– Нехотелговорить, нотыразжалобилменя. Вот тебеистория. Онапоможет впути. Япобеседовалс Георгом, преждечем отдатьего Кох.Суонси –огромныйгород. В него стекаютсягонцы со всехсторон света.Псы даютприют,нанимают вармию,собирают информацию.Кого–тоубивают зашпионаж, кого–топросто дляпрофилактики.Так вот изРоссии поцепочкедошлаинформацияот очевидца.Он уезжал всентябре толи из–подСмоленска, толи из–подГомеля. Какие–тодипломатическиеи торговыемиссии еще передвигаютсяпо Европе. Япередамслово в словото, что этот ходокрассказалГеоргу, а Георгмне, – Микапреобразилсяв лице, всемсвоим видом даваяпонять, чтоскажетсейчас что–тооченьприятное. – Танки,танки, танки.Колонны, десятки,сотни! Воздухпревратилсяв дизельныйугар. Грохотстоял надесяткикилометров, –Мика снизилградусторжественности,сбросилтеатральнуюмаску. – ЭтаисториявпечатлилаГеорга,поэтому он попыталсяпередать еедословно.
–Танки,– Кутялкинвслед заМикойблаженноулыбнулся,словнопроизнося«спасены» или«аминь». – Значитеще естьшанс.
Польскаяинициатива –первый раундпереговоровпредставителейполисов иРоссии овзаимопомощи
Человеческоетело непредназначенодля нашейдуши. Кто-то простоперепутал. Вслучае сНаталией Кохон перепуталвтройне. Еёусохшийорганизмоказался неспособенудержатьогонь,горевший внутри.
Буряиграла с нимитретьи сутки.С каждым часомКохстановилосьвсе хуже. Где–товнутри себяона взяласлишкомбольшой кредитсил. Теперьей былонечего инечем отдавать.
Кутялкинпросиживал с девушкойдни и ночи. Свистящиехрипыкузнечныхмехов,исторгаемыеиз ее груди,стали почтигрохотом. Какмогло этотощее телогенерироватьстоль гулкийутробныйзвук?
«Почтикак Россия, –удивилсяГришапришедшему вголовусравнению. –Страна стяжелым дыханием.Её дырявыекузнечныемеха, проработавшиетысячелетия, помогаливыплавкесамыхразличныхконструкцийдлячеловечества– оружия,техники,приспособленийдля пытки. Нострана до сихпор не понялапринципа,закона, покоторомублагодаря еетяжеломудыханиювозникаютэти чудеса.Каждый раздля Россиистановитсясюрпризом то,что онавыдула,исторгла изсебя».
КогдаНаталияприходила всознание, ониразговариваликак друзья.Такого с ниминикогда не случалось.Со страннымичувствамионивспоминалипроизошедшее.Оно больше неказалось ужасным- простонеизлечимыешрамы, скоторымипредстоитмириться.
– Помнишь,тырассказывалпро песочныечасы? – Гриша перебинтовалКох. Емуприходилосьщуриться,чтобы невидеть глазницНаталии, из которыхвытеклиглаза, иуродливыйшрам попереклица. – Про то,что нельзядопустить,чтобы самыехитрыепесчинкивновь перестроилижизнь на свойлад.
Гришакивнул. Пока оннеприспособилсяудалять издиалога невнятныежесты.
– ГригорийАлександрович,и ты, и я, и Мика,и Георг, и докторЭбрилл –кости вгорле, гвоздив жопе,которыезастряли вузенькойгорловинепесочныхчасов. Онивсе ещемешаютхитрымпесчинкамкомфортноперетечь наподготовленнуюпочву. Мы и дальшебудем мешатьим сделать это.Вот держи –еще один гвоздь,еще однанеудобнаяпылинка вгорловине часов,– Кохпопыталасьдостать что–тоизвнутреннегокармана своейплюшевойпижамы, щедровыделеннойэскулапомФишгарда. Унее неполучилось – пальцыне слушались.Кутялкинпомог девушкеи вытащилдесятоклистков,исписанных мелкимпочерком.
– Чтоэто?
– ГригорийАлександрович,меня послалив хранилищене закрасивыеглазки. Я несуперагент, неконокрад, некиллер. Дажесамоубийцаиз меняхреновыйполучился.Мобильник, накоторый яфотографировалав хранилищедревнююрухлядь,забрали людиЛешего. Ноони не зналитого, чтознал ОСА,Павлов и моямама. У меняфеноменальная,фотографическаяпамять. Такихкак я – один намиллион.
– Меньше,– глазаКутялкинащипало. Емуказалось,девушкауменьшиласьв размерах.От нее оставалисьмощиполутораметровойдлины.
– Неперебивай. Я педантичноисполнилароль переписчика.Это почетнаяво всевременадолжность.Таких идиотоввсегданедоставало –переписывать,не понимая,что именно тыкалякаешь, нопродолжатьиз–за жгучегожеланияотомстить, остановитьтех, ктоперекраиваеттвой мир.Моих знанийкак историкахватило,чтобы найти изафиксироватьсодержательныерукописи. ВФишгарде я запротоколироваласвою память.
Гришавспомнил –сделанная изгильзы свеча,тени,прыгающие постенамбарака, рукаНаталии, сбешеной скоростьюмчащаяся побумаге.
– Вкачествекогоучаствовал я?–заинтересовалсяКутялкин.
– Сопровождающий.Обязательноезвено в цепиперемен, – Наталиясобрала силыи улыбнулась.– Тывеликолепныйсопровождающий,Гриня. Укаждогопереписчикадолжен бытьраздражающийфактор,который недает слишкомувлечься –постояннобеспокоит,меняет свечи,горшок, приноситеду, иногданасильнопереводит набелковуюдиету,заставляетчто–точувствовать,потому чтопереписчикбез чувствстанетслишкомхолоднымзвеномистории. У нееи без тогочрезвычайномалооправданий.Отмороженныйчурка-переписчик– это уже перебор.
Яхтушвыряло поволнам. Гриша,быть можетобманываясебя, верил –онинеумолимоприближаютсяк континенту,сокращаютрасстояниядо Шняги иБубликов.
«Ясовершенно оних не думаю.Они вернутсяко мне позже?».
Большевсего онхотел, чтобыНаталиядотянула доберега.
– Раздражающийфактор, да? –Кутялкин незлился. Егополностьюзаполнилабеспросветнаяпечаль. Онпогладил по головесвоегопереписчика.
– Тывезунчик. Утебя нетособыхзаслуг италантов, но тыпересталбытьнепроходимымболотом. Тебевыпал шансдоказать, чтоГригорийАлександровичКутялкин непросто так вэтом новоммире. Ты ужесмог статьего частью и даженемного егодемиургом.
– Совсемнемного.
– Вдвойневезунчик.Ношадемиургавсего этогоужаса неочень легка.
Десятикилометровыезоны вокругкладбищ«первойчернойволны», ставшиепоследнимприютоммигрантов изАфрики, объявленызоныстрожайшегокарантина
КогдаприбежалХейли исказал, чтодо берегаосталось неболее двадцатимиль, Наталияуже не моглаподняться скровати. Онапревратиласьв легкийпылающийкомочек. Гришабез трудавынес его напалубу:
- Впередиберег. Мы наполпутидомой.
– Явижу, - кивнуласлепаядевушка.
Гришерешил, у неене осталосьсил говорить,но она простособиралась ссилами. Наталияосвободиласьиз его рук и торжественнопроизнесла:
Гдетрава от росыи от кровисырая,
Гдезрачкипулеметовсвирепоглядят,
Вполный рост,над окопомпереднегокрая,
Поднялсяпобедитель–солдат.
Кохподошла кборту, крепковцепилась впорученьруками, а невидящимвзглядом вприближающийсяберег - так жекрепко как недавнов одеждууэльскихсирот.
«ВылитаяРоссия, -холоднаячастьКутялкинапридумывалановыесравнения, – Непросто слепое,но еще больноена всю головуистощенноесущество. Наглазах у нее неповязка. Каку Фемиды. Россияхочет бытьчестна исправедливасо всеми. Ноповязкудавносменили сползшиеокровавленныебинты, из-подкоторых Россиянаучиласьподглядыватьневидящимвзором. Онакрутитголовой,словнорассматриваято, что ужеразучиласьвидеть.Реальность».
НаталияКохпростоялатак до тогомомента, когдауже можнобылоразглядыватьдеревья икамни. Лишьпотомлишиласьсознания.
Хейлии громилыЭбрилладолговыискивалибезопасноеместо длястоянки, нотак и нерешились подойтик берегу.
Последнийразочнувшись,Наталия сталазадыхатьсяточно так жекак тогда вхранилище, вовремярассказа осыне. Ейприходилосьчасто–частовдыхать.Связная речьдавалась струдом:
– Закопайменя… наматерике… ячуть–чуть…отдохну… отгрохота, отран… полежу втишине… потомотправлюсь…за Загоевым.
НаследующийденьКутялкинвыполнил еепросьбу. Егоспутникилегкосогласилисьне участвоватьв похоронах.Выгрузивтело, онипрыгнули внадувную лодкуи поплылиобратно наяхту – им былиоченьподозрительныздешниезаболоченныеместа.
Гришаопустил телов яму пододной из прибрежныхсосен,забросал егоземлей и прочиталнад могилойстихиВознесенского:
Икогда онаупала —некрасиво,неправильно,
Ватакующемкрикевывернув рот,
Тона всей Землене хватило бымрамора,
Чтобывырубить Кохв полныйрост!
Вдалипоказалисьдве фигуры. Недожидаясьприближенияинепредсказуемогоразвитиясобытий,Гришавыпустил вних всюобойму из подареннойдокторомЭбриллом береты.Кутялкин несталразбираться,кто это был,живы ли они,готовы лидатьпоказания оситуации наматерике. Он забилв GPSкоординатымогилы Кох,махнулпрощаясь всторону яхтыи отправилсяна восток.
В туночь он сновазаговорил сбубликами. Вотуже тринедели этогос ним неслучалось. Онзалез вспальник, пересказалсыновьям то,чтопроизошло смоментапоследнегоразговора, ичутко заснулподнизенькимдеревянным мостом,перегораживающимузкую реку.
Судяпо карте, вдвухкилометрах находилсянебольшойбельгийскийгородок, ноКутялкин несобирался приближатьсяни к этому, нилюбомудругомускоплениюлюдей.
Онс горечьюподсчитал,без чего станеточень трудно терпетьновый мир.Помимо нормальногочеловеческогообщения,ненормальногоинтернета, ТВи прочихрадостейбудет не хвататьхриплогодыханиярядом.Неровного свистящего,но все ещеучаствующегов выплавкееще одной, неизвестнойпока деталимироздания.
Давайкак будто этоне мы лежалисто лет какснятыежернова,давилисьгнилой водойи прогорклойкашей зналина слух, чьиэто шаги изтьмы, чье этобесправие,чьи права,что означаетэтот надсадныйкашель
какбудто мы чуемчто-то крометюрьмы, за камеройдва на два, нождем и молчимпока что
какбудто на насутеряныордера, илиснят пропускнойрежим, ипустуютвышки,
какбудто бы воттакая у насигра, и мывырвались ибежим,обдираяладони,голени илодыжки,
какбудто бы насне хватятсядо утра,будто каждыйнеудержим ивзорвется всемьсотпружин,
еслигде-товстанет дляпередышки
Какбудто бычерез троесуток путинас ждет пахучийбараний суп устарогонеулыбчивогошамана,
чточувствуетчеловекамилях в пяти,и курит гашишчерез жёлтыйверблюжийзуб, и понимаетнас невесьма, но
углёмприжигаетранки, чтобнам идти,заговариваетудушливыйжар и зуд, иеще до рассветавыводит насиз тумана
имы ночуем впустыхзаводскихцехах, где плесеньи горыдавленогостекла, иистошно воютдверныепетли
икислые ягодыищем мы вмягких мхах,и такаяшальнаярадость нас обняла,что мысмеемся уже -не спеть ли
берёмяйцо изгнезда, печёмего впопыхах,и зола, зола, изубы в чёрномгорячемпепле
какбудтопересекаемручьи и рвы,