Первая охота на «Счастливого»
...Весной 1980 года на трассе Мазари-Шариф – перевал Саланг – Кабул сложилась очень тяжелая обстановка для наших солдат. Здесь практически ежедневно обстреливали советские и афганские автоколонны и сторожевые заставы на участке Хинджин – Джабаль-ус-Сарадж, южнее Саланга.
Перевал Саланг...
...О Саланге, самом высокогорном перевале мира, 3363 метра «над уровнем» (!) как-никак, слышал каждый солдат и офицер, побывавший на «афганской войне». Стокилометровая трасса, сжатая горными вершинами, утопающими в облаках и вечных снегах, с галереями и трехкилометровым тоннелем, пробитым в каменной толще Гиндукуша, соединяет север Афганистана с его столицей.
Многие сотни лет, еще задолго до того, когда горный караванный путь, доступный для передвижения не более трех месяцев в году, в шестидесятых годах был преобразован афганскими и советскими специалистами в автомобильную трассу, Саланг имел огромное хозяйственное значение для Афганистана. Еще большее значение он приобрел во время войны. Продовольствие и боеприпасы, гуманитарная помощь мирному населению – дорога жила, помогая выжить людям...
За это Саланг уважали, прощая ему погодные капризы и массу неожиданностей, поджидающих путников за очередным витком серпантина, большинство из которых не могли предвидеть даже опытные водители, исколесившие трассу вдоль и поперек. Саланг коварен неожиданностями. Особенно зимой, когда осенняя слякоть с неимоверным количеством грязи, заползающей даже в кабину, могла мгновенно обратиться в снежную вьюгу или, хуже того, в лавину, захватывающую в холодный плен технику и людей...
Одно из самых гиблых мест для наших солдат в Афгане...
Конечно, были еще Герат, Чарикар, Газни, Джелалабад, Кундуз, Кандагар, наконец, но Саланг...
Солдатики-водители, крутившие свои «баранки» в «КамАЗах» и «Уралах», после каждого рейса рисовали на дверцах своих машин красные звездочки. Ну, примерно такие же, как во времена Великой Отечественной летчики-истребители рисовали на фюзеляжах своих «Яков» за каждый (!) сбитый самолет врага. Да, что и говорить! Пройти в колонне из Мазари-Шарифа до Кабула через Саланг считалось отважным поступком, и действительно было таковым. И солдатиков-водителей, служивших в Афгане в автобатах, очень уважали!.. А уж за десять рейсов водителя, без вопросов, награждали медалью «За отвагу»[24] ...
Только вот...
Таких водителей и таких машин, с десятью звездами на дверцах, были считаные единицы...
Наверное, еще и до сей поры вдоль той дороги стоят искореженные останки грузовиков, БТРов, БМП и танков...
А тогда, в самом начале, на Саланге «гибли» по большей части именно гусеничные машины. И порой даже без «непосредственной помощи» душманов...
Тормознул неосторожно на обледенелой дороге, и все... Твой «КамАЗ», или «Урал», или «КрАЗ» медленно, но уверенно начинает скатываться к пропасти. А там, внизу, стремительная речка, большие, острые камни и кучи обломков от машин, водители которых были менее удачливы, чем ты, или менее опытны... А уж о гусеничных бээмпэшках, бээмдэшках и танках и говорить нечего – они соскальзывали на своих стальных гусеницах, словно на коньках, вниз с такой скоростью, что порой их экипаж не успевал даже сообразить, что пора «катапультироваться с борта»...
Сколько же их там!..
«Дорога смерти»...
Это название намертво прилипло к этой трассе, потому что «народное» солдатское слово – оно всегда самое верное...
Так же, как, например, к одному парашютно-десантному полку, стоявшему в Кабуле в составе Витебской парашютно-десантной дивизии, «намертво» прилипло название «Полтинник»...
Они выходили на сопровождение колонн по «Дороге смерти», отстреливались от нападавших и устраивавших засады душманов, давая возможность водителям крутить свои «баранки» по такому сложному и опасному серпантину трассы.
Они делали, что могли...
Десантники проводили колонны, а потом, уже пройдя Чарикар, когда до Кабула оставалось не так-то уж и далеко, Андрей иногда подсаживался к одному из офицеров...
Его, Слона, «офицера срочной службы», как говорили некоторые, уже знали и уважали за смелость и грамотность принимаемых решений. А потому даже умудренные годами службы, седеющие «автобатовские» майоры, которые ходили по этой трассе «старшими колонн», иногда могли себе позволить пооткровенничать с этим сержантом...
– Все, товарищ майор, заставу Джабаль-ус-Сараджа прошли... Теперь немного полегче будет... Это был самый опасный участок... Повезло нам сегодня, товарищ майор! Без потерь проскочили...
– Не знаю, как ты, Слон... Может, ты уже и привык ко всему этому говну... – сказал как-то такой седоусый майор. – Не знаю... Только... Честно тебе скажу, а я тебе почти в отцы гожусь, так что врать не буду!.. Никаких застав, никакого Джабаля я, если честно, не заметил! А вот «Усерадж» был полный, особенно когда нас обстреляли под Хинджином!.. Хоть бери да запасные штаны надевай!.. Спасибо тебе, мальчик... Побольше бы нам таких сержантов в армию – глядишь, и бардак закончился бы... И знаешь что...
Пожилой майор потер прокуренным, желтым от никотина пальцем свои пушистые, седые усы:
– Тебе, сержант, уже десяток орденов должны были бы дать за то, что ты делаешь на этой трассе... О Слоне уже даже в Мазари-Шарифе знают!.. Только... Не становись «железным человеком»... Война эта блядская закончится когда-нибудь, а тебе после нее на «гражданке» делать будет нечего... Послушай меня, сынок! Начни бояться... Это не стыдно – это нормально!.. Бояться должны уметь все. Нас так матушка-Природа задумала... Иначе сложишь голову в этих горах...
Пожилой майор... Начальник колонны... Одной из многих... Но Андрей запомнил его на всю жизнь...
...Старшина 9-й роты, сержант Ошеха, сделал то, что советовал ему Фокстрот еще несколько месяцев назад, когда они только летели в Баграм, – «окунулся» в службу. Он со своими десантниками делал все, чтобы максимально обезопасить продвижение колонн по этой дороге...
Но случались трагедии, которые Андрей предотвратить не мог...
23 февраля, в День Советской Армии, когда из Кабула в Союз выводилась зенитно-ракетная бригада, уже в самом тоннеле, вне «зоны его ответственности», вся эта колонна остановилась... Что-то там случилось, впереди, и... 16 пацанов задохнулись в этом проклятом тоннеле выхлопными газами... Профессиональный праздник в тот год не удался...
...Зоной ответственности «Полтинника» была южная часть этой трассы – от выхода из тоннеля до Чарикара и дальше, до Кабула...
И, что самое противное, в этом районе действовали отряды молодого, но известного уже тогда «душманского» командира Ахмад-Шаха Масуда[25] , насчитывающие более тысячи мятежников и располагающиеся в основном в Панджшерском ущелье провинции Парван, на родине их «полевого командира»...
Дерзкие действия отрядов Масуда создавали реальную угрозу срыва перевозок для 40-й армии и ВС Афганистана и дестабилизировали обстановку в центральных района страны. И с этим срочно что-то надо было делать...
...Панджшер...
Вот где по-настоящему было гиблое место!..
Само Панджшерское ущелье тянется около 115 километров на север в сторону Файзабада, то есть в сторону таджикской границы. Издавна это была старая контрабандистская «тропа». Быстрая горная река Панджшер несет свои воды с гор на юг, к реке Кабул, а вдоль нее узкая, грунтовая, не дорога даже, а так, рокада... Есть места, особенно на севере Панджшера, где каменные стенки нависают прямо над этой дорогой... Здесь много кишлаков, но по большей части они брошены жителями, и их дувалы стали излюбленным местом для засад «духов»...
Ахмад-Шах Масуд родился здесь, в кишлаке Джагалак, в семье полковника королевской гвардии Доста Мохамеда Хана, и к тому времени, достигнув возраста в двадцать шесть лет, он уже успел стать национальной легендой. Это именно он придумал тактику партизанской войны «малочисленными отрядами» против войск Советской Армии – засада, обстрел и моментальный отход при оказании сопротивления... Бороться с этими «мобильными группами» Масуда было очень тяжело, потому что они старались не вступать в открытый бой, а преследовать их в горах, в которых эти этнические таджики выросли, было равносильно самоубийству...
...8 апреля, ночь, 4.30 АМ...
... – Старшину ко мне!..
Андрей услышал этот приказ Фокстрота «на краю своего сна» и не стал дожидаться, пока «дежурный по роте» начнет его будить. Он мысленно покряхтел, поднялся со своей скрипучей «панцирной» кушетки и направился в канцелярию роты.
– Товарищ сержант! – проговорил молоденький десантник-дневальный. – Капитан Фокстротин...
– Слышал... Расслабься...
Слон постучался в дверь канцелярии, которую уже успели заменить на новую, и вошел:
– Вызывали, товарищ капитан?
Фокстрот нещадно дымил сигаретой и «мерил шагами» крохотный кабинет:
– Давай заходи, Андрей! – Казалось, что он даже был рад его появлению. – Ну, как дела? Отдохнуть успел хоть немного?
Только вчера, довольно поздно вечером, Андрей «притащил» колонну «наливников»-бензовозов в Кабул. Рейс этот был тяжелым. Сначала они попали в засаду, не доезжая пары-тройки километров до кишлака Хинджин. Обошлось без особых потерь – четверо легко раненных водителей, но два «КрАЗа» с бочками колонна потеряла. Пришлось ждать, пока они догорят, а потом сталкивать их бээмдэшкой с серпантина, чтобы разблокировать колонну.
А потом все повторилось, не доезжая до кишлака Паджа. Правда... Во второй засаде «духов» было побольше, да и сама засада была организована более умело... Боевики лупили по колонне из крупнокалиберных «ДШК» и из «РПГ-7»... Бой шел около получаса, но десантники, которым теперь уже помогали и водители бензовозов, все же отбились... А вот потери все же были... Четверо десантников, ехавшие на головном БТРе, были довольно серьезно ранены – машина наскочила на мину... И двое водителей не успели выскочить из своих машин-бензовозов, да так и остались в них навсегда...
Молоденький лейтенант, новый командир взвода, прибывший, наконец-то, на замену Осокину и теперь вышедший на свою первую «проводку», был не просто ошарашен всем увиденным, а попросту раздавлен морально. В его мальчишеских глазах стоял ужас и непонимание, словно он вот-вот возьмет и заорет во всю глотку: «Этого не может быть!» И Слону опять пришлось взять все на себя и командовать действиями охраны колонны... А лейтенанта он ни в чем не винил.
«Сыканул парнишка немного, да оно и понятно – первый бой, первые потери... Ничего, оботрется! Еще и бравым десантником станет...»
В Баграм десантники, напрочь вымотанные этой «проводкой», вернулись уже около полуночи...
(Подозреваю, что сейчас многие читатели скептически улыбнутся и скажут: «Ну, уж это-то полный бред!» И они могли бы быть правы! Ведь логика подсказывает, что если моджахеды нападали на колонны днем, то уж ночью сам бог, или, вернее, Аллах, велел!.. А вот те, кто бывал там, за Речкой, поймут без лишних вопросов. Дело в том, что весной в горах Гиндукуша ночь приходит рано, около 6 вечера, а зимой вообще в 4 может быть уже темно (!), а воевать в горах в кромешной темноте практически невозможно! Просто потому, что ни хрена не видно! Ночные набеги «духов» на наши посты или заставы были в Кандагаре, Калате, Газни, Лашкаргахе и Герате, но!.. Там нет гор! Ну, или, по крайней мере, более или менее ровный ландшафт. Наскакивали на стационарные посты или заставы! Но на движущиеся колонны нападения были крайне редки... Тогда, спросит кое-кто, почему же их не «проводили» по ночам? Да все по той же причине – не видно ни хрена! По «серпантинам» Гиндукуша и днем-то ехать опасно и нужно быть очень опытным и уверенным в себе и своей машине водителем, а уж ночью и вовсе самоубийство! Природа там такая, мать ее!.. А вообще-то, со временем оказалось, что по ночам «духи», которые «правоверные мусульмане» без фанатической припизди, просто не воюют – Аллах велит ночью спать! По ночам шарахались всяческие отщепенцы, типа отряда пакистанских наемников «Черные аисты», которых и сами-то мусульмане не особо любили... Вот такие дела...)
...Уставшие десантники завалились спать на свои кровати, что называется, «без задних ног и даже без передних».
Андрею удалось поспать всего-то часа два – «старшинские заботы» не отпускали, – когда он услышал приказ Фокстрота...
... – Да нормально, Валера, – улыбнулся Слон. – На том свете отоспимся...
– Типун тебе на язык! – Капитан трижды сплюнул и постучал легонько костяшками пальцев по деревянному столу. – Еще накаркаешь!..
– Я не суеверный, Валера...
Капитан помолчал немного.
– Как твой новый взводный Колесников?
– Колесо?
– Уже и «окрестить» успели... – улыбнулся Фокстротин.
– Не без этого... Нормально... Пугливый, правда, еще немного, но это и понятно – первый бой. А так нормально! За пацанов не прятался, даже, кажется, сумел одного «духа» завалить... Оботрется немного – офицером будет! Нормальный пацан!
– Ну, вот и хорошо... – Капитан «побродил» по канцелярии. – Есть новости, старшина... Я только что из штаба... В общем... После подъема я соберу всех офицеров батальона, буду ставить задачу, а тебе сейчас говорю первому... Ты ж «мой самый родной старшина»!.. Да должен успеть подготовить роту... Так что слушай...
Две недели назад Фокстротин пошел на повышение и теперь был «начштаба» батальона, а его место командира роты занял старлей Виктор Егоршин, один из тех взводных, которые были здесь с самого начала.
– Завтра, 9 апреля, начнется большая операция в Алмазном ущелье... Достал этот Ахмад-Шах уже всех! Большие потери несем... В общем, принято решение очистить ущелье от «духов»... «Основным» в этой операции будет десантно-штурмовой батальон...6-й ДШБр, ее командир уже прилетел из Кундуза, он же и будет руководить всей операцией... Мы работаем в связке с батальоном «мотострелков» соседнего полка. Будут приданы, правда, еще парочка афганских батальонов и пехотный полк, что стоит в Джабаль-ус-Сарадже, только этот полк одно название, там и роты-то толком не наберется – человек до сотни, не больше...
– Че-то херня какая-то получается, Валера! А усиление, а танки, артиллерия? Это-то будет?
– Танковый взвод и батарея 152-миллиметровых самоходных гаубиц «Акация»... – грустно улыбнулся капитан. – Это все, что дают...
– Они что, хотят нас там похоронить всех?
– Ладно... Прорвемся!.. Значит, план такой... «Штурмовики» на максимально возможной скорости проскакивают ущелье на технике до кишлака Паси-Шахи-Мардан и захватывают его.
– Так там же!..
– Все правильно, Андрюха! По сведениям разведки, в этом кишлаке находятся штаб Масуда и даже его «персональная» тюрьма... Дальше «штурмовики» должны будут продвинуться до кишлака Кохи-Сур...
– Совсем с ума сошли генералы! – Слон даже вскочил на ноги. – Пацанам придется до этого Кохи-Сура без техники, ногами топать километров десять!..
– ...На этот марш-бросок им дается сутки! А потом они будут возвращаться! И тогда должна начаться «основная операция» – «штурмовики» с севера, мы с «мотострелками» с юга должны провести «зачистку» Панджшера... Наша основная цель – кишлак Анава в долине Фирадж. Дальше батальон пойдет в одно из ответвлений ущелья до кишлака Шуфайи-Паин...
– А пехота?
– Они должны занять административный центр Панджшера кишлак – Руха и «зачистку» проводить до Гульзанеара...
– Тяжело «штурмовикам» придется, Валера... – проговорил Слон. – Перемочат их там...
– Ну, они парни тертые... Да и бросать их там никто не собирается... А кроме того, их будет пара эскадрилий «Крокодилов» поддерживать...
– В общем, намудрили в штабах что-то глобальное... А что потом?
– Конечная цель – установить хотя бы частичный контроль над Панджшером. В Руху будет введен весь полк «мотострелков», а наш батальон будет контролировать долину Фирадж. В Анаве будет штаб, а основные силы будут разбросаны на несколько горных застав вдоль дороги. Нашей задачей будет «проводка» колонн до Анавы и дальше до Рухи... Будем обеспечивать продовольствием и всем остальным и себя, и местные кишлаки...
– А «несколько» – это сколько, Валера?
– Что-то около двадцати... – проговорил задумчиво капитан. – Примерно по одному усиленному отделению во главе с офицером или прапорщиком на каждую заставу...
– Твою мать! – вот тут-то Андрей и не сдержался. – В батальоне всего двенадцать «взводных»! Ну, найдут еще «кусков» для полного комплекта! А кто оставшимися пацанами командовать будет?
– Всех «взводных» на заставы не бросят, Слон... Из полка молодых «летех» пришлют, но... Я тебе все это рассказал потому, что на таких вот, опытных «ротных старшин», как ты, вся надежда...
– Вообще-то это должность для прапорщика, товарищ начштаба батальона!.. И в других ротах, Валера, именно так дела и обстоят... А я, если мне не изменяет память, всего лишь «сержант срочной службы»...
– Так... А в чем дело?.. Напиши рапорт на «сверчка», и «прапора» получишь ровно через месяц – образование-то у тебя позволяет...
Андрей внимательно посмотрел на Фокстротина и тихо проговорил:
– Валера... Я и так уже, из-за одного придурка, лишний год жду свои лейтенантские погоны... А если подписать этот контракт на «сверхсрочную службу», то мои звезды отложатся еще на пару лет... А на хрена ж тогда я потратил четыре года в училище? На хрена был козе баян, а попу гармонь? Можно было на «прапора» идти с самого начала!
– Просто я на тебя очень рассчитываю, Андрюха... – признался Валерий. – Я понимаю, конечно... Офицерские погоны... Только... А кто ж тогда наших пацанят-десантничков убережет? Ты сам видишь, в какое «спокойное место» нас определили! И, думаю, определили надолго!.. Весенний призыв пошел... Скоро приедут, дурашки лупоглазые... И могут тут же и уехать обратно! В «цинках» на «Черных тюльпанах»... Кто их будет учить выживать здесь, Андрюха? Твой новый взводный Колесников, который «Колесо»? Так его самого еще учить и учить!..
Капитан был прав. Прав «на все сто»!..
– Знаешь что, Валера... Можно я подумаю?
И тут Фокстрот улыбнулся:
– Тебя никто и не гонит, сержант... У тебя есть ровно месяц...
– Не понял?
– Цыганков утвердил списки «первоочередных дембелей», тех, которые поедут в Союз ко Дню Победы, к 9 мая... Сержант Ошеха в них на первом месте...
– Ясно...
Это была первая по-настоящему приятная новость за долгое время – Андрей наконец-то мог вернуться и в Тбилиси, и в Одессу... Оставалось подождать всего-то месяц...