бя «непонятно».225 Есть данные о том, что проведение эксперимента в младенческом возрасте увеличивает шансы на получение противоречивых реакций при оценке «Незнакомой ситуации» уже в более позднем возрасте. Возможно, это связано с контекстно-зависимой активацией страха, связанного с предшествующим заключением.226 Кроме того, как мы с коллегами написали в обзоре для врачей-клиницистов и должностных лиц, работающих с вопросами семьи,
дезорганизованная привязанность чаще встречается среди детей, подвергшихся жестокому обращению, но необязательно указывает на его наличие в анамнезе. Классификация дезорганизованной привязанности не может использоваться для скрининга жестокого обращения. Значительная часть младенцев, с которыми жестоко обращались, не проявляют признаков дезорганизованной привязанности в ходе «Незнакомой ситуации», а многие дети, которые, напротив, показывают такие признаки, не подвергались жестокому обращению. Таким образом, помимо жестокого обращения есть и другие факторы для возникновения данного типа привязанности.227
Данная классификация не должна использоваться для диагностики жестокого обращения, поскольку не является показательной.
Есть также дети, которые подвергаются физическому, сексуальному или эмоциональному насилию и у которых развивается дезорганизованная/дезориентированная привязанность. В исследованиях младенцев из группы высокого риска, подвергшихся жестокому обращению, дезорганизованная привязанность была обнаружена примерно в семидесяти процентах случаев; в другом исследовании этот показатель составил пятьдесят пять процентов.228 Если речь о насилии, ребенок испытывает страх перед взрослым, а не просто теряет способность использовать родителя как «убежище» и «зону безопасности». Фигура привязанности становится источником страха. При этом у маленького ребенка нет возможности бороться или бежать,229 он может лишь «замереть» в подобии транса. Это может стать первым шагом к клинической диссоциации – явления, при котором сознание, состояние разума и обработка информации «фрагментируются».230 Изначально считалось, что насилие и запугивание со стороны родителей «запускают» дезорганизованную/дезориентированную привязанность; теперь исследователи включают в список факторов длительное отсутствие заботы со стороны взрослых и тревожную обстановку в доме.231 Самочувствие ребенка с таким типом привязанности можно охарактеризовать как «фрагментарное».
Было обнаружено, что у детей с дезорганизованной/дезориентированной привязанностью в более позднем возрасте наблюдаются большие трудности эмоционального, социального и когнитивного плана.232 Также у них отмечается высокий риск клинических нарушений,233 включая проблемы с регуляцией аффектов, с общением, с поведением в условиях стресса и (как уже говорилось выше) риск диссоциативных расстройств. В отличие от других форм ненадежной привязанности, которые представляют собой «организованный» отклик на паттерн взаимодействия с родителями, дезорганизованная форма, по-видимому, сопряжена со значительными проблемами в развитии связности разума. Внезапные изменения в психическом состоянии этих детей приводят к непоследовательности когнитивного, эмоционального и поведенческого функционирования.
Социальные взаимодействия усложняются. Исследования показали, что такие дети могут вести себя враждебно и агрессивно по отношению к сверстникам. Они склонны к контролирующему стилю общения, который затрудняет социальные контакты. Так часто бывает, когда ребенок испытывает постоянные трудности дома, которые порождают неразрешимые внутренние парадоксы. Дезорганизованная привязанность ассоциируется с серьезными семейными дисфункциями, такими как нарушение способности разрешать конфликты, хроническая и тяжелая материнская депрессия; жестокое обращение с детьми, гиперконтроль, беспомощность и принуждение.234 Дети растут, продолжая получать такой опыт, и рекурсивный аспект психического развития предполагает, что противоречия, создающие трудности, будут лишь усиливаться. Такие отношения в семье создают внутреннюю дезорганизацию, которая, в свою очередь, ухудшает будущие взаимодействия с другими людьми, и все это вместе еще больше дезорганизует развитие разума.
Ребенок переживает двойную травму: тяжелые события и потерю фигуры привязанности. Тяжелые переживания в раннем возрасте (до появления эксплицитной эпизодической памяти) будут обрабатываться только имплицитно. В более позднем возрасте нехватка данных о прошлом может блокировать эксплицитную память, что, в свою очередь, может мешать процессу консолидации. Переживания, как следствие, не могут стать частью постоянной эксплицитной автобиографической памяти.235 Они сохраняются в сознании в «неконсолидированной» форме. И с большой вероятностью будут влиять на имплицитные воспоминания, формируя неосознаваемые эмоциональные, поведенческие, перцептивные и, возможно, соматические реакции.236 Способность разума интегрировать эти аспекты памяти бывает серьезно нарушена при нерешенной травме и дезорганизованной привязанности. Все это приводит к риску диссоциативных расстройств и отсутствию связанности разума.
«Дезорганизованные» взрослые: бессвязные жизненные истории и внезапная смена состояний разума
В исследованиях привязанности у взрослых, проведенных Мэйн и ее коллегами, эпизоды заметной дезорганизации и дезориентации во время обсуждения потери или насилия в ИПВ дают основание для присвоения статуса «дезорганизованный». Как обнаружили Мейн и Гессе, дети таких родителей, как правило, показывают характерное поведение в рамках эксперимента «Незнакомая ситуация».237 Мета-анализ, проведенный ван Эйзендорном и коллегами, показал, что во всех проведенных исследованиях ребенок с дезорганизованной привязанностью («D» в табл. 4.1, справа) часто имеет родителя с классификацией ИПВ «дезорганизованный/ с непроработанной травмой или горем» (кодируется как «U/d»).238 Как и в случае с детьми, ко взрослому также применяется наиболее подходящая альтернативная классификация (тип F, Ds или E; см. табл. 4.1, слева).
Дезориентация или дезорганизация во время интервью проявляются, например, в том, что человек обращается к умершему, как если бы он был еще жив (потеря), либо смущается, когда речь заходит о переживаниях, связанных с родителями (травма).239 Вне этой классификации находятся случаи, когда респондент плачет во время интервью или заявляет, что поднятая тема слишком болезненна и он не хочет ее обсуждать. Боль утраты или последствия травмы могут быть «активными», но человек при этом может не показывать признаков дезориентации или дезорганизации. Непроработанная же травма или потеря нарушают процесс представлений, необходимых для связной беседы.240 Мы можем предположить, что способность разума интегрировать различные аспекты представлений в памяти в единое целое оказывается нарушена в таких состояниях. Есть мнение, что срединная префронтальная кора играет центральную роль в таких нарушениях интеграции.241 Внезапные изменения настроения, навязчивые «диссоциированные» имплицитные и эксплицитные воспоминания, временное нарушение способности осуществлять нормальную коммуникацию и трудности с поддержанием потока сознания могут лежать в основе «неразрешенных» состояний разума, как это оценивается в ИПВ.242
«Спусковым механизмом» могут стать вопросы, связанные с болезненной темой (как в ИПВ), или контексты отношений, напоминающие обстоятельства детства. В частности, это могут быть аспекты воспитания: установление ограничений, настройка на состояние ребенка в условиях дистресса, реакция на то, как ребенок проверяет границы, а также согласование времени отхода ко сну и т. д. Гессе и ван Эйзендорн обнаружили, что в неклинической выборке молодых родителей те из них, семье которых пришлось пережить утрату, когда они были маленькими, как правило, имели более высокие показатели «погруженности в себя» – вид диссоциативных реакций.243 Потерю родителя в младенчестве вряд ли удастся преодолеть, и исследования подтверждают, что «непроработанная» утрата может способствовать развитию дезорганизованной привязанности: она также связана с тенденцией к диссоциации.
Если рассматривать только частоту случаев пережитой потери или травмы (а не индикаторы их «решенности/нерешенности»), то статистическая корреляция со статусом дезорганизованной привязанности ребенка или другими особенностями его развития будет слабо выражена.244 ИПВ выявляет вот что: непроработанная травма или потеря, а не травма или потеря сама по себе, приводит к возникновению дезогранизованного паттерна привязанности у младенцев. Неразрешенная травма или потеря напрямую влияет на эмоциональную регуляцию.245 Гессе и Мэйн подчеркивали, что несостыковки в рассказах респондентов связаны со страхом.246
Пережитое горе причиняет страдания и самим этим взрослым людям, и их детям; соответственно, помощь людям в преодолении травм и горя имеет жизненно важное значение для нынешнего и будущих поколений. Если не разобраться с этим, разрушительные последствия дезорганизованной привязанности будут продолжаться из поколения в поколение. У таких детей есть проблемы со способностью регулировать эмоциональные реакции и поток состояний разума; развивается склонность к диссоциации, деструктивному поведению, нарушению когнитивных функций. Страдает умение справляться с трудностями, а также появляется риск ПТСР.247
Конечно, есть много людей с неразрешенными травмами и непроработанными утратами, в отношении которых ИВП не показывает «дезорганизованности». Есть мнение, что распространенность этих проблем недооценена – неразрешенные травмы часто просто не выявляются в процессе исследований. Несмотря на это, неизбежное процедурное ограничение, корреляция неразрешенных травм и утрат и дезорганизованной привязанности статистически значима.