного впечатления, хотя физически он казался развалиной. Но я подумал, что он еще может неплохо поработать пару-тройку лет. Я начал с того, что дал ему большую сумму денег на финансирование его работы, тем самым вселив в него уверенность и воодушевление для выполнения задачи. Я сказал, что каждые две недели хочу получать от него общий отчет о том, что люди разных профессий думают о текущих политических проблемах. Если возникало что-то представлявшее особенный интерес, он должен был прислать мне промежуточный отчет. Каждые восемь дней я собирался давать ему особые задания. Главной его задачей должно было стать создание надежной и эффективной сети информаторов в максимально короткие сроки. Он также мог использовать эту сеть для нужд своей газеты Volkets Dagblat, и я брал на себя ее расходы. Главным направлением его деятельности должны были стать сбор информации о Коммунистической партии Швеции и выявление того, каким образом ее члены и выполняемая ими работа используются русской разведкой. Здесь можно было добиться результатов только путем систематической работы по складыванию воедино общей картины, как мозаики, из многих маленьких кусочков информации. Только тогда можно было сделать конкретные выводы об отдельных людях, маршрутах курьеров и методах работы партии против Центральной Европы.
Флайг был несколько ошеломлен, особенно когда я объяснил ему, что по крайней мере десяти из его самых близких последователей придется официально порвать с его группой и вернуться в Коммунистическую партию. Там им придется очень активно работать против него и его газеты, чтобы завоевать доверие русских. Ему нужно будет поговорить с каждым из них в отдельности и без ведома других точно проинформировать об их обязанностях и заручиться их лояльностью. Я дал ему несколько советов по мерам безопасности, необходимым для того, чтобы его агенты на самом деле не перешли к коммунистам.
Если этим людям удастся установить связь с русскими, то ее нужно будет осуществлять с величайшей осторожностью, и нужно будет выделить им много времени, прежде чем давать особые задания. Поспешные действия будут величайшей ошибкой. При отборе своих агентов он должен с большой осторожностью останавливаться только на тех кандидатах, которые обладают сильным характером и абсолютно верны ему.
Флайг наконец понял, к чему я стремлюсь, и заявил о своей готовности сделать все, о чем я попросил, хотя и неоднократно повторил, что не сделает ничего, что нанесло бы ущерб интересам его страны. Но мне и не нужно было немедленно получить от него обязывающее соглашение, и я попросил его хорошенько все обдумать. Когда он уходил, он выглядел более решительным и энергичным; это задание, похоже, заинтересовало его.
После его ухода я некоторое время сидел в задумчивости в комнате, заполненной табачным дымом. Мне нужна была пара минут, чтобы преодолеть свои подозрения. Ведь кто может заглянуть в сердце другого человека? Оставалось только ждать и смотреть. Результаты работы человека — лучшая проверка подозрений: оправданными они были или нет.
Когда дело дошло до финансирования операции, пришлось проявить величайшую осторожность в переводе валюты, чтобы не возбудить подозрений налоговых органов Швеции. Все должно было быть сделано таким образом, чтобы у них не вызывал вопросы тот факт, что Флайг получил большую сумму денег. Но со временем мои усилия и деньги принесли удивительно хорошие дивиденды. Флайг сообщил, что из русских источников он напрямую получил информацию о том, что Сталин готовит решающий контрудар зимой. Это донесение было точным до указания в Подмосковье места атаки на клин, который немцы вогнали в столицу на пике своего наступления. Но не было точно известно, будут ли воюющие здесь войска состоять из дивизий, переброшенных из Сибири, или они будут вновь сформированными соединениями из региона за центральным фронтом. Флайг подсчитал, что там будут находиться от пятидесяти до шестидесяти пяти дивизий, экипированных для ведения боевых действий зимой, из которых по крайней мере двадцать будут полностью бронетанковыми дивизиями.