Рассказ Никиты
Началось все в сентябре, когда Никита получил письмо от Алены. Очень нейтральное письмо. Алена написала, что была счастлива с ними познакомиться, приглашала приезжать еще и что она завела блог, где будет писать о Тоскане и о своей жизни с Андреа. Никита прочитал письмо два раза, пытаясь найти между строчек хоть каплю теплоты, но не нашел ничего особенного. В ответ он написал, вернее, отписался, что тоже был рад познакомиться и надеется увидеться с ней еще раз. Ответ пришел мгновенно: «Я не надеюсь, но постоянно мечтаю об этом». И все, даже подписи не было.
После недели переписки Никита попросил ее телефон и сказал, что будет рад поболтать с ней. Разговаривали они по вечерам. Никита гулял по улицам поселка, а она сидела около бассейна. О чем болтали? Никита рассказывал о золотой осени, о том, как шуршат под ногами желтые листья, как пахнут шампиньоны, растущие у них в канаве, как кричат гуси, собираясь улететь в теплые края. Алена внимательно слушала, говорила, что соскучилась по русской природе, что мечтает приехать в Москву и погулять в Сокольниках. Еще они обсуждали проблемы генетики, происхождение Вселенной и влияние масонов на мировую историю. Никто из них в этом не разбирался, так что такие беседы протекали плавно, без споров, с большим уважением друг к другу.
Пришел ноябрь с его холодами, ранним снегом и длинными темными вечерами. Их беседы перестали быть ежедневными. Все общие темы обсудили, особых новостей ни у кого не было, и они часто ограничивались обменом короткими сообщениями. Все изменилось в феврале, когда Алена прислала длинное письмо, где написала, что думает только о нем и просила придумать, как и когда они могут встретиться. К ней приезжал сын, уговаривал ее вернуться в Москву, но она не может надолго бросить Андреа и на родину ей приезжать тяжело. Там она захочет остаться, будет мучиться, разрываться на части. «Ты мужчина, — писала она, — ты умный, подскажи, что мне делать».
Приехать к ней в Италию, встретиться, например, в Риме? Но Андреа обязательно увяжется за ней. Да и как она сможет объяснить цель такой поездки. А как насчет Парижа? Может у нее есть во Франции подруга, с которой нужно встретиться, чтобы помочь ей в трудную минуту? Алена ответила, что такой подруги у нее нет, но почему бы ей не появиться? Главное приехать в Париж, а найти там подругу с проблемами — это дело одного дня. Французский она знает, так что задача будет простой.
На удивление Ирина сама предложила провести ему неделю в Париже. Обманул ли он ее? Наверное, как обманули маму Чук и Гек из рассказа Гайдара. Сказали правду, но не всю. Никита летел в Париж, не зная, как себя вести с Аленой. Довериться ей или проявить инициативу? И что потом? Вечный вопрос для таких ситуаций. Романов на эту тему сотни. Пошлые истории, украшенные красивыми словами о любви. «Ладно, — решил он, — встречу ее, а там посмотрю, что делать, а что не делать». Единственное, что было абсолютно ясно — он переступил некий порог, шагнул на развилке на опасную дорогу, зашел за красную черту. Утешало то, что совершает обратимый поступок. В любой момент все можно будет вернуть назад. Так ему тогда казалось.
Квартира находилась на набережной Вольтера. До Лувра и сада Тюильри пятиминутная прогулка через мост Карусель. Хозяйку, приятную миниатюрную блондинку, звали Натали. Она оказалась русской.
— Вы один? — спросила она. — В письме вы указали, что будет еще женщина.
— Женщина приедет завтра, — сказал Никита. — Разве это важно?
— Что вы! Просто мне надо знать, хватит ли вам белья и посуды. Моя квартира прямо над вами, если что — заходите. Я почти весь день дома, сейчас пишу книгу о французских живописцах девятнадцатого века.
Он посмотрел на полки, заставленные книгами по искусству.
— Часть книг я храню здесь, — сказала Натали. — Если вам интересно, то милости прошу, читайте, смотрите. У меня прекрасная библиотека.
— Две квартиры в самом центре. Мушкетеры и те дальше от Лувра жили. Дорого, наверное?
— Я удачно развелась. А вас я нашла в сети, у вас фирма в Москве?
Никита кивнул.
— Меня, признаться, удивило, что вам понадобилась квартира. Да еще с полной кухней. Обычно бизнесмены предпочитают отели.
— Не люблю рестораны, — сказал он. Словоохотливость хозяйки стала утомлять.
— Понимаю, но готовить в Париже не обязательно. Тут недалеко прекрасная кулинария, если хотите, я вам ее покажу. У меня сегодня свободный вечер.
В кулинарии Натали взяла его за локоть.
— У вас диета, или какие-нибудь особые предпочтения?
— Я всеядный, а в еде меня больше интересует количество, а не качество.
Натали засмеялась.
— Узнаю соотечественника! Это не по-французски, но я понимаю. Тогда доверьтесь мне.
Через пятнадцать минут они возвращались, нагруженные пакетами с едой и вином. Дома накрыли стол, и как-то само собой сели вместе трапезничать. Разговор был пустой, но не тягостный — помогало вино. Натали расспрашивала о его планах, рекламировала какие-то выставки и музеи.
— Приедет ваша жена Ирина? — вдруг спросила она. — Я нашла ее на сайте вашей фирмы. На фотографии она красивая.
Он замешкался — какое ее дело?
— Могу я не отвечать на этот вопрос? — спросил Никита.
Натали расхохоталась.
— Простите за любопытство. В Париже о таком спрашивать не принято, это вино виновато.
— А вы живете одна? — он решил отомстить за ее нетактичность.
— Почему одна? — Натали улыбнулась. — Смотрите!
Она достала телефон и стала показывать фотографии мужчин. Все они были небритыми брюнетами с маленькими глупыми глазами.
— Любой из них приедет ко мне после первого звонка.
— Зачем вы мне это показываете? — удивился Никита.
— Сама не знаю. Простите, это все от вина.
— Они какие-то все похожие.
— Таких выбирала, как подсвечники.
— Подсвечники?
— Это из Набокова, неважно. Что-то я опять не то говорю.
Тут она положила ладонь на его руку.
— У вас красивые длинные пальцы. Вы играете на рояле?
Никита высвободил руку, сказал, что больше по электричеству, чем по роялю, подошел к окну и закурил.
— Выдыхайте в окно, — строго сказала Натали. — Я не люблю запах табака.
Попрощалась, ушла. Он допил вино и лег спать.
Самолет из Рима прилетал только вечером. Никита лежал на кровати, смотрел в окно на голубое небо с белыми облаками, и ему это нравилось. Впереди был почти целый день одиночества в Париже. «Хочу быть пенсионером», — подумал он. Потом подумал и добавил: «Богатым и здоровым пенсионером, чтобы осталось только две заботы — что съесть и где погулять». От Ирины пришло сообщение: «На фирме все в порядке, в Париже ни в чем себе не отказывай, отдыхай за двоих». Последнее означало, что ему нужно побывать в ее любимых местах и прислать фотоотчет. В Париже у Ирины было два любимых места: площадь Сен-Сюльпис и смотровая площадка собора Парижской Богоматери. Никита решил начать с площади.
Путь с Сен-Сюльпису шел по узким улочкам, где на каждом углу и между ними были кафе. За столиками сидели юноши с небрежной щетиной и романтически поглядывали на проходящих женщин. Везде пахло кофе и немножко весной. Худенькие парижанки с растрепанными прическами и с легкими шарфами на шее направлялись в Люксембургский сад. Парижанки не были красивыми, но смотреть на них было приятно. Иногда их было немножко жалко, когда они с трудом поднимали тонкие ножки в тяжелых ботинках. Лица у парижанок были серьезными, и на небритых юношей они не обращали внимания. Париж — это их город, тут они хозяйки, тут сами решают, куда и на кого смотреть.
На площади Никита зашел в кафе, заказал круассан, ветчину, сыр и кофе. «Круассаны кончились, — сообщил официант, — есть свежий багет». «Тогда бокал вина», — сказал он, озадачив и себя, и официанта такой просьбой. За соседним столиком сидел мужчина, похожий на постаревшего Алена Делона. Он что-то печатал на ноутбуке и прихлебывал пиво из высокого бокала. «И еще пива», — сказал он официанту. «Месье вместо круассана хочет багет, вино и пиво?» — уточнил официант. «И еще сто грамм коньяка», — сказал Никита. Официант кивнул, изо всех сил стараясь скрыть свои эмоции, что-то чиркнул в блокноте и исчез.
После коньяка и вина мир вокруг стал еще лучше. Небо расчистилось, фонтан со львами заискрился, колокола собора, где в свое время венчался Виктор Гюго, начали громко гудеть, а потом заиграли нечто среднее между Интернационалом и похоронным маршем Шопена. Около фонтана стоял мужчина в ярко-синем пиджаке с меховым воротником. В его облике чудилось что-то маскарадное. Если бы не маленькие, близко посаженные глазки, он бы выглядел импозантно. Мужчина был зол, несмотря на свой шикарный наряд. Он звонил по телефону и явно слышал не то, что ему бы хотелось. Потом он яростно выключил телефон и быстро ушел. Никита подумал, что понимает его девушку. Он бы тоже к нему не пришел.
— Так тебе и надо! — злорадно пошептал Никита. Соседи оглянулись, но ничего не сказали.
После пива мир улучшился настолько, что Никита по очереди стал влюбляться во всех проходящих женщин. Это не было вожделением, это была нежность, участие и забота. Он курил и мысленно представлял, как поможет пожилой женщине донести сумку до ее дома, салфеткой сотрет пятно на туфле стройной девушки в белом плаще, откроет дверь и поможет сесть в такси брюнетке в кожаной курточке.
— Месье будет еще что-нибудь заказывать? — прервал его мысли официант, увидев пустые тарелки и бокалы. — Может еще кофе?
На кофе он согласился, уходить не хотелось. Солнце стало припекать сильнее, его разморило, он долго открывал целлофан обертки печенюшки, которая прилагалась к кофе, потом размешивал сахар, полностью поглощенный заботой, чтобы ни капли не пролить на блюдце, и вдруг подумал, что ему сейчас очень хорошо, что приезд Алены может все испортить, что он не хочет водить ее по паркам и музеям, не хочет сидеть с ней в ресторанах, придумывая темы для разговора.