– Если там Гриша, не пускай!
– Там хуже, – ответила я, глядя на экран, где транслировалась картинка с камеры.
У ворот дома стояли Борис и его новая пассия.
Как я должна была реагировать на их появление? С одной стороны, мужчина позвонил в дверь, а не открыл ее своим ключом. Значит он отдает отчет в том, что пришел на правах гостя. Но, с другой, эту дамочку в своем доме я не хочу видеть даже в качестве гостьи!
– Что нужно? – мое приветствие вышло довольно недружелюбным, учитывая то, что гостей в дом я не пропустила.
– Мы к маме. Она же у тебя?
– Почему-то у меня, а не у родного сына. Проходи один, – я кивнула на зал, за что в ответ получила презрительный взгляд от спутницы моего мужа.
– Оль, Марина тоже хочет поговорить с мамой, она сможет ее успокоить. В конце концов, это и мой дом тоже, и мама моя.
– А я твоя жена. А это любовница, – я иронично улыбнулась и крикнула в глубь дома. – Галина Яковлевна! К Вам тут сын со спутницей.
– Пока он перед тобой не извинится, видеть его не хочу! А эта профурсетка пусть даже порога дома не переступает!
– Вы все слышали. Так что простите, – небрежным жестом ногой, обутой в меховой тапочек, я убрала ногу Марины со входного коврика за пределы дома.
Ожидаемо, Борис попросил девушку подождать его в машине, а сам прошел внутрь, чтобы поговорить со мной.
Я почему-то не была такой мудрой как моя свекровь и не отказала ему в разговоре.
– Оля, я прошу тебя посмотреть на эту ситуацию как взрослый человек, а не как обиженная женщина!
– Это я обиженная женщина?! – моему возмущению, казалось, не было предела. – Если и обиженная, то только тобой! Ты не стал считаться с моим мнением, а твой отец не стал считаться с мнением своей супруги. У вас это по мужской линии передается?
– Да что передается? Забота о компании? Ответственность? – Борис смотрел на меня так, будто я была глупым ребенком, ничего не смыслящим в бизнесе. – Нам нужен этот проект, мы рассмотрели все риски, все просчитали. Это хорошие перспективы для нас.
– Да как ты не поймешь, что я не против проекта! Я против того, что ты дал мое согласие, не спросив меня! Я имею право голоса, мое мнение должно иметь вес! Понимаешь?
– Речь идет об успехе холдинга, а ты говоришь о каких-то философских вещах…
Мы не понимали друг друга, и сейчас будто бы были с разных планет.
Я не могла сказать ничего, потому что к глазам подступали слезы, когда я понимала, что все изменилось и никогда не станет прежним.
Раньше нам не приходилось искать общий язык, потому что мы понимали друг друга с полуслова. Были равноправными партнерами в бизнесе, принимали важные решения за совместными ужинами. А сейчас?
Мы начали говорить на разных языках. Вот только кто сменил язык? Борис со своей влюбленностью или я с ощутимой обидой за разрушенную семью?
– Ты изменилась, – как будто ответил на мой незаданный вопрос мужчина. – Раньше ты с холодным умом смотрела на вещи, могла принимать взвешенные и логичные решения, которые отделяла от личной жизни. Что с тобой стало? Противишься заключению договора только потому что тебя не посадили за круглый стол и не дали подписать бумаги первой. Заигрываешь с нашим главным конкурентом, который может быть опасен, лишь бы задеть меня.
– Задеть тебя? – я прыснула от смеха. – Все не так, Борис. Мы смотрим на ситуацию с разных углов. Может быть, развод все изменит? Если нет, мне придется продать свои акции и сменить холдинг.
– Не мешай личное и работу. Ты умеешь это делать.
Я отрицательно покачала головой и не стала больше ничего отвечать. Мне просто нечего было говорить, потому что все разговоры в последнее время заходили в тупик.
Борис тоже потерял интерес переубеждать меня в очевидных для него вещах. Возможно, он понимал, что в этом нет смысла, потому что рано или поздно мы разведемся и, скорее всего, вместе с этим закончим сотрудничество.
– Отец хочет, чтобы мама вернулась домой, – невпопад произнес мужчина.
– Я не держу ее. Если Галина Яковлевна захочет, она всегда может уехать. Но если ей необходимо пожить где-то, я не откажу.
– Оль, послушай, – Борис попытался взять меня за руку, но я предусмотрительно отошла в сторону и одним холодным взглядом дала понять, что не нужно касаться меня руками, которые еще недавно обнимали другую женщину. – Я могу понять, что ты сейчас обижена, и мама тоже. Но прошу тебя не накручивать ее и не настраивать против отца.
– Ты вообще в своем уме? – я растерянно смотрела на человека, который говорил откровенные гадости мне в лицо, и не понимала, просто не понимала, что случилось с нами, а главное в какой момент.
– Послушай…
– Нет, это ты послушай меня, дорогой супруг! Мы с Галиной Яковлевной обижены своими законными мужьями, ни один из которых не удосужился даже попросить прощения. Твоя мать взрослая женщина, как и твоя жена. У нас есть свои головы на плечам, и нам не нужно накручивать друг друга, чтобы понять, что мы вышли замуж за последних козлов! А теперь убирайся из этого дома.
– Я заберу маму с собой.
– Она не фарфоровая ваза, чтобы забирать ее, – усмехнулась я. – Если захочет, приедет сама.
Наверное, в тот самый момент между нами началась настоящая холодная война. И, как бы грустно не было признавать это, развязала ее я.
Почему я была такой резкой? Сама не знаю.
Борис прав, я действительно обижена. Но обижена им! Мне надоело, что изо дня в день он, обнимая свою любовницу, твердит мне, что я бедная несчастная женщина, которой предстоит развод, но я не должна печалиться об этом.
Надоело, что меня считают жертвой, женщиной, которая останется ни с чем после того, как молодая девица увела у нее мужа.
Что за предрассудки?
Может быть, это Борису пора печалиться? Может, это не я упустила мужа и семейное счастье, а он потерял надежду на светлое будущее, когда променял меня на молодую особу?
Я еще покажу всем, что развод для девушки в тридцать семь лет – не приговор. Назло всем стану еще счастливее и еще успешнее!
– Галина Яковлевна, – я вошла в комнату к свекрови, которая, обложившись бумажными платочками, смотрела финальную серию своего любимого сериала, – утирайте слезы и собирайтесь.
– Куда? К мужу? Я не поеду!
– А я Вас туда и не отпущу. Две сильные, красивые и независимые женщины поедут развлекаться и доказывать обществу, что без мужчин они тоже чего-то стоят.
С этими словами я достала из гардероба красивый черный комбинезон и с коварной ухмылкой посмотрела на свекровь, у которой тоже загорелись глаза.
Через два часа две шикарные женщины были готовы к выходу в свет. На наших лицах были улыбки, в сумочках – маленькие бутылочки с элитным алкоголем, а внутри – бешеное желание сегодня ощутить себя счастливыми.
– Оленька, а ты могла бы сегодня называть меня по имени? Как будто я тебе не свекровь, а просто подруга…
– Подруга, которая старше меня на двадцать лет? – саркастично подметила я, глядя на женщину через зеркало. – Ладно, ладно, уговорили. К тому же, в этом платье Вы и впрямь как моя подруга. Только мы веселиться идем, а не мужчин очаровывать. Помните?
– Одно другому не мешает, – сказала женщина, приподнимая и без того короткую юбку дизайнерского платья.
Мы направлялись на выставку современного искусства, которая открылась в прошлые выходные в одном из выставочных залов в центре города. В наших кругах не посетить такое мероприятие было дурным тоном.
Ну а после культурной программы по плану шла некультурная.
По своим связям Галина Яковлевна забронировала для нас столик в очень пафосном баре столицы. Там собираются самые сливки общества, знакомые с владельцами заведения через два рукопожатия.
– Оль, я слышала сегодня ваш с Борисом разговор…
По пути в бар свекровь пробрало на откровения. Виной тому скучная выставка или бутылочка текилы, опустошенная на ней, я не знала.
– Я хотела поблагодарить тебя. Вы разводитесь, и ты не обязана предоставлять мне комнату, развлекать меня… Но ты все равно это делаешь.
– Вчера Вы не оставили мне выбора, – я усмехнулась. – Бросьте, Галина Яковлевна, мы не чужие люди. Куда бы Вы пошли? В гостиницу или на съемную квартиру своего сына, где он живет с молодой девушкой?
– Не говори мне об этой девице! Готова поспорить, она бы не стала возиться со мной так, как возишься ты. Сдала бы в дом престарелых!
– Нет, Марина не из таких…
Почему в тот момент я начала защищать девушку? Не знаю. Наверное, я действительно не считала ее плохой. Марина была хорошей, милой, доброй, очаровательной в своей наивности.
И она не сделала мне ничего плохого, как, впрочем, и Галине Яковлевне. Она была свободной девушкой, к которой не постеснялся подойти женатый мужчина.
Ее вина лишь в том, что она оказалась в ненужное время в ненужном месте, вот и все.
– Мне кажется, она как раз та девушка, которая отдаст всю себя семье. Если будет нужно, будет стирать на руках носки мужа, готовить суп-пюре для свекрови и сама воспитывать четверых детей. У нее большое сердце.
– И небольшой мозг, раз она решила, что может влезть в семью.
– Да нет уже никакой семьи, – с грустью заметила я. – Эта ситуация показала, что мы с Борисом разные. Нас объединяли бизнес, общие взгляды на жизнь. Меня устраивало это. А ему, видимо, хотелось чего-то другого. С Мариной он обретет то счастье, которого никогда не нашел бы со мной.
До этого момента Галина Яковлевна не высказывалась всерьез о новой потенциальной невестке. От нее я слышала только сарказм и колкие замечания в адрес Марины, но сейчас женщина выглядела уверенной в своих словах.
– Он не станет жить с ней, не будет счастлив. Оля, я знаю своего сына, и, уж поверь, знаю мужчин. Эта девочка, увы, игрушка. Она молода и наивна, это веселит моего сына. Но одним прекрасным утром он опомнится и поймет, что сорокалетнему директору крупной компании не быть рядом с девушкой, по возрасту годящейся ему в дочери. Он не сможет выводить ее в свет, ему не будет комфортно в компании ее друзей, ровно как и ей в обществе Бориса. Игра кончится, сломав судьбы трех человек.