— Жёстко! — Усмехнулся Мако. — Даже меня в своё время учили не так сурово!.. Да и я сам тебя учил немного иначе…
— Да жёстко! Но парни готовятся ехать на войну! А я знаю, что самые лучшие знания откладываются в голове через боль — так меня учил ещё мой дедушка Вахтанг! Я всю жизнь учился терпеть боль, Палыч! Помните, как я учился жонглировать этими кинжалами? Потом почти два месяца руки заживали! И ничего — стерпел! А мне было тогда только 14 лет!.. Они же мужчины, а не девчонки-малолетки, вот пусть и потерпят! В другой раз не подставятся, а там, в Афгане, глядишь, победить когда-нибудь сумеют!..
— Ну… Может быть ты и прав, Брат… Может быть…
На Каху действительно никто и никогда не обижался! И, что самое «смешное», самыми умелыми и знающими учениками, в конце концов, оказывались именно те, кто чаще других становился с ножом в руке в поединок против Брата, а потом замазывал зелёнкой очередной след от укола в задницу…
Но!.. Каха вызывал этими уколами не обиду, а только азарт! Азарт научиться владеть ножом так, чтобы когда-нибудь уколоть им в жопу и самого Брата!..
А ещё младший сержант Сабиашвили устраивал цирковые представления…
Он прекрасно понимал, что держать солдат в постоянном напряжении невозможно и нельзя — кто-нибудь обязательно сорвётся, и тогда может случиться всё, что угодно!.. И Брат, показывал свой старый проверенный не на одной тысяче зрителей, цирковой номер «Летающие кинжалы»…
Эти «представления» Каха устраивал довольно часто — примерно раз в 2–3 дня и в них тоже был заложен огромный, глубинный смысл!..
Во-первых: солдаты отдыхали морально и получали огромный заряд положительной энергии, и это было правильно и полезно для «неокрепшей психики» необстрелянного воина!
А во-вторых… А что во-вторых? Да опять же, «методика Сабиашвили»!!! Каха показывал на собственном примере, что научиться владеть ножами можно! И владеть виртуозно! И ещё то, что он, Каха, не сорокапятилетний подполковник Коралов, отдавший этому большую часть своей жизни, и такой их ровесник, которому так же, как и им всем, 18 лет от роду!.. В общем…
Возможно, сам того не понимая, он поступал в лучших традициях русских командиров — «Делай, как я!»…
В общем, Макаренко, ни дать ни взять!..
И ещё неизвестно, что имело на солдат в процессе обучения больший эффект — постоянные тренировки, или вот эти «цирковые представления»…
И опять, как и на «гражданке», на глазах замерших, как изваяния, «зрителей», под их завороженными взглядами, шесть кинжалов, вращавшихся, как пропеллеры вертолётов, шли в этих умелых ловких руках «колесом», «восьмёркой», или взлетали попарно высоко вверх, чтобы потом опять вернуться к своему хозяину…
В общем…
Процесс шёл, и результаты были очень и очень впечатляющими — небыло ни одного их учеников Брата, кто за неполных полгода, не научился бы метать нож точно в цель, или хотя бы элементарно защитить себя от внезапного нападения! Не говоря уже о том, что все его ученики мастерски, буквально на «высшем пилотаже», теперь умели снимать часового, или брать «языка»…
Из сопливых, лопоухих пацанов постепенно вырастали настоящие бойцы спецназа…
…12 октября…
…Дни сменяли друг друга, обучение бойцов-спецназовцев шло своим чередом, как вдруг…
В один из дней, в самом начале октября, поступил приказ завершить все тренировки — «сержантская учебка» закончила курс обучения молодых бойцов, и теперь новоиспечённые «младшие сержанты» готовились к отъезду — пора было сменять «дембелей»…
Их ждал «родной» отряд специального назначения, и Кандагар…
А в бригаду, в Учебный Центр уже начали прибывать самые первые новобранцы…
Вот тогда-то на сердце Брата и навалился огромный неподъёмный булыжник глухой тоски…
Ему казалось, что его просто обманули!..
… — Разрешите, товарищ подполковник? — Брат постучался, а затем и приоткрыл дверь кабинета начальника учебной части Центра.
— А, Каха! — Улыбнулся Мако. — Проходи-проходи! Ты по делу?
— Так точно! — Ответил младший сержант строго по Уставу.
Давние, ещё с «гражданки», дружеские отношения между учителем и учеником были отношениями, а армия — армией. И Брат за эти месяцы уже успел привыкнуть и к её «языку», и к дисциплине…
— Разрешите обратиться?
— Что-то случилось, Каха? — Подполковник внимательно посмотрел на своего ученика.
— Вот! — Каха положил перед ним исписанный листок бумаги.
— Что это, сынок?
— Там всё написано, товарищ подполковник!
Офицер пристально вгляделся в лицо своего ученика, словно уже заранее знал, что написано в этом «документе», вздохнул обречённо, взял в руки листок бумаги и прочитал:
— Ну, что тут у тебя, Каха?.. Так!..
Начальнику учебной части
Подполковнику Коралову А.П.
От младшего сержанта Сабиашвили.
Рапорт.
Прошу направить меня в составе скомплектованной группы в Демократическую республику Афганистан, для дальнейшего прохождения службы. Считаю, что сумею там принести больше пользы, чем за то время, которое буду находиться здесь.
Число. Подпись
— … Ага! Понятно! — Подполковник пристально посмотрел в глаза Кахи и потребовал. — А теперь объяснись, ученик!
— Мы с пацанами вместе в эту часть призывались! Вместе Присягу принимали! — Закипятился, занервничал Каха. — Вместе служить начинали!
Почти полгода в одной казарме на соседних койках спали! Я их учил держать в руках оружие! Теперь они, как настоящие мужчины едут на войну, а я как трус остаюсь здесь!!!
— Значит, в младшем сержанте Сабиашвили вскипела гордость настоящего горца! Настоящего джигита-абрека! Я так понимаю? Правильно?
— Как потом им в глаза смотреть буду, Мако?
— А они хорошие были ученики, Кахабер Сосоевич? Ты их сумел хоть чему-нибудь научить?
Каха заволновался, не понимая, к чему ведёт подполковник.
А когда Брат волновался, а такое, на самом деле случалось довольно редко, то он тут же «забывал» русский язык и начинал говорить с жутким «кавказским» акцентом.
Так случилось и в этот раз:
— Вах, батоно, канэшна сумэл, да!!! Из каждий брат хароший джигит сделал, да!!! Так старалса, да!!! Как типер им в глаза сматрет буду, э?
Аны многа умеют, да!!! Но ия больше, да!!! Там минэ нада быть, как мужчина тибе гаварю! — Брат поднял вверх указательный палец. — Там буду — спасти смагу, иесли кто-то нэ сумэет, э!!! Дай мине туда поехать, батоно — ия абэт абрэка сибе сказал, тэпэр должен на войну быть, да!!!
Подполковник внимательно выслушал эту пламенную речь, и едва заметно улыбнулся:
— Значит ты теперь абрек, сержант Сабиашвили?
— Да! Я так сказалл, ия так хатэл!!! Как мои дэды и прадэды! В нашем роду висе абрэком били, да!!! Тыпэр ия буду!!!
— Понятно… И ты думаешь, что там, в Афганистане, ты будешь полезнее, чем здесь?
— Так думаю, да!!!
— А вот я так не думаю! — Подполковник медленно и как-то даже вдумчиво, стал рвать на клочки листок бумаги. — Не прав ты, абрек!
— Пачему так сыделал, э!!! — Брат запустил руку за спину, и через секунду в ней блеснул сталью кинжал. — Пачему так сказал, э!!! Ти сказал, что ия плахой воин, да?!! Скажи так ищё, да!!! Скажи, да!!!
Нэт!!! Лючше нэ гавары!!! Или я тибя познакомлю сы маим фамилным кинджялом, э!!!
Видимо в Кахе действительно клокотал настоящий вулкан обиды, потому что в эту секунду он напрочь забыл и об армии, и о субординации, и о всех Уставах вместе взятых, вместе со всей дисциплиной, и теперь был готов элементарно вцепиться в горло своему «обидчику», который так неосторожно «задел» его честь воина! И его, видимо, «притормаживал» даже не возраст «обидчика», а то, что этот мужчина был его «первым учителем»…
«Притормаживал», но не останавливал!..
Ещё немного, и его от обиды могло попросту «сорвать со стопоров»!..
А взбешённый, и вооружённый, Каха был очень опасен! И подполковник это знал, как никто другой, потому что сам его и воспитал!.. Как воина, и как настоящего бойца-профессионала, но… Воспитать в этом горячем горце «холодную машину» не сумел бы, наверное, никто и никогда! Да и никто не сумел бы! Невозможно это!
Джигит — есть джигит!
Помните, как говорил «великий комбинатор» Остап Бендер: «Дети гор!.. Дикий народ — дикие нравы!»…
Каха, конечно же, небыл «диким», но!.. От самых пелёнок, и до четырнадцати лет его воспитывал «дедушка Вахтанг», а это хоть что-то, да значило!..
…Подполковник шарахнул ладонь по столу так, что звякнули стёкла в окне, и грозно рявкнул на своего бывшего ученика:
— А ну-ка сидеть!!! Абрек, бля!!! — Он в опор посмотрел на Каху. — И оружие своё верни на место, младший сержант!
Словно ушат холодной воды вылили на голову Брата…
Весь его пыл сразу же куда-то подевался, и он с поникшими плечами опустился на стул…
А подполковник проговорил, но теперь уже гораздо спокойнее:
— Почему я так сделал, спрашиваешь?! Думаешь, что там, за Речкой, ты будешь гораздо полезнее, и твоё место там?
— Да, батоно… Я так думаю… Мои пацаны едут на войну, а я почему остаюсь? Я умею намного больше чем они!
— Вот именно поэтому ты и остаёшься, биджё!!!
— Не понял? Как это?
— А так!!!
Подполковник опять мощно долбанул по столешнице, но теперь уже кулаком, и где-то снизу, под столом, раздался треск… Но только бывший «Дельфин» не обратил на это никакого внимания:
— Думаешь, младший сержант, что ты один такой, кто написал рапорт лететь в Афган вместе с этой командой?!! — Подполковник встал из-за стола, и нервно заходил по кабинету. — Мой рапорт точно так же разорвали на моих же глазах, и он, кстати говоря, был уже не первым рапортом! И даже объяснили почему! Хотя в армии это не принято! В армии принято выполнять приказы без обсуждения!!!
Он остановился около Брата, и заговорил немного спокойнее:
— И я тебе тоже объясню, Кахабер Сосоевич!.. Ты очень хороший учитель, Каха, и своих друзей научил очень многому!.. Я лично принимал экзамен у каждог