ид щита 2 м длиной и 90—100 см шириной.
Обитатели горных полупустынных территорий Новой Мексики, Аризоны и Южного Колорадо, где преобладал сухой климат, создавали себе жилища из сырцового кирпича, песчаника и известняка, пользуясь в качестве связующего вещества глиной. При этом они возводили огромные многоэтажные дома, вмещающие до 3—4 тысяч жителей, способные противостоять времени в течение столетий. Некоторые постройки функционируют до наших дней, претерпев незначительную модернизацию. Постройки этого типа и возводившие их племена принято называть общим именем пуэбло.
«Культурному человеку, — писал Л. Морган, — Новая Мексика кажется бедной страной, но она великолепно приспособлена к образу жизни оседлых индейцев, обрабатывающих какой-нибудь один акр на сотню тысяч акров окружающей их свободной в «или. Этот район, как и примыкающая к нему непосредственно с севера область реки Сан-Хуан, состоит на узких плодородных долин, в которых жило тысяч пятьдесят населения... Еще интереснее тот факт, что пуэбло Новой Мексики по своему плану и расположению вполне воспроизводят здания, развалины которых встречаются в Юкатане, Чианы, Гватемале и Гондурасе. Все население жило в этих больших домах на началах равенства, так как учреждения их были строго демократичными».[394]
Сугубо оседлый характер земледельческого населения и относительная уединенность их поселений на пустынной территории поставили на первый план в строительстве домов оборонные задачи. Дома пуэбло представляли собой настоящие крепости с наглухо закрытыми нижними этажами, террасовой формой архитектуры, плоскими крышами. Чтобы подняться на первую террасу дома, надо было спустить с нее лестницу. Выходные двери имелись только в комнатах второго я более высоких этажей. Комнаты первого этажа сообщались со вторым с помощью лестниц, проходящих через потолочные люки. Подъем на другие этажи осуществлялся но приставным лестницам. Таким образом, плоская крыша одного этажа служила полом для следующего. Площадки каждой террасы защищались с наружной стороны парапетами. Некоторые поселения, например пуэбло Цуньи, построены к тому же еще на холме около 15 м высотой. Многие пуэбло в старину не имели дверей вообще — этажи сообщались только при помощи приставных лестниц и люков.
Жилые комнаты имели разную площадь. В пуэбло Цуньи они имели 4—6 м в длину, 3—4 в ширину и 3 м в высоту. Дневной свет проходил через одно или два небольших окна, которые в старое время иногда заделывали слюдой. Комнаты нижнего этажа почти совсем не имели не только дверей, но я окон. Слабый свет проникал лишь через люк в потолке. Не было окон и в задних комнатах, если не считать небольшие отверстия в стене. Дневным светом освещались только комнаты верхних ярусов, расположенные по фасаду, имевшие окна и двери.
На примере пуэбло Цуньи можно установить, что возникновение таких компактных поселений является результатом слияния многих домов в один, превращения их в сложную систему жилых комнат и помещений общественного назначения. Вначале строительство происходило до принципу приращивания жилых ячеек друг к другу, как растут пчелиные соты. Затем этот естественный процесс стал постепенно и частично регулироваться требованиями архитектурного плана и социальной организации.
В постройках из сырцового кирпича толщина стен зависела от размера кирпича и способа кладки. В нижнем ярусе строения кирпичи были крупнее и укладывались поперек стены. Верхние пасти стены имели кирпич, уложенный вдоль ее линии. В среднем сырцовый кирпич достигал более 50 см длины и 25 см ширины, а толщина составляла около 10 см. Потолки, выполнявшие функции междуэтажных перекрытий и площадок, опирались на деревянные балки. Пролеты между балками заполнялись шестами и пучками ветвей, обмазанными глиной. Точнее сказать, ото была отвердевшая армированная глина, обладавшая большой сопротивляемостью на сжатие и удар. Отштукатуренные глиной стены комнат обычно белились известью или гипсом, а некоторые из общественных помещений выкладывались плитками. Внутренние междукомнатные стены нередко делали из досок. Нижние комнаты обычно отводились под кладовые и амбары, а в верхних комнатах жили. Однако комнаты самых верхних этажей считались наименее благоустроенными, и их заселяла бедная часть общества пуэбло, имущественное расслоение которого уже началось.
Большой интерес представляют каменные пуэбло Новой Мексики. Замечательная труппа развалин этих старинных сооружений расположена в долине р. Чако, притока р. Сан-Хуан. Аналогичные памятники известны на юго-западе Колорадо и в долине г. Анимас, Каменные постройки и башни, вырубленные в отвесных скалах на pp. Манкос, Долорес и Рио де Челли, являются уникальными укрепленными поселениями.
Пуэбло долины р. Чако построены но одному плану, но отличаются только по масштабам. Самые крупные из них, например пуэбло Бонито, состояли из 600 комнат, поменьше — из 100—150 комнат. Пуэбло Бонито имело 3 яруса (этажа). Здесь могло разместиться около 3 тыс. человек.
Основным материалом, из которого сложены эти постройки, был плотный серый песчаник мелкозернистой, плитчатой структуры. Его выламывали из близлежащих обнажений в отвесных берегах долины. Плитки были разных размеров. Значительная часть стен складывалась из очень небольших хорошо отесанных и пригнанных одна к другой плиток прямоугольной формы. Строителям были известны различные перевязи кладки с правильным чередованием «тычковых» и «ложковых» рядов. Слоистый камень был выложен строго горизонтально с прямолинейными швами.
Многовековой опыт каменной кладки позволял строителям пуэбло с максимальным эффектом использовать имеющийся в их распоряжения материал. Там, где в кладке применялся неодинаковый по размерам камень, крупные плиты размещались равномерно во избежание неодинаковой осадки. Между рядами из крупных плит были проложены очень мелкие кусочки плитняка, заполняющие все пустоты профиля. Каждой, даже случайной форме камня было найдено в кладке соответствующее положение. Связующим веществом в кладке пуэбло Бонито служил раствор глины, обладавший после высыхания хорошим сцеплением с песчаниковыми плитами. В условиях сухого климата юго-запада Северной Америки этот сырцовый цемент успешно служил сотни лет, но при более обильных осадках сооружения типа пуэбло были бы невозможны.
Комнаты в этом комплексе перекрывались продольными балками и поперечным настилом из более тонкого дерева. Немало было комнат, имевших по три двери: одна вела на террасу, две другие в соседние комнаты. Дневное освещение при закрытых дверях проникало в комнату через небольшое окно, заделываемое слюдой.
Тропические каркасные постройки Южной Америки, Юго-Восточной Азии и Океании
Техника возведения жилища здесь находилась в зависимости от высокой степени инсоляции, повышенных осадков, сильных испарений, особенно на экваторе, относительно высокой амплитуды колебаний суточной температуры и незначительных изменений ее в годовом цикле. По целому ряду признаков жилище поэтому существенно отличалось от того, что мы видим в других географических широтах. Причем одной из характернейших особенностей была тенденция к возведению жилища, возвышающегося над уровнем земной поверхности.
Простейшее жилье в лесной области тропического пояса можно видеть в стойбищах гуаяков, собирателей и охотников Парагвая.[395] Это — навес от дождя и солнца, составленный из веток и листьев, воткнутых в землю заостренными стеблями. Основную функцию жилища в условиях такого стойбища играет уже не это эфемерное сооружение, а тепло и свет огня в кострах. Такой вывод можно сделать из того факта, что гуаяки нередко ограничивались на своих кратковременных бивуаках только зажиганием 6—7 костров, тепло и свет которых служит единственным ограждением от ночного холода и ягуаров. Хотя низкий культурный уровень гуаяков не является первичным, а представляет следствие деградации под влиянием условий, их приспособленность к почти исходным формам жизни и быта показательна.
Жилые постройки андаманцев, охотников и собирателей приморского типа тропической зоны, характеризует более высокий уровень эволюции жилища. Андаманцы, принадлежащие к южноазиатским пигмеям, преимущественно занимали береговые районы, но часть жила в центральной части, в лесах. Их группы объединялись в племена, говорящие на особом наречии и имеющие свои племенные названия. Но племя оставалось очень рыхлым агрегатом. Оно мало участвовало в регулирования общественной жизни. Связь между группами нередко нарушалась, если их разделяло расстояние в 60—80 км. Большая подвижность групп по своей территории особенно была заметна у береговых андаманцев, владевших лодками.[396]
На некоторых местах их периодических стоянок образовались огромные раковинные кучи, перемешанные с остатками костей животных, свидетельствующие, что группы андаманцев посещали излюбленные места побережья в течение многих столетий. Большей частью эти места были расположены у источников пресной воды, что очень важно в сухой период. Никогда группа не оставалась на одном месте много месяцев. В случае смерти одного из членов срок пребывания на стоянке сокращался. К перекочевке на новое место принуждали и другие причины: сравнительно быстро накапливались вокруг жилья разлагающиеся пищевые отбросы. Вернуться на прежнее место можно было только через определенное время.
Главная стоянка, на но(торой андаманцы проводили большую часть времени, состояла из одного общего жилища или целой группы, деревни. Обыкновенно такое поселение разбивалось на лесной просеке вблизи от морского берега и состояло из 8—10 семейных жилищ, обращенных фасадом к центру, на котором находилась площадка для танцев и игр. На главной стоянке локальная группа проводила дождливое время года, покидая ее для сбора пищи, для охоты и снопа возвращаясь. Второй тип стоянок возникал в сухое время года, и жили на них 2—3 месяца. Третий тип представлял охотничьи лагеря, используемые в течение нескольких дней.