наружные слои были тверже. Следовательно, техника зубов, раковин хотя и удовлетворяла насущные потребности людей определенного хозяйственного уклада, представляла собой вторичное и застойное явление. Племена, освоившие такую технику, вынуждены были это сделать в связи с заселением областей тропического пояса. Но в прошлом их предки, обрабатывая каменные орудия, достигли определенного уровня развития техники я хозяйства. Свои старые навыки работы они должны были перестраивать в соответствии с условиями обстановки.
Некоторые из этих средств труда (зубы акул, раковины, шипы дикобразов, кости казуаров и т. п.) продолжали служить человеку в течение длительного времени. Но с развитием культуры эти естественные или малоизмененные орудия там, где это было возможно, замещались каменными, поступая в разряд материалов для производства украшений.
В островном мире Вест-Индии, Юго-Восточной Азии и Океании в первые этапы заселения раковины, зубы морских животных играли большую роль в технике и хозяйстве, а позвонки рыб широко использовались как украшения. В слоях докерамического неолита о. Куба археологами обнаружены тысячи таких позвонков, служивших бусами. А на следующей стадии, когда вошло в систему производство глиняной посуды, более высокого уровня достигли земледелие и рыболовство, когда природные ресурсы острова были разведаны полнее, роль камня возросла не только в выделке орудий труда, но и в производстве украшений.
Глава V. Разделка добычи и обработка кожи
Разделка охотничьей добычи
В ходе работы III Панафриканского конгресса доисториков в Ливингстоне Л. Б. Лиш демонстрировал свои опыты по обработке и применению древнейших каменных орудий. Тушу антилопы Л. Б. Лики разрезал при помощи орудия из гальки и лезвия с притупленной спинкой. При этом он выразил глубокое убеждение в большой важности этапа, когда было впервые практически оценено значение каменного орудия, заменившего нашему предку ногти и зубы при разделке добычи.[271]
Среди скоплений галечных орудий редко встречаются отщепы или осколки, возникающие в результате оббивки. Отсюда следовало бы заключить, что гальки оббивали не ради отщепов, а ради их самих, и отщепами на этой стадии еще пользоваться не умели.
Самый процесс резания ножом-отщепом представлял сумму операций и актов, слетка специализированных в зависимости от того, какое вещество обрабатывалось. Разделка охотничьей добычи требовала коротких движений с приложением незначительных усилий. Причем разрезание кожи, мышц, сухожилий имело некоторые особенности. Трудно допустить, чтобы функции резания осуществлялись только при помощи оббитых галек, нередко очень тяжелых, массивных, а отщепы, находящиеся под руками и весьма пригодные для этой цели, полностью игнорировались. Контрольный эксперимент, поставленный нами близ г. Сухуми в 1964 г., убедил в том, что отщеп, сколотый с известковой гальки, является вполне годным ножом для резания мяса, перерезания связок, даже если лезвие его не было ретушировано. Та же работа оббитой галькой была менее эффективна. Угол заострения лезвия на ней был велик, а объем гальки затруднял контроль работы — режущая часть смещалась с поля зрения.
Строение руки олдувейских австралопитеков, как рисуется по костным остаткам кисти презинджантрола, позволяет считать, что носитель их обладал способностью держать между пальцами галечный отщеп. Фаланги его большого пальца имеют более удлиненные пропорции, чем у антропоидов.[272] Кроме того, при рабочем положении отщепа, выполняющего функции ножа, необязательно давление конца ногтевой фаланги. Устойчивое положение отщепа в руке возможно и при вытянутом большом пальце, прижимающем отщеп к согнутому указательному пальцу. Наличие кварцитовых и базальтовых отщепов в нижнем слое (Bed I) Олдувея позволяет думать, что Homo habilis умел резать орудиями с лезвием.
Галечные орудия не были специализированными инструментами. Необработанная ах часть зажималась кистью руки так же, как зажимается при участии всех пальцев камень, поднимаемый с земли и предназначенный для ударных функций или метания. Такой захват орудия обеспечивал три основные функции: рубку, резание и скобление, которые еще не дифференцировались, дополняя друг друга в различных процессах труда и операциях. Рабочая часть гальки, размер, вес и форма ее, однако, не могли не оказывать некоторое влияние на преобладание той или другой функции.
Puc. 48. Охотничьи (свежевальные) ножи древнего палеолита.
А — ашельского типа; В — леваллуазско-мустьерского типа; В — способ держания в руке.
Шелльские ручные рубила, имеющие зигзагообразное лезвие, еще мало были приспособлены для функций резания волокнистых веществ. Они также еще не имели определенного назначения; ударные функции (рубка, раскалывание, разбивание и т. д.) преобладали. Резание могло производиться сопровождающими его отщепами.
Ашельские приемы двусторонней оббивки и ударной ретуши, выравнивающие лезвие в одну линию и уплощающие тело орудия, создали предпосылки для использования бифасов в качестве охотничьих ножей (рис. 48, А). В эту эпоху бифасы изготовлялись больших и малых размеров. Мелкие экземпляры, весом 50—70 г, из Сант-Ашеля[273] или Ум-Катафы, разумеется, предназначались для прокалывания и резания. Даже крупные бифасы, имеющие лезвие на основании (бифасы непрерывного лезвия), служили не для удара, а для резания.
Потребность в прямоосных охотничьих ножах, пригодных для разделки убитых животных, явилась важной причиной совершенствования техники обработки орудий из кремня и привела к открытию способа скалывания отщепов-пластин леваллуазского типа (рис. 48, Б). Лучшие образцы ножей этого типа могли употребляться без ретуши. Их лезвия благодаря надлежащей подготовке нуклеуса имели угол заострения 10—20°. Но чаще всего ножи из леваллуазских отщепов ретушировались.
Рис. 49. Грот Шайтан-Коба (Крым). Мясные ножи из отщепов-пластин леваллуазского типа.
К числу таких охотничьих или мясных ножей следует отнести отщепы мустьерской стоянки Шайтан-Коба в Крыму (рис. 49). Они имеют более или менее прямой профиль, выпуклый отбивной бугорок. Умеренно ретушированы по краям, главным образом на выступающих участках с тем, чтобы выпрямить лезвие на рабочей стороне или затупить на противоположной, нередко служившей для упора указательного пальца. Местами встречается легкая, иногда двусторонняя зазубривающая ретушь. Судя по некоторой заглаженности, орудия зажимались в руке между большим, указательным и средним пальцами в области отбивного бугорка, служившей обычно рукояточной частью. Во многих случаях оба лезвия (правое и левое) могли употребляться в работе, во были и однолезвийные орудия. Следы изнашивания на лезвиях выражены очень слабо и улавливаются с помощью микроинтерферометра и двойного микроскопа.
Ко второй группе мясных ножей из Шайтан-Кобы можно отнести пластины мустьерского типа, продолговатые, с изогнутым и прямым профилем. Более крупные из них достигают 9—10 см длины, поменьше — 7—8 см. Обычно они ретушированы по лезвию со стороны спинки, чаще всего с левой стороны, но встречаются и с ретушью на правом лезвии.
Для выяснения эффективности кремневого ножа-отщепа был проделан опыт в Сухумской киноэнспедиции (Ленинградской киностудии научно-популярных фильмов). Производилось потрошение и разделка десятигодовалого козла опытным работником мясозавода. Козел был убит стальным ножом. Брюшную полость вспарывали крупным кремневым отщепов с острым неретушированным лезвием. Первым продольным движением кремня по средней линии грудной и брюшной полости мясник разрезал кожу, наметив линию. Вторым движением он вскрыл внутренности. Отделение конечностей в коленных суставах производилось другим, более узким, кремневым отщепом. Круговым движением разрезалась кожа, потом перерезались сухожилия. Процесс разделки туши занял несколько минут. Кремневое лезвие благодаря некоторой зубчатости легко разрезало мягкую волокнистую ткань тела. Снимал шкуру мастер при помощи того же кремневого отщепа, которым вспарывал брюшную полость. Фронтальным движением отщепа он отделял шкуру от жирового слоя, натягивая ее на себя левой рукою. Бахтарма шкуры отделялась без прирезков жира или мяса. По свидетельству самого мастера, разделка козла кремневыми орудиями осуществлялась почти с такой же скоростью, как и стальными, хотя он впервые пользовался каменными ножами в своей практике.
Разделка охотничьей добычи и резание мяса в позднем палеолите осуществлялись ножами из призматических пластин. На практике охотник нередко пользовался для этой цели разными орудиями, например наконечниками для дротиков, ножами для строгания кости или дерева, даже отщепами. Но в эту эпоху уже наметилась тенденция к специализации охотничьих ножей. В Костенках I была исследована серия тупоконечных ножей, интенсивно заполированных от долгого употребления, возможно, длившегося годами. Длина их колебалась в пределах 10— 15 ом, рабочая часть обоих лезвий не ретушировалась. На передних концах сохранились едва заметные отбивные площадки и бугорки. Кроме интенсивной заполировки, на поверхности были обнаружены многочисленные линейные следы. Их возникновение объясняется действием кварцевых зерен, которые попадали на шкуру препарируемых животных. Разделка туш производилась на земле, песок прилипал к туше, к ногам животных. Бели эти царапающие песчинки не оказывали заметного действия при недолгом употреблении ножей, то на заполированной поверхности они оставляли заметные следы.
Иного типа были мясные ножи из сибирской стоянки Мальта. Здесь употреблялись короткие пластинки 5—8 см длины. Они имели одно рабочее лезвие, носящее следы употребления. Другое отличалось массивностью или было затуплено. Зажимались эти ножи между тремя пальцами.