— Максим Васильевич, разрешите, — склонился над начальником охраны какой-то наш парень. — Я на четвертом курсе медицинского, хирургия — специальность.
— Так хрен ли ты тянешь?! Сделай чего-нибудь! — тихо говорю я, зажимая свое плечо.
— Может вас сперва осмотреть? — предлагает парень, но сам уже осторожно расстегивает на Воване кожанку.
— Успеется, — отвечаю я и пытаюсь встать на ноги. — Тебя как зовут-то? — спрашиваю парня, но тот не слышит, что-то под нос себе бубнит и Вована осматривает.
— Гриша это, на красный диплом идет, — подсказывает кто-то.
— Гришенька, ты мне Вову с того света вытащи! Он же меня от пуль закрыл! — прошу я.
— Не обещаю, — посмотрел на меня недоучившийся медик, — постараюсь и сделаю все, что смогу. Парни, мне нужны платки или чистые тряпки, Вована следует немедленно перевязать, а то кровью изойдет.
Осматриваюсь, у кого-то прошу сигаретку. Тачки горят хорошо, отечественные машины ничем не уступают иномарке. Интересуюсь о погибших и с огромным облегчением узнаю, что среди наших пацанов потерь нет, есть только раненые.
— Здесь оставаться долго нельзя, — морщусь от боли. — Парни, как хотите, но колеса необходимы. Хоть на руках сюда бэху притащите! Загрузим в нее раненых и ходу, потом уже решим, что и как дальше! — обратился я к пацанам.
Те словно ждали, когда получат приказ, сразу засуетились, а я прикрыл глаза и неожиданно стал терять сознание.
Глава 17. Разборка
Сознание вернулось резко. Как добирались до чей-то дачи у меня сохранились отрывочные воспоминания. Парни сумели к месту перестрелки пригнать бэху, раненых туда загрузили, и Гриша, к которому присоединился один из пацанов, погнали в укромное место. Я сидел рядом с Вованом и Михаилом, у которого два пулевых ранения, но не тяжелых (нога и рука прострелянные). На кочках при тряске, из-за боли в плече, отключался, дорогу не запомнил, показалось, что ехали не менее пары часов.
Привстал на скрипучей кровати — комнатка метров десять, потолок низкий, под которым тускло горит лампочка. Из соседней комнаты доносятся какие-то голоса, встал и. отправился на звук, предварительно потрогав свое плечо — перевязано, но дергает и болит.
— Блин! Да не могу я его оперировать! Нет инструментов, препаратов! В больничку его следовало сразу вести! — доказывает кому-то Гриша.
— Так мы будем смотреть как он окочурится? — возразил ему, вроде бы, Михаил. — Думай! Позвони кому-нибудь! Благо есть телефонная связь!
— О чем базар, — вошел я в комнату.
— Маба, он не желает пули доставать! — Михаил обвиняющее ткнул пальцем в Григория.
— А чем оперировать? Пальцем? Вован от болевого шока копыта откинет! — развел руками Григорий. — Предлагаю вызвать скорую, скажем, что наш начальник ЧОПа пистолет разбирал и сам себя подранил.
— Хрень несешь, — отрицательно качнул я рукой и осторожно, пошатываясь, направился к дивану, на котором мой начальник службы безопасности хрипит. — Никто не поверит, менты станут допытываться и на пользу никому это не пойдет. Как-никак, а мы все преступили закон. Гриша, при наличии инструмента и медикаментов, ты взялся бы за операцию?
— Без гарантий, — хмуро ответил студент медицинского, а потом добавил: — Пулю из твоего плеча достану, там не так все страшно. Костыля…
— Кто такой? — сразу уточнил я.
— Костян — пулю в руку и ногу словил, — пояснил Мишка.
— Я у него их вытащил, там любой бы справился, — продолжил Гриша. — Правда, в качестве обезболивающего влили почти пузырь водяры, сейчас он в отключке.
— Так, а что остальные парни? Если точно помню, то звучали возгласы, что раненых намного больше, — вспомнил я, как упоминали Васька, Коляна и еще кого-то, получивших ранения.
— Э-э-э, — смутился Гришка, — думали, что и меня ранили. Когда гранаты взрывались, взрывной волной нас разметало в разные стороны, оказалось, что отделались все испугом. Все живы, ранены трое, — отвел он взгляд.
Ну, обсуждать что и как произошло на стрелке сейчас не время и не место. Потом ошибки станем разбирать и уроки извлекать. Похоже, как наши парни, так и противники — огнестрелом владеют на уровне НВП (начальная военная подготовка) в школе, когда уроки ограничились сборкой-разборкой автоматов и стрельбой в тире из мелкашки.
— Точно? — не поверил я, а потом вспомнил, как с «кряжистым» перестреливался. — А мужик, что с Герычем был? С ним что?
Парни как-то резко загрустили, взгляды в сторону отвели.
— Так он ушел или? — нахмурился я.
— Пулю в лоб словил, — признался Гриша, — кто его подстрелил — непонятно, судя по ранению, ты это вряд ли мог сделать, трактория не та, но, я не очень хорошо в судебной медицине разбираюсь, там следует учитывать много чего.
— Обшмонали? Документ у него изъяли? — заинтересовался я, пытаясь вспомнить, как парни действовали.
— Ничего у него не нашли, — отрицательно покачал головой Гриша.
— Н-да, — поморщился я, — менты нам знатно нервы потреплют. Как ни крути, а на след быстро встанут, по тачкам на нас выйдут.
— Не факт, — возразил Михаил. — Помнишь там экскаваторы стояли? Отволокут машины с их помощью и похоронят в болотистом месте, благо оно там рядом.
— Ладно, что все же с Вованом и мной? — обратился я к Грише. — На тебя вся надежда.
— У меня есть подруга — медсестра в одной из больниц. Она в хирургии, если согласится ассистировать, то могу попытаться прооперировать, — потер висок Гриша.
— Так убеди! — воскликнул Михаил.
— Гриш, одно из условий — язык за зубами, — посмотрел я на студента. — За беспокойство заплачу, в обиде ни ее, ни тебя и остальных парней не оставлю. Каждому, кто на стрелке был — по штуке гринов, Костылю — две штуки, одну на лечение. Гриша, а тебе и твоей медсестричке, если операции сделаете и все хорошо будет — по пять сверху, без учета стоимости медикоментов.
— Таньку уговорю! — направился студент в коридор.
— Куда это он? — поинтересовался я.
— Там телефон, — пояснил Михаил и спросил: — Макс, а что дальше-то? Парни приберутся на месте перестрелки, сюда отзвонятся, какие приказы им передать?
— Человек пять пусть сюда подтянутся, остальные — работать, словно ничего не случилось, — подумав ответил я и осторожно подошел к свободному креслу и сел в него, силы закончились, прошиб холодный пот и накатила слабость.
Вернулся довольный Гриша и заявил, что его подруга согласилась с ним встретиться и переговорить.
— Намеки она отлично поняла, придет уже с инструментами и лекарствами. Но за Аней необходимо съездить, сюда она не сможет добраться, денег на такси у нее нет, — объявил студент-медик.
— Так сгоняй, — пожал я плечами.
— И бэху заодно заправь, бензина мало, — достал из кармана ключи Михаил.
— Без доков? Один? Не, если гайцы остановят, то меня долго ждать придется, — отрицательно покачал головой Гриша.
— Вдвоем езжайте, — поморщился я от боли, плечо начинает гореть и это мне не нравится.
Сидеть на даче, в остывающем домике (дров для печки нет, а колоть чурбаны, валяющиеся на участке — не могу), с двумя ранеными, один из которых пьян в дым, а второй на грани жизни — тяжко. Зато появилось время, чтобы проанализировать ситуацию. Герыч, конечно, падла, слово свое в очередной раз нарушил, но и сам я хорош. Мог же упереться и на стрелке так себя не вести! Интуиция о засаде вопила, так чего ее не послушал? Или посчитал, что зам Вована решил после всего лапки кверху задрать и в клювике принести бабки? Н-да, на ошибках учатся и очень хочется, чтобы ни ценой жизни.
Часа через три, ближе к обеду, вернулись пацаны, привезя с собой невысокую и строгую девчушку, на вид лет шестнадцати, но с командирским голосом.
— Гриша, это что за антисанитария?! — обратилась она к своему приятелю, как только вошла в комнату. — Ты совсем охренел и толком не подготовился? Почему тут холодно, где горячая вода?
Ну, под руководством медицинской сестры все закрутилось и завертелось. Да еще и две тачки с парнями подъехало, которых сразу впрягли колоть дрова, привезти чистой воды, желательно дистиллированной. Осмотрев Вована, меня и уже прооперированного Костыля, который продолжает находиться под влиянием алкоголя и пытается кадрить Анну, девушка вынесла вердикт:
— Ты прав, следует торопиться и начнем мы с него! — ее указательный палец указал на меня.
— Так Вовану же хуже! — возмутился я.
— Да, твоему другу плохо, — согласилась медсестра. — Я бы даже сказала, что очень хреново, но, ты же понимаешь, что нам необходимо понять, как тут работать. На тебе потренируемся, чтобы не допустить роковой ошибки, — она задумчиво перевела взгляд на моего начальника охраны, так и не приходящего в сознание и хрипло дышащего.
Возражений у меня не нашлось, убедительна Анна, да и действует быстро. Не успел оглянуться, а опять переместился в закуток, в котором недавно очнулся. Мне поставили капельницу, раздев по пояс и срезав хирургическими ножницами бинт. Отдирая повязку, Аня все приговаривала, чтобы я потерпел. Потом сделала пару укольчиков и уступила место Грише со скальпелем в руках.
— А может лучше ты сама? — посмотрел я на девушку, которая проверяет, как меня парни ремнями к кровати прикрутили.
Действует она намного профессиональнее студента, знает, что и как, да и практика чувствуется. У меня даже мелькнула мысль, что в подобных ситуациях девушке уже бывать приходилось. Ну, братки время от времени получают разные тяжко-телесные повреждения, а в больничку обращаться в наше время не все хотят, благо находится тот, кто помочь может.
— Резать людей не умею, — покачала та головой и обратилась к Грише: — Чего ждешь? Обезболивающее вечно действовать не будет! Режь, доставай пулю, промоем рану и зашьем! Тут делов-то на десять минут!
Ну, по ощущениям, операция заняла раз в пять больше и под ее завершение, обезболивающее прекратило свое действие. Крови, опять-таки, потерял прилично (все перемазались!), зато Аня довольна — выплыли какие-то нюансы, которые помогут им при извлечении пуль у Вована. Это меня порадовало, а вот то, что глаза стали тяжестью наливаться и закрываться — не очень.