Существовал отдельный департамент для исследовательских работ в области прослушивающих и записывающих устройств, который добился поразительных результатов путем использования новейшего электронного технического оснащения. Мы также добились больших успехов в совершенствовании фотоаппаратуры, и у нас имелись специальные фотокамеры, с помощью которых можно было делать фотографии незаметно для окружающих. Даже фото, сделанные в помещении, выходили отчетливыми. Такая камера была не больше спичечного коробка, а объектив был настолько искусно замаскирован, что мог быть похожим на запонку, если камера находилась под манжетой, или на знак отличия на лацкане пиджака. Для каждого задания были специальные фотокамеры. Мы могли уменьшить страницу полноразмерной газеты до булавочной головки, а когда изображение увеличивали, его можно было прочесть с большой легкостью. Целые папки с документами можно было сохранить таким образом на фотопленке длиной в полдюйма. Несколько раз, когда я ездил, не имея защиты в виде дипломатической неприкосновенности, я возил такие пленки внутри пустого фарфорового зуба.
Ввиду постоянной угрозы уничтожения во время авианалета, висевшей над Берлином после 1943 г., я распорядился сфотографировать самые важные досье моего департамента на микропленку. Эти пленки были положены в два стальных контейнера, достаточно небольшие, чтобы помещались в портфель. В качестве дальнейшей меры предосторожности в каждый контейнер был встроен взрывной механизм, чтобы его содержимое можно было уничтожить, если кто-то, кто не знает шифра для вскрытия контейнера, попытался бы вскрыть его. В конечном счете оба контейнера и были уничтожены таким образом.
Нашему главному специалисту-химику удалось приготовить секретные чернила, устойчивые к любому химическому и инфракрасному исследованию. Я не помню точные детали, однако помню, что главными элементами чернил была примесь гемоглобина человеческой крови, чтобы в случае необходимости наш агент мог просто проколоть себе палец, смешать каплю своей крови с приготовленным раствором и получить красные чернила, которые полностью исчезали через три минуты. Лишь те, кто знал секретную формулу, могли восстановить написанное, которое появлялось, как будто было написано зелеными чернилами. Этот процесс не включал чисто химические реакции; в нем использовались и биологические процессы.
Благодаря сотрудничеству со специалистами министерства почтовой связи рейха нам удалось подключить прослушивающее оборудование к кабелю, протянутому между Англией и Америкой. Слово «прослушивание» использовано фигурально. Несмотря на изоляцию кабеля, нам удалось путем использования коротковолновых инструментов записать высокочастотные импульсы, бегущие по нему, и путем невероятно сложного процесса расшифровать их. Кабель, который мы «прослушивали», использовался для связи между Англией и Соединенными Штатами; по нему главным образом шли запросы подкреплений и материальной части — самолетов, бензина, пушек и танков. Путем систематической оценки полученной таким образом информации мы могли определить особое значение производства вооружений и поставок. На основе огромного количества информации можно было также делать выводы о морских конвоях и перевозках, что было крайне важно для планирования нападений наших подводных лодок на суда союзников.
В начале 1944 г. мы попали в яблочко, подслушав телефонный разговор между Рузвельтом и Черчиллем, который был перехвачен и расшифрован крупным постом прослушивания Германии в Голландии. И хотя разговор был зашифрован, мы расшифровали его посредством чрезвычайно сложной аппаратуры. Он длился почти пять минут и раскрыл нам постепенное наращивание военной активности Великобритании, что подтвердило поступающие донесения о грядущем вторжении. Если бы эти два государственных деятеля знали, что враг слушает их телефонный разговор, Рузвельт вряд ли простился бы с Черчиллем, сказав: «Мы приложим максимум усилий — ну а теперь я пойду на рыбалку».
И хотя на оккупированных территориях наши меры безопасности против британской разведки были довольно успешными, постепенно нарастающее сопротивление среди гражданского населения Голландии, Бельгии, Франции и Норвегии способствовало борьбе между нашей контрразведкой и британской разведслужбой, которая становилась все ожесточеннее. Англичане вовсю использовали движения Сопротивления, чтобы заполучить плацдармы для своей разведки даже в центре Германии путем проникновения в сильно разросшиеся ряды насильно привлеченной иностранной рабочей силы. Однако эти подпольные движения Сопротивления на оккупированных территориях не только часто отслеживались нами, но и в них проникали наши собственные шпионы. Были даже случаи, когда группы Сопротивления находились под совместным «руководством» англичан и нас, и иногда у нас была возможность «заказывать» из Англии необходимое нам радиооборудование, а также валюту и взрывчатку (она, кстати, была по качеству лучше нашей), которые сбрасывались на парашюте. Иногда уходило не более десяти дней на то, чтобы сделать заказ и получить необходимые материалы, которые сбрасывали на парашюте на оккупированные территории. Таким образом британская разведка стала моим безотказным валютным резервом. Суммы, полученные мной таким способом, доходили до миллионов, хотя всякий раз, когда англичане обнаруживали такое предательство своих агентов в зарубежных движениях Сопротивления, они без колебаний ликвидировали их.
Ситуация с иностранной валютой и золотым резервом рейха всегда была очень напряженной, и разведка начала довольно рано подделывать фунтовые купюры, банкноты и золотые рубли, необходимые для своих нужд. Потребовались два года, чтобы подделать так называемую жиронепроницаемую бумагу, необходимую для выпуска английских фунтов, и два бумажных комбината — один на Рейне, а другой в Судетах — занимались исключительно этим. Чрезвычайно сложный процесс гравировки можно было начать лишь после того, как были определены 160 главных идентификационных признаков. Затем к этой работе были привлечены самые квалифицированные граверы Германии, приведены к присяге о неразглашении тайны и приступили к работе в три смены. Профессора математики с использованием сложных формул вычислили систему проставления регистрационных номеров на британских банкнотах, так что наша продукция всегда опережала продукцию Банка Англии на сто или двести банкнот. Эти подделки были такими точными, что даже самый осторожный кассир в банке ничего не заподозрил бы.
Был разработан план отправить в Великобританию бомбардировщики, которые вместо бомб сбросили бы тонны поддельных банкнот фунтов стерлингов, которые наводнили бы страну. Можно себе представить, какой был бы результат. Правительство, вероятно, было бы вынуждено изъять все банкноты казначейства из обращения, что, помимо сопряженных с этим расходов, сильно перегрузило бы управленческий механизм. Население было бы совершенно сбито с толку и утратило бы доверие к Банку Англии. Однако от этого плана пришлось отказаться, так как небо над Великобританией было слишком хорошо защищено, а ситуация с топливом была критической.
Мы уверились в техническом совершенстве нашего производства банкнот фунтов стерлингов, когда в конце 1941 г. один из наших людей поменял большое количество пяти— и десятифунтовых купюр в Швейцарии. Он смело обратился с просьбой проверить их подлинность, сказав, что купил их на черном рынке. Банк Англии изъял около 10 процентов банкнот как подделок, но остальные подтвердил как подлинные купюры. Это послужило знаком переходить на массовое производство. Однако мы использовали такие купюры очень экономно. Кальтенбруннер по своим собственным соображениям стремился использовать их для покупок на черных рынках оккупированных стран. Но на это был наложен запрет, так как это поставило бы под угрозу нашу собственную валютную ситуацию: Рейхсбанк был бы вынужден покупать наши фальшивки и обменивать их на золото и твердую валюту.
Я сам использовал эти банкноты для финансирования различных дел за границей в тех случаях, когда я знал, что мне придется иметь дело с хладнокровными и корыстными бизнесменами. Поддельные деньги также широко использовались в торговле контрабандным оружием, которой занималась разведслужба. Везде, где существовало движение Сопротивления, — в Италии, Греции, а также Франции, — торговля таким оружием процветала, и мы могли достать английское или американское оружие на наши поддельные купюры. Большинство оружия было автоматическим стрелковым, и мы использовали его в борьбе с партизанскими отрядами. По иронии судьбы партизаны продавали нам то самое оружие, которое мы использовали против них.
Операция по производству этих поддельных банкнот проходила под кодовым названием «Акция Бернгарда». В 1945 г. из-за «Акции Бернгарда» Банк Англии был вынужден начать печатать новые пятифунтовые купюры и изъять все старые из обращения.
К сожалению, гораздо чаще большое количество денег тратилось впустую на неосуществимые фантазии и «блестящие» идеи руководителей государства. Их воображение стало еще более непредсказуемым и оторванным от реальности, когда военная удача отвернулась от Германии. Но приказы оставались приказами, и я часто был вынужден отвлекать своих самых ценных технических работников от выполнения их серьезных заданий для работы над какой-нибудь сумасшедшей идеей.
Министр пропаганды Геббельс создал всеохватывающую мониторинговую службу, которая снабжала главным образом его министерство подходящим материалом для пропаганды на вражеские территории. Эта служба, в которой наблюдателями работали иностранцы, была, разумеется, благодатной почвой для вражеских разведслужб и поэтому находилась под постоянным и всесторонним контролем гестапо. Мой подход к этому был осторожным и был сопряжен с огромной терпеливой и кропотливой работой, ценную помощь в которой мне оказывал заместитель министра пропаганды Науманн, который тоже пользовался полным доверием Гиммлера. Будучи энергичным человеком, Науманн полностью отождествлял себя с задачами разведслужбы, и на самом деле он был единственным, кто мог сравняться со своим шефом в искусстве вести полемику и противостоять ему (Вернер Науманн был арестован британскими властями в январе 1953 г. вместе с шестью другими нацистскими руководителями на том основании, что они пытались захватить власть в Германии, и был освобожден в июле того же года). Время от времени ему удавалось нейтрализовать бурные нападки Геббельса на меня лично.