Узнала об этом ведьма и стала просить мужа — зарежь да зарежь козленка…
Купцу жалко было козленочка, привык он к нему. А ведьма так пристает, так упрашивает, — делать нечего, купец согласился:
— Ну, зарежь его…
Велела ведьма разложить костры высокие, греть котлы чугунные, точить ножи булатные.
Козленочек проведал, что ему недолго жить, и говорит названому отцу:
— Перед смертью пусти меня на речку сходить, водицы испить, кишочки прополоскать.
— Ну, сходи.
Побежал козленочек на речку, стал на берегу и жалобнехонько закричал:
Аленушка, сестрица моя! —
Выплынь, выплынь на бережок.
Костры горят высокие,
Котлы кипят чугунные,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати!
Аленушка из реки ему отвечает:
Ах, братец мой Иванушка! —
Тяжел камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли.
А ведьма ищет козленочка, не может найти и посылает слугу:
— Пойди найди козленка, приведи его ко мне.
Пошел слуга на реку и видит: по берегу бегает козленочек и жалобнехонько зовет:
Аленушка, сестрица моя! —
Выплынь, выплынь на бережок.
Костры горят высокие,
Котлы кипят чугунные,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати!
А из реки ему отвечают:
Ах, братец мой Иванушка! —
Тяжел камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли.
Слуга побежал домой и рассказал купцу про то, что слышал на речке. Собрали народ, пошли на реку, закинули сети шелковые и вытащили Аленушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули ее в ключевую воду, одели ее в нарядное платье. Аленушка ожила и стала краше, чем была.
А козленочек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой.
Ведьму привязали к лошадиному хвосту и пустили в чистое поле.
Разумница
Жили-были два брата: один бедный, а другой богатый. Вот богатый как-то сжалился над бедным, что у того ни ложки, ни плошки, да и отдал ему дойную корову. Говорит:
— Помаленьку отработаешь мне за нее.
Ну, бедный брат отрабатывает помаленьку. А потом богачу сделалось жалко коровы, он и говорит бедному:
— Отдавай мне корову назад.
Тот взмолился:
— Братец, я ж тебе за нее отработал!
— Что ты там отработал — как кот наплакал! А корова-то гляди какая! Отдавай, отдавай!
Бедному жалко стало своей работы, не захотел отдать. Пошли они судиться к барину. Пришли. А барину, должно быть, не захотелось голову ломать — думать, кто из них прав, кто виноват. Вот он и говорит им:
— Кто отгадает мою загадку, того корова и будет.
— Говори, барин!
— Слушайте: что на свете сытее всего, быстрее всего, милее всего? Завтра придете — скажете.
Пошли братья. Богач идет домой и думает: «Ерунда, а не загадка! Что ж может быть сытее барской свиньи, быстрее барской борзой, милее денег! Моя корова будет!»
Бедный пришел домой, думал, думал, да и затужил. А у него была дочка Маша. Она и спрашивает:
— Чего ты, батюшка, растужился? Что барин сказал?
— Да барин такую загадку загадал — голову сломать можно!
— А какая загадка, батюшка?
— Вот какая: что на свете сытее всего, быстрее всего, милее всего?
— Э, батюшка, сытее всего мать-земля — она всех кормит, поит, да и всех поедает; быстрее всего думка — с думкой куда хочешь полетишь: а милей всего сон — как бы хорошо ни было человеку, он все бросает, чтоб заснуть.
— Неужто, — говорит отец. — А ведь правда твоя! Так и скажу барину.
На другой день приходят оба брата к барину. Вот барин их и спрашивает:
— Ну что, отгадали?
— Отгадали, барин, — говорят.
Вот богатый выступил вперед, чтобы поскорее ответить, да и говорит:
— Сытее, барин, всего ваши свиньи, а быстрее всего ваши борзые, а милее всего — денежки.
— Э-э-э, врешь, врешь! — говорит барин. — Ну, а ты?
— Да что ж, барин, нет ничего сытее матушки-земли; она всех кормит, поит да и всех же поедает.
— Правда, правда! — говорит барин. — Ну, а быстрее всего?
— Быстрее всего мысль-думка — с нею куда хочешь перелетишь.
— Так! Ну, а милее всего что? — спрашивает барин.
— А милее всего сон. Как бы хорошо ни было человеку, он все покидает, чтобы заснуть.
— Все так! — говорит барин. — Твоя корова. Только скажи мне, сам ли ты отгадал загадки или тебе кто помог?
— Да что ж, барин, — говорит бедняк, — есть у меня дочка Маша. Это она меня научила.
Барин рассердился:
— Как так, я такой умный, а она простая девка — и мои загадки отгадала! Погоди же! Вот тебе десяток вареных яиц, отдай их своей дочери. Пусть она посадит на них наседку, чтоб наседка за одну ночь вывела цыплят, выкормила их, и чтоб твоя дочка зарезала трех, зажарила на завтрак, а ты, пока я встану, чтоб принес. Я ждать буду. А не сделает — будет худо.
Идет бедняк домой, плачет. Приходит, а дочка спрашивает его:
— О чем, батюшка, плачешь?
— Как же мне, дочка, не плакать! Дал тебе барин десяток вареных яиц да наказал, чтобы ты посадила на них наседку, чтоб наседка за одну ночь вывела и выкормила цыплят, а ты чтоб зажарила трех ему на завтрак.
А дочка взяла горшочек каши и говорит:
— Отнеси, батюшка, эту кашу барину да скажи ему: пускай он вспашет землю, посеет эту кашу, и чтоб она выросла просом, поспела, и чтоб он просо скосил, смолотил и натолок пшена — кормить тех цыплят, которым надобно вылупиться из этих яиц.
Приносит бедняк к барину эту кашу, отдает ее и говорит: так как дочка сказала.
Барин смотрел, смотрел на эту кашу, да и отдал ее собакам. Потом нашел где-то стебелечек льна, отдал его бедняку и говорит:
— Отнеси дочери этот лен. Пускай она его вымочит, высушит, побьет, попрядет и соткет сто локтей полотна. А не сделает — будет худо.
Идет бедняк домой, опять плачет.
— О чем, батюшка, плачешь?
— Гляди-ка, чего: пан дал тебе стебелечек льна, да чтоб ты его намочила, высушила и помяла, напряла и выткала сто локтей полотна.
Маша взяла нож, пошла и срезала тоненькую веточку с дерева, дала отцу и говорит:
— Неси, батюшка, к барину. Пускай он из этого дерева сделает мне гребень, гребенку и днище, чтоб было на чем прясть этот лен.
Приносит бедняк барину эту веточку и говорит, что дочка велела из нее сделать. Барин глядел, глядел, взял да бросил веточку, а сам думает: «Эту не обдуришь! Видать она не из таких!» Потом думал, думал и говорит бедняку:
— Пойди скажи своей дочери: пускай она придет ко мне в гости, да так, чтоб была ни голая, ни одетая, ни шла, ни ехала, ни с гостинцем, ни без гостинца. А если она этого не сделает — будет худо.
Идет отец плачет. Пришел да и говорит дочери:
— Ну, что, дочка, будем делать? Приказал барин так и так, — и рассказал ей все. Маша говорит:
— Не тужи, батюшка, все ладно будет. Пойди купи мне живого зайца.
Пошел отец, купил живого зайца. А Машенька взяла рыбачью сеть и закуталась в нее. Потом поймала воробья, взяла сани, запрягла в них козла. Зайца спрятала под мышку, воробья взяла в руку, одну ногу поставила в сани, а другой ступает по дороге — одну ногу козел везет, а другою идет. Приходит этак к барину во двор, а он как увидел, что она так идет, кричит слугам:
— Травите ее собаками.
А она и выпустила зайца. Собаки погнались за зайцем, а ее бросили. Она тогда пришла к барину в хоромы, поклонилась и говорит:
— Вот вам, барин, гостинец, — да и подает ему воробья.
Барин только хотел его взять, а она выпустила воробушка, он — порх! и улетел в открытое окно.
На ту пору пришли мужики к барину судиться. Барин и спрашивает:
— Чего вам, люди добрые?
Один говорит:
— Да вот что, барин, ночевали мы вдвоем в поле, а утром встали, глядь — моя кобыла жеребенка привела.
А другой говорит:
— Враки это: моя привела! Рассуди нас, барин.
Вот барин думал, думал и говорит:
— Пригоните сюда жеребенка и лошадей, — к которой жеребенок побежит, та и привела.
Пригнали запряженных кобыл и пустили жеребенка. А те два хозяина так затаскали этого жеребенка каждый в свою сторону, что он уж и не знал, куда ему бежать, взял да и побежал незнамо куда. Ну, все растерялись — что тут делать, как рассудить? А Машенька говорит:
— Вы жеребенка-то привяжите, а матерей распрягите, да и пустите, которая побежит к жеребенку, та и привела.
Так и сделали. Распрягли лошадей, жеребенка привязали, одна и побежала к нему, а другая стоит.
Ну тут барин видит, что она такая разумная — никак ее не перехитришь. И отпустил ее с миром.
Скатерть, баранчик и сума
Жили-были старик да старуха. Пошел раз старик на реку рыбу ловить. Смотрит — попался в сети журавль, кричит, бьется, выбраться не может.
Пожалел старик журавля.
«Зачем, — думает, — такой доброй птице погибать?»
Подошел к журавлю, помог ему из сетей высвободиться. Говорит ему тут журавль человеческим голосом:
— Спасибо тебе, старичок! Никогда твоей услуги не забуду. Пойдем ко мне домой — дам тебе хороший подарок.
Вот они и пошли — старик да журавль.
Шли, шли и пришли на болотце, к журавлевой избе. Вынес журавль полотняную скатерть и говорит:
— Вот, старичок, тебе подарок. Как захочешь есть-пить, разверни эту скатерочку и скажи: «Напои-накорми, скатерочка!» — все у тебя будет.
Поблагодарил старик журавля и пошел домой.
Захотелось ему по дороге есть. Сел он под кусток, развернул скатерть и говорит:
— Напои-накорми, скатерочка!
Только сказал — и сразу на скатерти все появилось: и жареное и пареное, ешь — не хочу!
Наелся, напился старик, свернул скатерочку и пошел дальше.