— Входи, — произносит отрезвляюще и закрывает за нами дверь, как только мы ныряем в слабо освещённое пространство.
Чувствую себя так, будто попала в ловушку. Возникает потребность высказаться. Собираюсь духом и разворачиваюсь резко к нему.
В итоге наши лица оказываются на коротком расстоянии. Так близко, что не возможно не ощущать жар дыхания. Только между нашими душами каждый сантиметр равняется километру, отчего нестерпимо хочется стереть пропасть поцелуем. Поддавшись инстинктивному порыву, вдвоём тянемся друг к другу губами, медленно, едва заметно давим невидимую границу между нами, но в какой-то момент оба останавливаемся почти у цели, разрывая между нами притяжение.
Выдыхаю, сожалея, и тут же переключаю внимание на спальню. В зеркале ловлю его отражение. Женя тянется пальцами к пуговицам и расстёгивает их одну за другой. Вытаскивает полы окровавленной рубашки из-за пояса брюк, оголяя рельефный торс.
— Я хочу принять душ… — делает выразительную паузу, давая возможность определиться.
Я молча наблюдаю за движением его рук, не решаясь подойти к нему и помочь.
Пуля рассекла кожу, черканув по плечу. Врезалась в дверь, и, к счастью, отрекошетила в сторону. Ему наложили швы прямо в машине скорой помощи. Ввели препараты в мышцу. Рана неглубокая. Он вполне может справиться сам, пока действует обезболивающее.
— Ладно, — глубокий вздох сливается со звяканьем пряжки ремня. — Если ты не против, я пойду первым. У тебя будет возможность распаковать чемоданы и выбрать на вечер любимое бельё.
Его сарказм неприятно жалит под лопатками кожу, заставляя чувствовать себя законченной эгоистичной стервой.
Обхватываю свои плечи руками и ухожу подальше к окну, прислушиваясь к действиям мужчины. Женя по-прежнему стоит на месте замкнут и холоден. Где-то глубоко в душе я всё ещё надеюсь, что он оттает, подойдёт ко мне сзади, обнимет за плечи, избавит от давящего чувства вины. Но этого не происходит.
Я слышу, как гонщик продолжает избавляться от вещей.
Вытаскивая из петель ремень, небрежно бросает его в кресло, стоящее неподалёку. Снимает обувь, стуча ею по полу. Шаркает молнией на брюках, стягивая их с себя. После чего сходит с места, направляя неспешные шаги в ванную комнату.
Перевожу взгляд от окна к шикарной двухспальной кровати и не могу смириться с ролью любовницы. Сложно принять этот факт, особенно сейчас, когда сама тянусь к нему всей душой и хочу его себе. Это так больно и невыносимо тоскливо. Не знать, что нас ожидает завтра. И нет возможности ничего изменить. Не в том я положении, чтобы радоваться свалившемуся на голову «счастью».
— Я бы хотела вернуться к работе, — всё-таки решаюсь озвучить волнующий меня вопрос. Шаги тут же замирают, отчего слова застревают в горле, а по позвонкам пробегает ледяная дрожь.
— И? — неожиданно доносится в спину.
Волнение сжимает горло до боли. Сглатываю образовавшийся ком и в который раз напоминаю об одном и том же:
— Мне нужны деньги, чтобы содержать себя и ребёнка. Я не хочу зависеть от тебя. Когда этот кошмар закончится, я намерена вернуться к прежней жизни. Работать в студии и жить в своей квартире.
— У тебя есть дом. Живи спокойно здесь и работай, пока всё не уляжется. Что тебе мешает?
— Ты меня не слышишь, — разворачиваюсь к нему лицом и ловлю уставший взгляд. — Ты делаешь так, как угодно тебе, но не мне!
Меня накрывает отчаянием, и я выплёскиваю свои эмоции без капли сожаления.
— Я хочу «потом» к себе! Жить на своей территории за свой счёт. Понимаешь?
— Придёт время, и всё изменится, Яна. Тогда и обсудим твои желания.
— Я не смогу дать того, чего ты хочешь! Мне не хватит сил пережить твоё презрение. Женя, услышь меня, прошу. Последних несколько часов вымотали мне всю душу.
— Я тебя слышу, а ты нет! Упорно пытаешься сопротивляться, приглушая в себе те чувства, которые прут наружу, когда я касаюсь тебя, целую и трахаю. Ты снова не о том думаешь, Яна. На данный момент у меня есть всё, о чем я мечтал. Большего я не прошу у тебя. Не делай глупостей, и всё будет у нас хорошо.
Он разворачивается и уходит в ванную, оставляя открытой дверь.
Я какое-то время провожаю гонщика взглядом, но идти за ним отказываюсь. Принимаю решение помыться в соседней комнате. Нам обоим не повредит короткая передышка.
Глава 34
Дышу тобой
Яна
Пока мы с Женей спорили в гараже, чемоданы доставили в спальню.
Подхожу к изножью кровати, присаживаюсь на корточки и открываю тот, что с вещами. Здесь всё самое необходимое. Как только вспоминаю его колючие слова о белье, надевать ничего не хочется. Решаю взять его рубашку и больше ничего…
В душевой раздаётся движение дверцы, а следом и шум воды.
Подходя к гардеробной, я прислушиваюсь к происходящему в ванной. Стук перебираемых Женей бутылочек разрывает ударом по стеклу. Сердце вмиг подпрыгивает к горлу, когда осколки звенящим водопадом осыпаются на пол.
Воцаряется настороженная тишина, нарушаемая лишь шорохом водных струй.
Ещё не знаю, что там случилось, а каждая клеточка в теле уже воет, выплескивая по нервам жгучую боль.
«Иди к нему…» — шепчет мне сердце, и я срываюсь с места, не в силах оставаться равнодушной. Бесшумными шагами подхожу к двери, и лишь когда рассматриваю в зеркале обстановку, с облегчением выдыхаю.
Женя стоит под струями воды посреди осыпавшегося стекла. Всё так же одет в прилипшую к телу рубашку. Опираясь согнутыми руками на стену, прислоняет голову к кулакам и глубоко дышит. Тяжело вздымает плечи, пытаясь унять гнев.
Решаю не мешать ему «выпускать пар». На ватных ногах ухожу прочь из спальни. Нахожу ванную в соседней комнате, снимаю только обувь и джинсы и занимаю кабинку. Делаю так как он. Погружаясь глубоко в свои мысли, какое-то время стою под душем в промокшей насквозь футболке и трусиках. Так мне намного спокойнее и теплее.
Понимаю, что он старается ради меня и Тима, обеспечивая нам безопасность, поэтому и злится сейчас, когда я пытаюсь отвоевать хотя бы капельку свободы, частичку своего личного пространства…
— Яна… — тихо доносится сквозь шум воды где-то за моей спиной.
Стараюсь не думать о нём, но его голос звучит повсюду, проскальзывает в голову и будоражит настолько сильно, что мне хочется ощущать его прикосновения на себе, не только слушать.
— Позволь мне побыть с тобой. Ты мне нужна. Очень. Хочу дышать тобой. Здесь. Просто так… молча, без…
— Женя? — оборачиваюсь, отмерев. Попадаю в безумный шторм его глаз и тону… Как обычно, при виде его мужественного лица. Едва дыша, застываю взглядом на полных губах. Они сводят меня с ума. Притягивают, как магнит. Хочется коснуться их кончиками пальцев и почувствовать пылающий жар.
— Подвинешься? — спрашивает, не сводя с меня груснячих глаз.
— А… — мешкаю пару секунд от неожиданного появления мужчины, — …как же…
— Неудачно повернулся… — поясняет, так же грустно усмехаясь, и добавляет: — локтем…
— Там широко, — округляю глаза, воспроизводя в памяти удар. Уверена — это была не случайность. Перевожу взгляд на кисти — целы и невредимы. Сглатываю подступающий к горлу ком.
— Там холодно и неуютно, Ян. Некому помыть спину, — морщит лоб, виновато покусывая нижнюю губу. — Давай, просто помолчим? Вдвоём. Хочешь?
Мне хочется усмехнуться, так он выглядит сейчас ранимо и по-детски привлекательно. Но я сдерживаю улыбку, прикусывая щёку. Чуть помедлив, шепчу:
— Хочу…
Отступаю в сторонку, позволяя ему войти.
— Позволишь..? — гонщик медленно протягивает руки, чтобы заключить меня в объятия.
Не шевелюсь. Едва вдыхая пар, слушаю биение своего сердца в висках.
— Ты уже не злишься на меня? — интересуюсь с некой долей подозрения в голосе, приподнимая одну из бровей.
— Я злился на себя. Ныряй ко мне, малыш.
Нетерпеливо отсчитывает в голове последние секунды. Вижу, как напрягает мышцы перед решительным действием. Не пойду, так поймает сам.
Хочу слегка возмутиться, шутки ради.
— Ты…
— Молчи, Яна, — сгребает меня в охапку, вжимаясь своим горячим и твёрдым телом в моё. — Не шевелись. Расслабься и дыши…
Чувствую его эрекцию внизу живота и не могу справиться с выброшенной в кровь реакцией. Тысячи пламенных искр проносятся вихрем до груди, прошивая душу насквозь…
— Я не могу расслабиться. Ты меня волнуешь, — бормочу, слегка отстраняясь от его твёрдого паха.
— Не я. Он. Живет своей жизнью, паршивец. Я совсем ни при чем.
Обвивает сильными руками лопатки и попу, прижимая крепче к себе. Прекращаю трепыхаться — бесполезно. Меня накрывает волной эйфории, и я растворяюсь в нем снова, даже вот так, без секса, в уютных и надёжных объятиях.
— А кто при чем? — шепчу, утыкаясь носом в его ключицу. Растаяв от его тепла, укладываю голову гонщику на плечо, рисуя ногтями узоры по открытой груди.
— Ты… — касается губами макушки и дышит, не отрываясь от моих волос. — Он просто хочет тебя.
— Я вижу, — хмыкаю я. — Он может с нами помолчать? — поднимаю лицо и ловлю его бесстыже-игривый взгляд.
— Зависит от тебя.
— Я уже молчу.
— Ты танцуешь на месте, — целует в кончик носа. — Не двигайся.
— Жень?
— М?
— Твои руки… Они сейчас о чем мне «рассказывают»?
— Сними футболку и они успокоятся, — неохотно убирает ладонь с груди. — Хочу прижаться к тебе голой.
— Ты не сможешь просто прижаться.
— Смогу, если стянешь с меня рубашку. Она раздражает.
— И мы помолчим? — в очередной раз ошеломлённо вскидываю бровь.
— Обещаю.
— Ладно…
Отпускает. Отхожу немного, стягивая мокрую вещь. Бросаю на пол.
— И бельё тоже…
— Ты непробиваем, — обречённо стону.
— Я держу слово, Яна.
— Я вижу. Стоит по стойке смирно твоё «СЛОВО». Твёрдое и непоколебимое…
Остаюсь в тонком кружевном белье, которое практически ничего не скрывает. Ткань липнет к телу, давно стала прозрачной.