– Ей же двадцать. А тебе сорок и ты женат. Конечно, в каждом слове и косом взгляде девочка ищет скрытый смысл.
– Но я не могу так. Все очень сложно… – мужчина наконец опустился на стул и зарыл руки в густых темных волосах.
Я бы не смогла почувствовать то, что он чувствовал сейчас, даже находясь рядом. Его чувства были мне неизвестны: муки выбора, желание усидеть сразу на двух стульях. Я знала другую боль.
В моей памяти были еще свежи воспоминания, как осколки разбитого сердца больно царапали изнутри. Как я скрывала слезы в надежде, что не буду чувствовать боли, если ее никто не увидит.
Он заставил страдать меня, а сейчас страдал сам.
– Я не знаю, что делать, мам. Марина не отвечает на мои звонки. У Оли этот раздражающий Корнев. У них все серьезно? Я видеть его рядом с ней не могу!
– Ревнуешь? – саркастично спросила женщина, хотя в ее вопросе содержался ответ.
– Ревную. Потому что она все еще моя жена! Я не хочу, чтобы рядом с ней терся этот гад. Он сделает ей больно, понимаешь?
– Думаешь? А я слышала, что ей было больно, когда муж променял ее на молодую любовницу, – Борис поморщил нос и ничего не ответил. – Я не знаю, насколько у них все серьезно. Оля выглядит счастливой, а это самое главное. Попробуй подумать о том, кто или что сможет сделать ее счастливой.
– Разве со мной она не была счастлива?
Борис, вероятнее, вспомнил самые счастливые моменты наших отношений. Как мы смеялись, сидя на песке у океана в первый раз, как бесконечно ездили в магазин, чтобы подобрать краску для спальной именного того оттенка, который хотела я.
Что уж кривить душой, у нас было, что вспомнить. Но что вспоминала я, когда речь заходила о нашем браке? Наверное, тот самый момент, когда муж поставил жирную точку.
– Мам, что мне делать? – Борис поднял растерянный взгляд, в котором читались страх, отчаяние, полное непонимание происходящего и мысли о размытом будущем.
– Что ты ждешь? Что я дам тебе совет нахрапом брать Олю? Или уговорю ее вернуться к тебе после того, как ты завел себе любовницу?
– Она, знаешь, тоже не святая, – то ли от большой обиды, то ли из-за полной сумятицы в голове, но мужчина произнес это всерьез с обидой в голосе. – Не долго скучала по мужу, быстренько завела любовника. Может, он вообще у нее уже был?
– Следи за языком, сын мой. Жена была верна тебе на протяжении десяти лет брака, отдавала всю себя семье и вашему общему делу. Как ты смеешь обвинять ее в подобном?
– Мам, ты вообще на чьей стороне? Я сын твой. Помнишь?
– Надо бы сдать тест на материнство. Не верю, что могла родить такого балбеса!
Несмотря на сарказм и иронию, материнский инстинкт взыграл в женщине. Любовь к сыну была сильнее женской солидарности. И она протянула руки, чтобы обнять своего единственного ребенка.
– Конечно, я люблю тебя и поддержу, что бы ты не делал. Но Оленьку я люблю как родную дочь и искренне желаю ей счастья. Если она будет счастлива с тобой, если ты сможешь подарить ей счастья, в стократ большее, чем было до этого, я буду только рада. Но если она не сможет быть с тобой, не держи ее, не делай ей больно.
– А я? Мне ведь тоже больно. Я не могу видеть, как этот наглый тип обнимает ее, подвозит до дома…
Борис прервался на полуслове. Он не был глупым мужчиной, хоть обида, бывало, захлестывала в нем все человеческое. Он понимал, что в объятия другого мужчины подтолкнул меня именно муж.
– Сынок, мне тоже больно видеть, как ваша семья рушится на глазах. Будь мудрым, прошу тебя. Я воспитывала тебя прекрасным рассудительным человеком, учила чувствовать себя, других, любить и желать окружающим добра. Разберись в своих чувствах. Ответь себе на вопросы, которые сейчас висят в воздухе.
– А Оля?
– А что она? Я не встречала девушки преданнее ее. Да, сейчас она целует другого, но какой у нее был выбор? Ты бросил девочку, променял ее на любовницу. Она топила печаль в бокале, тешила себя ожиданиями. Кирилл оказался рядом в нужный момент, он помог ей снова улыбаться, радоваться жизни. Но разве может мужчина за пару недель перебить любовь, которую вы строили десять долгих лет совместной жизни? Она все еще любит тебя, Борис. Она твоя жена. Она женщина, для которой семейные ценности – не пустой звук.
– Спасибо, мам, – мужчина поцеловал руку Галины Яковлевны, мягко улыбнулся и облегченно выдохнул.
В тот момент ему показалось, что женщина буквально сказала: «Он лишь ее игрушка, она хочет быть с тобой, она вернется, как только ты откроешь свою дверь». Была ли я такого мнения?
Не думаю…
В тот момент на полной скорости я ехала по трассе в неизвестном направлении с мужчиной, который обещал мне прекрасно провести время.
– Куда мы едем? Я не понимаю.
– Тебе всегда нужно контролировать происходящее? – вопросов на вопрос с лукавой улыбкой спросил Кирилл.
– Возможно. Я просто люблю знать, к чему быть готовой. В прошлый раз в вечернем платье ты привел меня на парковку ресторана быстрого питания!
– Разве было плохо? По-моему, чудесный вечер тогда получился.
Я вспомнила наш поздний ужин под открытым небом, вечерние откровения и первую искреннюю улыбку за долгое время. Пожалуй, тогда и впрямь получилось чудесно.
– Сегодня отличная погода. Я подумал, что будет неплохо провести день на свежем воздухе. Конец октября. Через пару дней ударят морозы, и такое провернуть будет сложнее.
Так ничего и не выяснив, я бросила эти попытки. Попыталась просто расслабиться и довериться мужчине.
В машине играла приятная музыка. Не радиоволна, какая-то подборка. Мне она особенно нравилась, я ощущала себя героиней мелодрамы.
Мы ехали в неизвестном направлении с шикарным мужчиной. На губах была улыбка. Волосы спадали по плечам мягкими локонами, и все складывалось как нельзя лучше, если за единицу измерения времени брать момент.
В конце концов мы доехали до какого-то парка в отдаленном районе Москвы. Я никогда не была здесь и даже не представляла, что скрывается за коваными воротами.
Но Кирилл взял меня за руку, и мы смело шагнули в неизвестность.
– Погода правда отличная. Тепло почти как летом, – на ходу я расстегнула кожаную куртку и откинула в разные стороны ее полы. Кирилл ветровку даже не застегивал. – Не могу поверить, что скоро все засыплет снегом, а там не за горами и Новый год.
– Время – штука скоротечная, так что нужно наслаждаться каждым моментом. Пожалуй, этим сегодня и займемся. Мы пришли, кстати.
– Уже? – я удивленно осмотрелась по сторонам, потому как не наблюдала ничего особенного, за чем можно было ехать целых полчаса.
В центре большой еще зеленой лужайки в песочнице ковырялись маленькие дети. Ребята постарше качались на качелях, крутились на детской площадке со всевозможными тренажерами и металлическими конструкциями.
По периметру на больших деревянных лавках, больше похожих на шезлонги, отдыхали молодые семьи, влюбленные парочки и пенсионеры, вышедшие на прогулку.
Это был какой-то оазис спокойствия и размеренной жизни. Все здесь будто остановилось, внешнего мира не существовало. В парке царила своя особенная атмосфера.
– Разве здесь не здорово? Мне это напоминает набережную где-нибудь в Европе. Разве что воды нет.
– А я бы сказала, что это похоже на провинциальный городок. Никто никуда не торопится, малышня занята своими делами – спокойствие.
Мы подошли к одной из свободных скамеечек и опустились, не сводя глаз с шумных детей в нескольких метрах от нас.
– Я отойду на пару минут. Куплю нам чего-нибудь перекусить. Хочешь чай или кофе?
– Чай, пожалуйста.
– Хорошо, я быстро, – на ходу Кирилл чмокнул меня в висок и скрылся из виду где-то на асфальтированной дорожке, уходящей за поворот.
Я дышала еще теплым воздухом с нотками осенней свежести и смотрела на картину перед глазами. На губах почему-то появлялась улыбка. Почему? Я сама не знала.
Просто на душе становилось тепло от вида маленьких детей, смешных собачек, катающихся по земле, молодых мамочек.
Для них все происходящее было обычной жизнью. Они гуляли так каждый день, приходили сюда с семьей в выходные. А я? Когда я вот так вот прогуливалась по парку? Не между делом, а целенаправленно, выделив на это весь день. Не помню…
Все дела, работа, деловые встречи. Отдых давно стал тождественен походу в дорогой ресторан или на вычурную выставку. Я и думать забыла, что можно просто гулять, греться на солнышке, ощущать радость дня.
– Эй, малыш, ты чей такой маленький? – из мыслей меня выдернула собачка, по размерам сопоставимая с новорожденным котенком, которая боязливо терлась о мою ногу и смотрела по сторонам выпученными от страха глазами. – Потерялась, да? Такая маленькая, а уже одна гуляешь…
Я подняла трясущееся нечто на руки и зачем-то прижала к себе. Наверное, в тот момент мне казалось, что собака замерзла.
– Оля, нельзя подбирать чужих собак, даже если они бегают без хозяина, – шутливо прокомментировал мой поступок Кирилл, так вовремя подошедший с двумя стаканами чая и ароматной выпечкой в бумажном пакете.
– Она потерялась. Прибежала и прижалась ко мне.
– По-моему, за ней уже идут, – мужчина кивнул в сторону девочки лет пяти, которая бежала в нашу сторону с одним поводком в руках.
– Кнопка, Кнопа! Куда ты от меня убежала! – сетовала маленькая хозяйка, забирая на руки свою пропажу, которая отпрянула от меня, как только увидела знакомое лицо. – Вы ее нашли? Спасибо!
– Она сама прибежала. Была напугана. Не отпускай ее больше. А-то еще загрызет кого-нибудь, – девчонка шутки не поняла и клятвенно заверила меня, что больше не спустит с любимицы глаз.
Мы с Кириллом только умильно улыбнулись.
– Дети такие милые. Почему у вас в браке не было детей? Ты не хочешь?
– Да нет, – почему-то вопрос показался мне вполне уместным, и я решила ответить, хотя обычно так не делала. – Мы были заняты работой. Не хотели торопиться с детьми, хоть оба и хотели их вроде бы… А потом мне тридцать семь, нам вроде бы и так неплохо, да и рожать уже поздновато. В общем, как-то так вышло.