Размышления: привязанность и психическое здоровье
Межличностное общение и отношения между родителями и детьми кажутся сложными, но их на самом деле довольно просто понять. Привязанность основана на чуткости родителя и его реакции на сигналы ребенка. Такое взаимодействие создает коммуникацию, так возникает детско-родительский союз. Обусловленное подобным образом общение приводит к надежной привязанности. Обмен сигналами, эмоциональная настройка и резонанс ментального состояния – основа здоровой, надежной привязанности. Нейронные сети, сформированные этим опытом, включают три основные системы: вознаграждение, телесное восприятие и регуляция, а также картирование разума. Наш опыт привязанности формирует структуры в мозге, которые коррелируют с ключевыми особенностями «внутреннего» и «внешнего» разума. Мы переносим эти нейропластические изменения в жизнь, когда открываемся для роста и обучения новому, и они продолжают формировать наш внутренний мир и социальные взаимодействия – от раннего детства до самой старости.
Ненадежные привязанности возникают, когда мы имеем дело с повторяющими паттернами «необусловленного» общения. Внутреннее состояние взрослого часто не совпадает с состоянием ребенка – например, при избегающей привязанности. Ребенок с амбивалентной привязанностью воспринимает поведение родителя как непоследовательное. Иногда «сонастройка» есть, а иногда нет. Если родитель является источником дезориентации или страха, у ребенка разовьется дезорганизованная/дезориентированная привязанность. В такой паре не просто нарушается нормальный обмен сигналами; сообщения, которые транслирует родитель, создают у ребенка ощущение хаоса и страха.
Эти характеристики отношений с ребенком специфичны для каждого из родителей. Состояние разума взрослого в отношении привязанности – важнейший предиктор того, как будут развиваться отношения с ребенком. Нарративный процесс ИПВ выявляет, как эти состояния связаны с надежной или ненадежной привязанностью. Обнаружение «приобретенного» надежного/автономного статуса – перспективного или ретроспективного – важный момент для понимания согласованного взаимодействия. В некоторых случаях отношения, по-видимому, способны перевести людей из «бессвязного» состояния разума в более интегрированное. Тот факт, что эти взрослые способны чутко заботиться о своих детях даже в условиях стресса, предполагает, что этот «приобретенный» статус есть нечто большее, чем просто способность говорить. Такие взрослые могут не только говорить, но и делать, у них есть эмоциональная связь с детьми, даже несмотря на то что в детстве у них самих такого опыта не было. Помогая друг другу достичь более рефлексивного, интегративного функционирования сознания, мы способствуем развитию надежной привязанности – уже в будущих поколениях.
Мы также можем предположить, что трансформирующие отношения будут включать следующие фундаментальные элементы: обусловленное общение (общение-сотрудничество); психобиологическую сонастройку; двусторонние взаимодействия, которые включают усиление положительных эмоций и уменьшение отрицательных; отражение психических состояний друг друга; развитие ментальных моделей надежной близости, которые обеспечивают эмоциональную модуляцию и позитивные ожидания от будущих взаимодействий.
У тех взрослых, кто в детстве сам столкнулся с пренебрежением и отвержением, можно обнаружить отвергающее поведение. В отношениях с детьми часто присутствует избегающая привязанность. Коммуникация в такой паре, по-видимому, не предполагает чуткой реакции на состояние другого, эмоциональной сонастройки нет. Внутренний мир таких взрослых, по-видимому, «независим», словно это их девиз – жизнь, свободная от сложной близости, а возможно, и от эмоциональных сигналов собственного тела. Нарративы отражают эту изоляцию: такие взрослые упорно не помнят своих детских переживаний. Жизнь проживается без ощущения того, что прошлое и отношения с другими людьми влияют на развитие личности.
У взрослых, которые сталкивались с амбивалентным поведением родителей, когда были детьми, отношения привязанности полны тревоги и неуверенности. Дети таких родителей переживают эти состояния как периодическую неспособность отца или матери понимать их потребности. Возникает настороженность, ожидание «потери» или, наоборот, внезапного вторжения со стороны родителей, сомнение и страх, невозможность полагаться на близких. Нарративы ИПВ показывают, как прошлый опыт вмешивается в способность фокусироваться на настоящем. Мы видим, как меняющиеся эмоциональные состояния родителей нарушают способность нормально взаимодействовать с детьми. То, что эти взрослые «усвоили» в детстве, создает их модель отношений с другими и влияет на нарративный процесс.
Наконец, исследования привязанности показали, что неспособность родителей справиться с травмой или потерей является основным фактором возникновения дезорганизованной/дезориентированной детской привязанности. Изучение памяти позволяет приступить к решению основного вопроса: что на самом деле означает непроработанная травма или горе для нашего разума? Очевидно, здесь есть риски, учитывая нарушения, которые могут возникнуть у этих взрослых и их детей. Такие родители, по-видимому, переживают частую и резкую смену состояний, и это пугает детей. В исследованиях ПТСР показано, что люди, которые задействуют диссоциативные механизмы (погружение в измененные состояния сознания) во время и после травмы, чаще всего страдают от проблем в дальнейшей жизни.258 Понимание того, как неразрешенная травма или утрата связаны с нарушением связи разных процессов (в том числе эксплицитной и имплицитной памяти), необходимо, чтобы разобраться с тем, что и как в будущем может повлиять на взаимодействие родителей с детьми.
Наибольшему риску развития серьезных психических расстройств подвержены лица с дезорганизованной/дезориентированной привязанностью и неразрешенной травмой или горем. Такой тип привязанности связан с самыми глубокими нарушениями организации энергоинформационного потока. На самом базовом уровне кажется, что у этих людей сильно нарушена способность к интеграции разума. Они не способны создать ощущение непрерывного «я» в прошлом, настоящем и будущем или в контексте «я и другие». Это нарушение проявляется в эмоциональной нестабильности, социальной дисфункции, слабой реакции на стресс, когнитивной дезорганизации и дезориентации. Перечисленные особенности характерны и для детей, и для взрослых с дезорганизованной привязанностью. Как мы уже говорили, дети из этой группы склонны к контролю, могут быть враждебными и агрессивными по отношению к своим сверстникам. Некоторые авторы предположили, что дезорганизованная привязанность в принципе предрасполагает людей (и детей, и взрослых) к дисфункциональным отношениям и агрессивному поведению.259 Своевременно выявляя людей, относящихся к высокой группе риска, и помогая им в проработке неразрешенных травм и разрушительных последствий нездоровой привязанности, можно создать условия для их социальной адаптации, дать шанс построить более благоприятные отношения.
Очевидно, что ранний опыт может стать причиной фундаментального нарушения самоорганизации. Межличностный «компромисс» в форме ненадежной привязанности ограничивает интегративный рост детского мозга. Хаос и ригидность становятся результатом нарушенной внутренней и внешней регуляции, а причиной нарушения является отсутствие нейронной интеграции. На одном полюсе находится отвергающая и избегающая привязанность, сопряженная с ограничениями и ригидностью. На другом – тревожная и амбивалентная привязанность, для которой характерно хаотическое вторжение элементов прошлого в настоящее. При дезорганизованной привязанности возникают первичные трудности в самоорганизации, что ведет к ригидности и внутреннему хаосу, а также нарушениям межличностных отношений. Неспособность интегрировать ощущение «я отдельно» и «я с другими» может быть связана с нарушением нейронного процесса самоорганизации. Исследования ранних травм показывают, что структура и функции мозга могут серьезно пострадать в результате неблагоприятного детского опыта, и это ведет к нарушению способности адаптироваться к стрессу.260
«Обусловленное» общение играет центральную роль в сохранении привязанностей, а восстановление разорванных связей учит ребенка тому, что вернуть близкие отношения можно даже в самых сложных ситуациях. В различных формах ненадежной привязанности, которые мы рассмотрели, можно увидеть, что «разъединение», отсутствие контакта бывает стойким, переменчивым или пугающим. В условиях надежной привязанности нарушения контакта выявляются и исправляются. Как убедительно продемонстрировал Эд Троник, восстановление связи после разъединения жизненно важно для здоровых отношений.261
В следующих главах мы заложим основу для более глубокого обсуждения того, как разум регулирует собственное функционирование и как осмысление личной истории может способствовать развитию связного мышления и здоровых взаимоотношений. Мы продолжим исследовать природу социальных связей, процессов представления, эмоций, но в более общем контексте.
Отношения – эмоционально значимая часть нашей жизни. «Разъединение», прекращение контакта вызывает эмоциональный стресс. Восстановление связей приводит к глубокому чувству облегчения и ясности, ощущению эмоционального благополучия.
Когда мы пользуемся словом «эмоция», у нас есть общее имплицитное понимание того, что означает этот термин. Но что конкретно мы подразумеваем под «эмоцией»? Что значит «эмоционально значимый», «эмоционально болезненный»? Ранее мы сосредоточились на термине «разум» и на значении понятия «развивающийся разум», а теперь нам нужно будет обратиться к эмоциям и фундаментально изучить их роль для развития разума.
Примечания
1 . Hrdy (2009); Abraham et al. (2017, 2018); Main (1999); Simpson and Belsky (2008); Cassidy and Shaver (2016).
2 . Hofer (2006); Hendrix et al. (2018); Lickenbrock and Braungart-Rieker 2015).