— Это наши проблемы, как именно мы будем работать с этими фирмами, — сказала Ирина. — Причем тут Следственный комитет? Прими во внимание, что мы те немногие, которые занимаются производством, а не продажей зарубежных товаров.
— Я все понимаю, — сказал Петухов. — Вы скажете, что все так делают, но тут случай вопиющий, никакого профессионализма.
Черт! Ведь она предупреждала Никиту. Все у него, видите ли, схвачено!
— В любом случае, на уголовку это не тянет, — сказала она. — Если была ошибка, то ее можно исправить.
— Тянет, тянет, — засмеялся Петухов. — Поверьте мне, я тут не первый год работаю. Пять лет Никите Петровичу, а фирму придется закрыть.
— Кто заказал? — спросила она. — Можно с ними решить эту проблему? С вашей помощью, конечно.
— С нашей помощью? — Петухов снова откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову. — Поверьте, у нас много других проблем и на нашу помощь лучше не рассчитывать. Я могу гарантировать только беспристрастное расследование.
Она уловила его оценивающий мужской взгляд: вот он осмотрел лицо, плечи, грудь руки… Снова грудь. Что, Игорешек, вспомнил выпускной вечер? Сделала вид, что задумалась, потом тихо сказала:
— У тебя скоро обед, пойдем, попьем кофе. Я видела рядом неплохое кафе.
Петухов молчал, она увидела на его лице чуть заметную усмешку. Ладно, черт с тобой, думай, что хочешь. Ей надо фирму спасать. Ну, давай, соглашайся, я же тебя насквозь вижу. Отлично сидящий костюм, дорогие часы, галстук долларов за двести. И взгляд все маслянистее и маслянистее.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Я приду минут через двадцать. Мне нужно сделать пару звонков.
В кафе Ирина заказала двести грамм коньяка, кофе, бутерброды и пирожные. Пятьдесят грамм выпила сразу, попыталась дозвониться Никите, услышала ожидаемое «абонент недоступен», выпила кофе и стала вспоминать конкурентов. «Пальмира»? Очень может быть. Их приборы продавались неважно — лаборатории предпочитали западные. Успех их простенького бытового приборчика давно не давал пальмирцам покоя. Кто еще? Личных врагов у Никиты не было. У нее тем более. Значит, остается «Пальмира».
Петухов сел за стол, улыбнулся, налил себе рюмку коньяка, выпил, начал жевать бутерброд. Молчал, поглядывал на нее, ждал, что разговор начнет она.
— Заказ пришел из «Пальмиры»? — спросила Ирина.
— Ну что ты, они мелочь, мы бы с ними и связываться на стали. Бери выше. Впрочем, не гадай, я все равно не скажу, сам не знаю. Был звонок из нашего Управления. Дальше думай сама. Я понимаю ваши с Никитой проблемы. Дом, машины, дочке квартиру купили… Но тут вы лопухнулись. Госзаказ — это серьезно, каждый рубль под контролем.
— Цена вопроса? — она огляделась по сторонам.
— Думаю, что в долларах семизначная, но это не мои проблемы. Я тут в стороне. Есть, конечно, другие варианты. Важно, чтобы мне позвонили и приказали закрыть дело. А как вы организуете такой звонок — это уже ваши проблемы. Поверь, я все понимаю, совсем не хочу этим заниматься и с удовольствием обо всем забуду, если вы сумеете все разрулить.
— Ты все про нас знаешь, хорошо поработал. При любом варианте мы или разоримся, или придется продать фирму. Мне нужно посоветоваться с Никитой. Он сейчас…
— Да, Никита Петрович в отпуске, я в курсе. Поэтому пригласил тебя. И в дальнейшем буду иметь дело только с тобой. Свяжись с Никитой, обсуди ситуацию, а денька через три-четыре созвонимся и обсудим план наших действий где-нибудь в нейтральном месте. Скажем, в ресторане. Ты какие рестораны предпочитаешь?
— Мне все равно. Но Никита в деревне, там нет связи.
— Уверен, что такую проблему ты легко решишь. Учти, у вас максимум неделя. Потом мне нужно идти к начальству с докладом и показать листок со списком ваших договоров.
— Пока кроме тебя это листок никто не видел?
— Видел мой помощник, но это мои проблемы. Если не я, то их бы нашел кто-то другой. Фиктивные договора — это то, с чего мы начинаем наши проверки. Потом проводки через банки, ну, ты сама все знаешь. Я уже говорил, что государственные деньги под особым контролем.
Петухов говорил, покачивая головой, как бы подтверждая, что дело серьезное.
— Ира, я все это говорю только потому, что помню мою школьную влюбленность. С другими бы я говорил по-другому. И не вздумай совать мне что-то в лапу. От тебя я ничего не возьму. И я искренне желаю, чтобы вы быстрее это разрулили.
Положил на стол тысячу, ушел. В дверях обернулся. И только в этот момент, она почувствовала его мужской оценивающий взгляд. Как в кабинете. Ну что ж, не все потеряно, будем работать.
Матвеевка, Митяевка, Максимовка… Черт, память никуда не годится. Никита много раз говорил про эту деревню, а она все пропускала мимо ушей. Озеро там, лес, овраг какой-то… Она включила телефон, открыла карту, так… есть такая деревня на озере. Ехать туда долго, но ехать надо.
Никиту найти было легко — у крайнего дома стояла его машина. Постучала, полюбовалась его изумленными глазами, поздоровалась с Аленой. Сама удивилась, что не испытала никаких эмоций. Поздоровалась и ладно, не до тебя, красавица. Испугала тебя, ты уж прости, у нас дела посерьезнее. Пошли с Никитой гулять. В деревне и правда было красиво и спокойно. Она бы сама осталась, будь время. Никита все выслушал, помолчал.
— Что будем делать? — спросила она.
Никита задумался, потом тихо сказал:
— Даже если продадим дом и машины, таких денег у нас нет. Но можно взять кредит.
— Если от нас не отстанут, то выплачивать не сможем.
— Мне надо позвонить, я догадываюсь, откуда подул ветер.
— Думаешь…
— Почти уверен. Мне надо показать, что много с нас не сострижешь. Наша фирма хороша только, если мы с тобой там работаем. Сейчас едем в Москву, завтра начну все выяснять. Главное сейчас — сохранить фирму. С ней мы выплывем из любого дерьма.
Молодец у нее муж, можно им гордиться! За два дня он все выяснил, договорился, сумма осталась значительной, но уменьшилась в разы от названной Петуховым. Они повздыхали, что придется затянуть пояса и поменять много планов, но порадовались, что жизнь продолжается. Ирина позвонила Петухову:
— Игорь Иванович, я готова с вами встретиться.
Дальше все как в тумане. Белая скатерть, свеча на столе, шампанское в высоких бокалах, какая-то рыба, ракушки, еще вроде был салат, потом сто грамм водки, его сильная рука, сжимающая ее пальцы. И шепот:
— Ира, дорогая, надеюсь ты не подумала, что я вымогал у вас взятку? Никогда этим не занимался. И другим не даю. Мне главное, чтобы не было звонков сверху. Ненавижу все это. Вы сами все уладили, восхищаюсь. А ты красивая, еще больше похорошела. Умная и красивая, таких женщин редко встретишь.
Потом такси, машина осталась у ресторана. Его квартира на Ленинском проспекте. Торшер с оранжевым абажуром — не любила она оранжевый свет. Коньяк, лимон с сахаром, звонок Никите: выпила, машину вести не может, взяла такси, будет ночевать у Наташки, все в порядке, спокойной ночи. Звонок Наташке: не удивляйся, я будто бы ночую у тебя, потом все объясню. Утром кофе, снова такси, ее машина, кабинет, улыбка Никиты, все довольны, все счастливы. Вот только тошнило целый день.
***
Когда Ирина прочитала главу, связанную с Петуховым, то поморщилась, сказала, что я забыл ее слова, немного напутал с описанием рабочих моментов, но главное описал: у них возникли чудовищные проблемы. И их надежда, что фирма без них закроется, — это была неправильная надежда. Все оказалось много сложнее и трагичнее. Да, трагичнее, хотя это слово вроде бы неуместно для описания деловых проблем. Незаменимых людей нет — эта старая «истина» прошла в их случае проверку и оказалась верной.
— А мой первый вечер с Петуховым ты правильно описал, — добавила она. — Читать было противно, но так и было. Но главного мы добились — Никита остался на свободе. Здоровье у нас было, а остальное зависело от нашего ума, энергии и оптимизма. А Алена… Ты знаешь, она мне понравилась. Вела себя достойно, спокойно. Не выглядела котом, укравшим сосиски. Я с ней не разговаривала, но чувствовала, что она была готова спокойно все обсудить. Мне было не до нее. И не поверишь — потом мне даже захотелось с ней подружиться. И еще знаешь… — Ирина на секунду задумалась, — никому не дано увидеть прошлое таким, каким оно было на самом деле. Возможно, все было так, как ты описал.
Из дневника Макса
Странная у меня мечта — никогда не стать начальником. Мои соседи по офису ждут пяти вечера, чтобы выйти на улицу и забыть наш банк, как страшный сон. Это несбыточная мечта всех начальников. Мой стол рядом со столом N — громогласным энтузиастом. Энтузиазм N направлен на исполнение приказов и на требование коллективного восхищения его работой. Его мечта — стать заместителем Панкрата и самому отдавать приказы. Я его не понимаю.
***
Панкрат посмеивается. Говорит, что N ему нужен как хороший исполнитель, а не как зам.
***
На корпоративах можно пить, но лучше не ругать начальство. N вдруг начал орать, что он работает как лошадь, а его не ценят. И что в начальники попадают только мудаки. Панкрат стоял рядом. Он подошел к N и сказал:
— Абсолютно верно! Ты не мудак, поэтому не начальник.
***
NN далеко за шестьдесят. Отличается необыкновенной аккуратностью и нежеланием изучать что-либо новое. Его мечта — выйти на пенсию как можно позже. Денег у NN хватает. Основная причина — ему не о чем разговаривать с женой.
***
NNN — наш новый аналитик. Она недавно развелась с каким-то ученым. На корпоративе выпила и сказала, что никогда не выйдет замуж за ученого, айтишника, писателя и художника.
— Женщины у них проявляются из тумана только, когда требует физиология, — объяснила она.
Потом добавила:
— И офисный планктон пролетает мимо — с ними скучно.
После этого она взяла меня за руку и долго смотрела в глаза. Я от волнения шмыгнул носом.