158 . Feldman (2017), p. 92.
159 . Feldman (2017), pp. 92, 93, 94.
160 . Feldman (2017), pp. 88.
161 . Ainsworth et al. (1978); see also de Wolff and van IJzendoorn (1997); Solomon and George (2016).
162 . Fonagy and Target (2005); Slade et al. (2005); Bowlby (1988a).
163 . Fonagy and Target (2005); see also Hendrix et al. (2018).
164 . Fonagy and Target (2005); Legerstee et al. (2007); Markova and Legerstee (2006).
165 . Tronick (2007, 2009).
166 . Tronick (2007); Fosha et al. (2009).
167 . Schore (2003a, 2003b).
168 . Tronick (2009); Palombo et al. (2009).
169 . Ainsworth (1988); Hazan et al. (2006); Fonagy and Allison (2014).
170 . Peterson et al. (2006); Ostlund et al. (2017).
171 . Main et al. (2003).
172 . Hesse (1996).
173 . Siegel and Hartzel (2003); Hesse et al. (2003); Hesse (2008); Wallin (2007).
174 . Fonagy and Target (2005); Allen et al. (2008).
175 . Main (1995).
176 . Main et al. (2003, 2005); Roisman et al. (2002); Saunders et al. (2011).
177 . Pearson et al. (1994); Benoit (2009); Roisman et al. (2002).
178 . Pearson et al. (1994); Benoit (2009); Roisman et al. (2002).
179 . Roisman et al. (2002, 2007a); Hesse (2008); Conradi and de Jonge (2009); Pearson et al. (1994).
180 . Pearson et al. (1994); Conradi and de Jonge (2009); Roisman et al. (2002).
181 . Main et al. (2005); Smith et al. (2016).
182 . Fox and Hane (2008); Hill-Soderlund et al. (2008).
183 . Ainsworth et al. (1978).
184 . Main et al. (2005); see also Lyons-Ruth et al. (2013).
185 . Solomon and George (2008); George and West (2003).
186 . Fonagy and Target (2005); Main et al. (2005).
187 . Main et al. (2003).
188 . Bowlby (1969).
189 . Hill-Soderlund et al. (2008).
190 . Allen et al. (2008); Fonagy and Target (2005); Fonagy (2001).
191 . Edelstein and Gillath (2008); Haggerty et al. (2010).
192 . Edelstein and Gillath (2008); Haggerty et al. (2010); Courage and Howe (2010).
193 . Sroufe et al. (2010).
194 . Sroufe et al. (2005).
195 . Siegel (2010a); Murray et al. (2007).
196 . Tyron and McKay (2009).
197 . Schacter (1996); Rubin (1986); Burt (2008).
198 . Wheeler et al. (1997).
199 . Wheeler et al. (1997); Kinsbourne (1972).
200 . M. Main and E. Hesse (personal communication, 1999).
201 . Behrens et al. (2011), p. 1003.
202 . LaBar and Cabeza (2006); Schmidt and Saari (2007).
203 . Sergerie et al. (2006); Paz et al. (2006).
204 . Thomsen and Berntsen (2008).
205 . Main (1996).
206 . Ainsworth et al. (1978).
207 . Main (1995).
208 . Sroufe et al. (2005); Siegel (2004); Siegel and Hartzell (2014); Raby et al. (2015).
209 . Aitken and Trevarthen (1997); see also Mitchell (2014).
210 . Stern (1985/2017).
211 . Main (1991); Bowlby (1973).
212 . Main (1991).
213 . Main et al. (2003).
214 . Main and Goldwyn (1998); see also Aitken and Trevarthen (1997).
215 . Aitken and Trevarthen (1997).
216 . Hesse et al. (2003); Siegel (2004).
217 . Johns and Mewhort (2009); Huber et al. (2008); Miyoshi et al. (2014).
218 . Lang et al. (2001).
219 . Hesse (1996); see also Bretherton and Munholland (2008).
220 . Coan (2008); Schore (2001).
221 . Main et al. (2003).
222 . Solomon and George (2008).
223 . Liotti (1992); Main and Hesse (1990).
224 . Main and Hesse (1990); see also Lyons-Ruth and Jacobvitz (2008).
225 . Hesse (1999b); Main (1995); see also Lyons-Ruth and Jacobvitz (2008).
226 . Granqvist et al. (2017); Duschinsky (2017).
227 . Granqvist et al. (2017), p. 535.
228 . Lyons-Ruth and Jacobvitz (2008); see also Cyr et al. (2010) and Main et al. (2005).
229 . Lyons-Ruth and Jacobvitz (2008); Main et al. (2005).
230 . Putnam and Carlson (1998).
231 . Main et al. (2005); see also Padron et al. (2014); Duschinsky (2015, 2018); Lieberman (2014); Lieberman and Amaya-Jackson (2005).
232 . Sroufe et al. (2005); Zilberstein and Messer (2010); Taillieu (2016).
233 . Atkinson and Goldberg (2004); Fosha (2003); Lyons-Ruth (2003); Lyons-Ruth and Jacobvitz (2016).
234 . Toth et al. (2009); Lyons-Ruth et al. (2006); see also Granat et al. (2017).
235 . Main et al. (2005).
236 . Siegel (2001b).
237 . Hesse and Main (2000, 2006); see also Abrams et al. (2006); Madigan et al. (2006); Iyengar et al. (2014).
238 . Madigan et al. (2006).
239 . Main et al. (2005); Hesse (2008).
240 . Main et al. (2003).
241 . Siegel (2001b, 2010a).
242 . Moran et al. (2005, 2008).
243 . Hesse and van IJzendoorn (1998).
244 . Riggs et al. (2007).
245 . Walker (2007).
246 . Hesse and Main (1999).
247 . MacDonald et al. (2008); Madigan et al. (2007).
248 . Madigan et al. (2006).
249 . Hesse (1996).
250 . Siegel (1996a, 1996b).
251 . Main and Hesse (1990); Hesse and Main (2000).
252 . Jacobvitz et al. (2006); Madigan et al. (2006).
253 . Abrams et al. (2006).
254 . Keller et al. (2006).
255 . Siegel (1996a).
256 . Perry et al. (1995).
257 . Lyons-Ruth and Jacobvitz (2008).
258 . Yehuda and McFarlane (1995).
259 . Lyons-Ruth and Jacobvitz (2008); Ben-David et al. (2015); Rholes et al. (2016).
260 . Schore (2001); Meaney (2010); Teicher et al. (2003).
261 . Tronick and Gold (2020); Tronick (2004, 2007); see also Hayley and Stansbury (2003).
Глава 5Эмоции как изменения в интеграции
Определение эмоций
Мы устанавливаем связь друг с другом через «эмоциональное общение». Мы используем определения «эмоциональная близость» и «эмоциональная доступность», чтобы описать отношения, которые имеют смысл и в которых мы переживаем нечто большее, чем свое индивидуальное «я». Что означают эти слова с точки зрения самой эмоции? Почему мы фокусируемся на «эмоциональном значении» привязанности, когда размышляем о том, как прошлое влияет на настоящее и формирует будущее? Почему «эмоциональное понимание» как часть рассказа о привязанности взрослого респондента является лучшим предсказателем привязанности его детей? Почему мы используем термин «тревожный» для обозначения разрывов в этих важных «эмоциональных отношениях»?
Невербальное поведение является основным способом передачи эмоций.1 Выражение лица, взгляд, тон голоса, движения тела, а также время и интенсивность реакции – все это имеет основополагающее значение для эмоциональных посланий. Например, в процессе «социальной референции» ребенок смотрит на выражение лица и другие невербальные проявления родителей, чтобы определить, как ему себя чувствовать и как реагировать на неоднозначную ситуацию.2 Эти проявления не универсальны, есть различия в разных культурах, но они являются безусловной частью эмоционального общения, в рамках которого человек делится внутренним опытом и своим состоянием с другими в контексте, создающем общий смысл. Речь не только о родителях: дети также сосредоточиваются на выражении лица и невербальных сигналах сверстников и незнакомых собеседников, чтобы вырабатывать свое поведение и эмоциональную реакцию на разные условия.3 Социальные референции показывают, как невербальная передача эмоций становится средством согласования состояний разума. Мы узнаем эмоции, когда видим их, но что они представляют собой на самом деле? В этой главе мы попытаемся дать определение эмоции и исследовать роль, которую она играет в человеческих отношениях и в развитии разума.
Есть определенные типы выражения эмоций, которые признаны во всем мире; однако специалисты спорят о том, существуют ли на самом деле общие способы выражения своего внутреннего состояния в разных культурах.4 Есть исследования, посвященные тому, как эмоции формируются культурой, и есть работы, в которых говорится о том, как мы можем определить основную природу эмоциональных процессов. Растущий объем литературы на эту тему свидетельствует: наш опыт – в близких отношениях и в более широком социальном контексте, в культуре, – формирует нейронные схемы, участвующие в ряде переживаний.5 Мы знаем, что опыт формирует мозг и влияет на эмоциональную жизнь. Но что такое «эмоциональная жизнь» на самом деле? Учтем как исследовательские, так и клинические концепции, чтобы обрисовать в общих чертах некоторые фундаментальные аспекты этого явления. Цель всех этих определений заключаются в том, чтобы (1) попытаться прояснить основные функции и природу эмоций и (2) определить, какие черты эмоций являются общими для разных людей, а какие могут быть совершенно разными.
Уже более ста лет ученые спорят о том, что же такое эмоции.6 Например, некоторые психофизиологи и когнитивные психологи считают, что эмоции существуют внутри человека, тогда как социальные психологи и антропологи утверждают, что эмоции возникают между людьми.7 Нейробиологи ведут жаркие дискуссии о природе эмоций применительно к мозгу.8 Например, несколько десятков лет считалось, что за эмоции отвечает часть мозга, называемая «лимбической системой». Эту систему еще определяют как «примитивный мозг», в который входят миндалевидное тело, гиппокамп, орбитофронтальная кора и передняя поясная кора. Исследователи пытались очертить границы и специфические функции этой системы применительно к эмоциям, но это так и не удалось.9 Эмоции не ограничиваются какими-то конкретными цепочками или областями мозга. Лимбическая область, по-видимому, оказывает влияние на большинство аспектов функционирования мозга и на протекание множества психических процессов.10 Как заявляют Уилсон-Менденхолл и его коллеги, занимавшиеся исследованием нейровизуализации, «нейронные цепочки запускают базовые процессы в эмоциях. Задействуемые при этом области мозга осуществляют телесную регуляцию, вызывая аффективные изменения – и мы можем взаимодействовать с миром».11 Примеры такого пересечения – переживание эмоций, социальная коммуникация и процесс когнитивного оценивания. Лимбическая область специализируется на оценке значения или ценности стимулов. Также эта область связана с «ментальным модулем», системой обработки информации, которая отвечает за социальное познание, включая распознавание лиц, дружеские связи и «теорию разума» (представление о том, что у другого человека есть субъективный опыт разума). Некоторые авторы используют эту точку зрения как аргумент в пользу социальной природы эмоций.12 Эти данные также подтверждают, что эмоции присутствуют «во всем мозге» и могут быть напрямую связаны с тем, как мы поддерживаем гомеостаз в проблемных ситуациях (при угрозе социальному благополучию).13 В рамках когнитивной психологии ведутся споры о роли «базовых» эмоций: что они собой представляют и насколько важны. Некоторые авторы утверждают, что в кратком списке дискретных эмоций на самом деле мало «базового».14 Другие предполагают, что изучение этих универсальных состояний имеет решающее значение для понимания роли эмоций в мышлении и межличностных отношениях.15 В психологии развития и в психопатологии эмоции и их регулирование рассматриваются как «одноприродные» процессы.16 Эмоции выполняют как регулирующие, так и «саморегулирующие» функции. Яак Панксепп считает, что эмоции неразрывно связаны с основными мотивационными побуждениями, которые развились у млекопитающих на протяжении миллионов лет.17 Стивен Порджес разработал «поливагальную теорию» эмоций, которая определяет реактивное состояние «бей, беги, замри» и рецептивное (восприимчивое) состояние, которое активирует «систему социального взаимодействия» и делает человека открытым для взаимодействия с другими.18 У нас есть постоянный доступ к «нейроцепции», механизму оценки наличия опасности, который задействует поливагальную систему. С этой точки зрения можно предположить, что эмоции присутствуют во всех процессах разума. Например, Кеннет Додж утверждает: «Вся обработка информации эмоциональна, эмоция представляет собой энергию, которая движет, организует, усиливает и ослабляет когнитивную деятельность. Эмоция является переживанием и выражением когнитивной деятельности».19 Эта точка зрения описывает «вездесущий» характер эмоций. Мы видим, что граница между познанием и эмоциями искусственна и вредит глубокому пониманию психических процессов.
Мнений и концепций множество. Но в большинстве своем теории эмоций имеют некоторые общие черты. Во-первых, эмоция включает в себя сложные процессы, завязанные на постоянном взаимодействии с окружающей средой. Как минимум это когнитивные процессы (такие как оценка или определение смысла) и физические изменения в организме (эндокринные, вегетативные и сердечно-сосудистые), которые формируют повторяющиеся модели с течением времени. Как утверждает Алан Сроуф, эмоции включают «субъективную реакцию на событие, характеризующуюся физиологическими, эмпирическими и поведенческими изменениями».20 То есть эмоции можно рассматривать как процессы, включающие нейробиологические, эмпирические и экспрессивные компоненты.21
Нам будет полезно непредвзято взглянуть на обобщенное определение эмоций. Давайте предположим, что «конечные продукты» эмоций – то, что мы обычно рассматриваем как гнев, страх, печаль или радость – на самом деле не определяют первоначальное переживание. Давайте также предположим, что эмоции необязательно существуют в том виде, в каком мы обычно о них думаем: в виде набора ощущений, которые можно испытать, идентифицировать и выразить, как это подразумевается в расхожей фразе «Просто выпусти свои чувства наружу». Вместо этого давайте считать, что эмоция – динамический процесс, возникающий в мозгу при условии взаимодействия человека с окружающей средой. Эмоция отражает природу разума, возникающего на границе между нейрофизиологическими процессами и отношениями: она интегрирует, связывает различные системы в динамическом потоке. Эмоция подготавливает нас к действию, к внутреннему или внешнему движению. Внутри мозга эмоции связывают различные системы вместе, чтобы сформировать состояние разума. Эмоция выступает как совокупность процессов, соединяющих один разум с другим в межличностных отношениях.
В предыдущих главах «интеграция» определялась как соединение различных частей системы; мы предлагаем определять эмоции как «изменения в состоянии интеграции».
Когда интеграция усиливается, наше самочувствие улучшается, и мы движемся к более гармоничному образу жизни. Это называется «эмоциональное здоровье». Когда два человека чувствуют себя «эмоционально близкими», они уважают существующие между ними различия, а эмпатичное общение укрепляет их связь. Напротив, неблагоприятный эмоциональный опыт уменьшает интеграцию, и вместо гармонии мы приближаемся либо к хаосу, либо к ригидности. Таким образом, «эмоция» и ее производные формы относятся к способам изменения состояний интеграции.
Эмоция – это процесс, который сплетает воедино классические представления о мышлении и чувстве. Как говорит Пессоа,
в основе сложного когнитивно-эмоционального поведения лежат динамические объединения нейронных сетей, ни одну из которых не нужно рассматривать как сугубо «аффективную» или «когнитивную». Центральное место в когнитивно-эмоциональных взаимодействиях занимают зоны, называемые концентраторами; они имеют решающее значение для регулирования потока и интеграции информации между разными участками мозга.22
Эмоции, как мы предполагаем, включают в себя изменения и во внутренней, и во внешней интеграции.
Изучая эмоции человека, давайте помнить о том, что мы уже узнали о привязанности и состояниях разума. Нам нужно продолжать решать сложную задачу по осмыслению индивидуального разума в контексте отношений, а не в отрыве от социального значения. Эмоция во всех ее бесчисленных проявлениях отражает внутренние и внешние (межличностные) взаимодействия.
Первичная реакция, оценка и возбуждение
Сигнал повышенной активности в мозге можно назвать «первичной реакцией». Мозг и другие системы организма входят в состояние повышенной бдительности, «звучит» сигнал: «Здесь и сейчас происходит что-то важное». Затем включается механизм оповещения: «Внимание!», причем это происходит неосознанно, и на первом этапе у события нет «положительной» и «отрицательной окраски.23 За считаные секунды мозг обрабатывает полученные данные о теле и внешнем мире. Затем начинается оценка и включается возбуждение.
Оценка определяет, является ли стимул «хорошим» или «плохим» и куда нужно двигаться – навстречу объекту или от него. Наличие базовых процессов, позволяющих мгновенно оценить происходящее, дает нам эволюционное преимущество; процессы оценки и возбуждения важны для функционирования мозга.24 По мере того как нейронные цепочки активируются в ответ на оценку «хорошо – плохо», разум продолжает обрабатывать поток энергии. Этот ментальный процесс связан с приближением/отдалением.25 Эмоциональная обработка готовит мозг и остальное тело к действию. Первичный процесс очень быстро от «Обрати внимание!» трансформируется в «Действовуй!». Оценка определяет значение стимулов; процесс возбуждения направляет поток энергии через систему. Вместе эти процессы модулируют состояния разума, активируя одни цепочки и деактивируя другие.
В области аффективной нейронауки ведутся дискуссии о том, являются ли оценочные процессы последовательными или они происходят одновременно.26 Брэдли пишет:
Механизм ориентировки и включения внимания связан с активацией защитных и мотивационных систем, которые мы приобрели, чтобы выжить. Так запускается каскад перцептивных и моторных процессов, которые облегчают выбор подходящего поведения.27
Этот каскад реакций можно рассматривать как дальнейшие последовательные или одновременно происходящие оценочные процессы; это объясняет, почему эмоции являются «всепроникающим» процессом и так важны для работы мозга. Эмоции лежат в основе аллостаза, благодаря которому мы не только выживаем, но и процветаем. Цепочки оценки и последующего возбуждения служат для дифференциации состояний разума.28
В сложной сети оценочных механизмов важную роль роль играют как внешние, так и внутренние факторы. Оценка включает в себя прошлый опыт воздействия стимула (включая эмоциональные воспоминания и представления), текущий контекст внутреннего состояния и внешней (социальной) среды; элементы стимула, такие как интенсивность и «известность»; ожидание дальнейших событий.
Алан Сроуф описал центральную роль феномена «несоответствия» для эмоционального взаимодействия с окружающей средой.29
Несоответствие возникает, когда внешние характеристики стимула не совпадают с внутренними ожиданиями. В парадигме Сроуфа эмоциональное возбуждение, возникающее в ответ на такое несоответствие, называется «напряжением». Эмоции исследуются в рамках «гипотезы модуляции напряжения». Возникающее напряжение регулируется в рамках взаимодействия человека с окружающей средой, особенно в рамках общения со значимыми другими в социальном мире. Эмоциональное возбуждение отличается от других форм возбуждения, например возникающих в результате физических упражнений или употребления кофе. Оно отражает субъективное чувство смысла, которое возникает и получает оценку в ответ на опыт (внутренний и внешний). Предлагаемая здесь структура согласуется с этим взглядом на эмоциональное напряжение, и я использую общий термин «возбуждение», имея в виду именно эту структуру эмоционального взаимодействия.
Первичные эмоции
Мы можем использовать термин «первичные эмоции» для описания изменений в состоянии мозга, возникающих в результате реакций и процессов оценки-возбуждения, описанных выше. Эта концепция отличается от концепции «базовых» или «дискретных» эмоций, таких как гнев, страх или печаль. Даже если мы можем «поименовать» эти состояния, опираясь на свой опыт отношений, исследования подкорковых сигналов, включающих корковые механизмы категоризации, показывают: у человека действительно есть разные фундаментальные побуждения, создающие целый каскад эмоций.30 Термин «первичный» подчеркивает особое качество этих эмоций – их можно назвать исходными, базовыми и «вездесущими». Они могут составлять различные комбинации – так возникает широкий диапазон состояний в границах эмоционального опыта.
Эти первичные эмоциональные ощущения не вербализируются и могут не осознаваться. Они отражают невербальное ощущение изменений в потоках активации и деактивации – энергоинформационных потоках в изменяющихся состояниях системы. Первичные эмоции непосредственно отражают изменения в состояниях разума, в том, как связываются ряды дифференцированных процессов. Это еще раз показывает, что эмоции – это изменения в интеграции. Они могут быть слабыми или интенсивными; они могут быть мимолетными или постоянными; иногда они подобны ласковым волнам, накатывающим на берег, а иногда могут перерасти в шторм – превратиться в более крупные, глобальные трансформации.
Первичные эмоции представляют собой динамические процессы изменения. Опять же это не дискретный набор ощущений, а скорее колебания в интеграции энергетического и информационного потока разума.
Событие имеет значение для человека, потому что оно отличается от предшествующего опыта или потому что другие оценочные процессы присваивают ему важность. В эти моменты мозг мобилизируется: «Внимание!» Это толчок для системы. Первичный эмоциональный опыт – это повышенная концентрация и бдительность. Далее мозг должен оценить значение стимула и значение самого возбуждения. В этот момент первичные эмоции переживаются как нечто, имеющее «гедоническую тональность» или «валентность», у них есть внутреннее качество, значение «позитивности» или «негативности». Например, оценка и возбуждение могут создать такое ощущение: «Эта вещь плохая. Осторожно! Опасность!» Возникает позиция сверхбдительности. В другом случае мозг оценивает ситуацию как «хорошую», как нечто, чего можно бы иметь и побольше. Возникает эмоциональное состояние нетерпеливого ожидания. Таким образом, оценка и возбуждение создают состояние разума, предрасполагающее к определенным действиям. На самом базовом уровне валентность может быть обозначена как привлекательность или непривлекательность объекта и, следовательно, задает направление – приближаться к нему или стремиться уйти от него.31
Сами первичные эмоции и процесс оценки тоже могут быть обработаны ценностными системами мозга. Рекурсивный характер такой «оценки оценок» на самом деле довольно распространен в сложной системе разума (мы вернемся к этой теме в главе 6). Этот механизм создает подкрепление, которое укореняет повторяющиеся мысли и деструктивные эмоциональные состояния, такие как депрессия и тревога. Переосмысление таких состояний в рамках терапии может освободить человека от этих «оков» и от саморазрушительных нарративов.32 Темперамент и обучение влияют на базовую эмоциональную реакцию.33 Некоторые люди (например, застенчивые) реагируют на сильное возбуждение отрицательно, присваивают ему негативное значение и отказываются от дальнейшей проработки своих эмоциональных состояний.34 Другие, возможно, понимают, что некоторые интенсивные состояния социально «нежелательны».35 Может возникнуть ощущение, что эти эмоции «неконтролируемые» и, значит, «плохие», и их следует избегать. Такие люди учатся избегать эмоционального напряжения. Джером Каган продемонстрировал, что родители, которые поддерживают застенчивых детей, вдохновляя их на исследование новых ситуаций, на самом деле помогают развитию их способности переносить новый опыт.36 В любом из приведенных выше примеров оценка возбуждения находится под влиянием межличностного опыта и ведет к возникновению следующих цепочек «оценка – возбуждение», которые напрямую задействует разворачивание первичных эмоциональных состояний.
Дифференциация и категориальная модель эмоций
Вслед за первыми двумя этапами (начальная ориентация и «оценка – возбуждение») может наступить третья фаза – переживание эмоций. Ее можно назвать «дифференциацией» первичных эмоциональных состояний. Иногда мы можем чувствовать себя «нейтрально», когда нет возможности идентифицировать и выразить словами какие-то конкретные чувства. В других случаях наши первичные эмоциональные состояния – поток и изменение энергии в разных состояниях разума – становятся еще более дифференцированными по мере задействования определенных цепочек.
Дифференциация первичных эмоциональных состояний, таких как, например, страх, приводит нас к «категориальной модели эмоций».37 «Базовый» и «дискретный» – термины, обычно используемые для тех категорий чувств, которые встречаются во всех человеческих культурах: печаль, гнев, страх, удивление или радость.38 Впрочем, существование таких эмоций до сих пор вызывает споры. Как отмечает Барретт,
люди верят, что узнают эмоцию, когда видят ее, и, как следствие, предполагают, что эмоции – это дискретные события, которые можно распознать с некоторой степенью точности, но ученым еще предстоит выработать набор четких и непротиворечивых критериев для их определения.39
Внутренние эмоциональные состояния часто передаются через мимику, и, кажется, в каждой культуре есть слова для описания этих уникальных проявлений (даже несмотря на то что «универсальность» конкретного способа выражения может быть предметом споров).40 Эти эмоциональные состояния, по-видимому, имеют уникальные физиологические проявления. Базовые эмоции можно рассматривать как дифференцированные состояния разума, которые превратились в специфические, укоренившиеся паттерны активации. Межкультурное сходство в проявлении эмоций позволяет предположить, что человеческий мозг и тело могут иметь характерные врожденные, физиологически опосредованные пути для выработки определенных состояний сознания.
Мозг физически реален. Внутренние состояния выражаются через наши генетически и эмпирически сформированные тела. Противоположный взгляд на универсальные эмоции в разных культурах, сформулированный Барреттом и поддержанный другими исследователями,41 заключается в том, что на самом деле не существует врожденных паттернов выражения определенных эмоций. Наши эмоции и их внешнее выражение формируются опытом, полученным в семье и в культуре в более широком смысле. Экман предположил, что люди во всем мире имеют общие пути выражения категориальных (базовых) эмоций.42 Мы можем идентифицировать характерные выражения этих эмоций43 – например, таких как печаль, гнев или страх. Когда мы грустим, уголки губ опускаются, глаза прищуриваются, движения тела замедляются. В гневе глаза расширяются, брови хмурятся, а губы поджимаются. Для страха характерны приподнятые брови и открытый рот. С этой точки зрения мы можем классифицировать эмоции, переживаемые представителями разных культур,44 но это не означает, что эмоция, переживаемая одним человеком, идентична эмоции другого. С конструктивистской точки зрения «ярлыки», которые мы присваиваем эмоциональным состояниям, это просто конструкты, созданные на основе опыта межличностного общения. Они встроены в общие лингвистические термины, которые мы используем в данной культуре. Один из способов разобраться в этих противоречивых представлениях об эмоциях – это понять, что в ходе эволюции мы приобрели определенные подкорковые паттерны нейронной обработки, и они могут подниматься в слои коры, более непосредственно формируемые опытом. Первичное эмоциональное состояние соматического и подкоркового происхождения проявляется в корковой части мозга в виде категорий, понятий, а иногда и языковых символов. Таким образом, уникальные способы протекания эмоций внутри конкретного человека имеют как древние эволюционные (подкорковые) признаки, так и более поздние, сконструированные «здесь и сейчас». Совокупность этих признаков и создает текущее эмоциональное состояние. Понимая, что на эмоции влияет генетика и опыт, учитывая, что в переживании эмоций участвуют разные области мозга, мы можем соединить эти два, казалось бы, противоположных подхода.
Аффект и настроение
Проявление внутреннего эмоционального состояния называется «аффективным выражением» или просто «аффектом». Аффект проявляется в невербальных сигналах, включая тон голоса, выражение лица и движения тела. Эти внешние признаки можно определить как «витальные аффекты» или как «категориальные аффекты»,45 показывающие соответственно эмоциональные состояния первичного или дифференцированного типа. Для многих исследователей аффект – это, по сути, социальный сигнал.46 Целью выражения эмоций считается социальная коммуникация, это подтверждается общим выводом о том, что люди чаще проявляют аффекты в обществе других людей, чем в одиночестве.
Интересно, что люди часто считают категориальные (базовые) эмоции единственными, которые можно распознать и передать другим. Изучение трех фаз эмоциональной реакции – первичной ориентации, оценки и возбуждения, а затем эмоции – заставляет по-новому взглянуть на вопрос «Как вы себя чувствуете?». Термин «чувство» может использоваться для описания осознания эмоции либо аффекта.
Мы можем чувствовать себя «грустными», «безумными» или «счастливыми». Нам сигнализируют об этом телесные ощущения и выражение лица. Мы можем (это часто наблюдается у детей) осознавать, что чувствуем себя «плохо», «хорошо» или «нормально» (нейтрально), без дальнейшей дифференциации. Часто мы также можем осознавать ощущения лишь первичных эмоциональных состояний, таких как прилив энергии или упадок сил, рассеянность или нервное возбуждение. Эти потоки в наших состояниях разума – изменения в процессах активации и интеграции в нашем мозгу – определяются здесь как первичные эмоции. Внешние проявления этих состояний можно назвать «витальными аффектами». Первичные эмоции – часть наших основных «чувств».
Родители настраиваются на тонкие изменения в состоянии ребенка, проявляющиеся как витальные, а не как просто категорические аффекты.47 Фактически это выражение внутреннего состояния является основным способом общения между младенцем и родителем в первые годы жизни. Эти аффективные выражения раскрывают «энергетический уровень» состояния разума в конкретный момент: изменения тона голоса, выражения лица, движений тела.
Здесь работают несколько сенсорных модальностей. Например, выражение радости на лице может появиться как реакция на тон голоса другого человека, при этом повышение и понижение интенсивности звука соотносится с интенсивностью работы лицевых мышц. Возможно, первичный эмоциональный опыт показывает, как мы познаем себя и как мы связаны друг с другом. Когда родитель находится в депрессии, витальные аффекты могут проявляться в «депрессивном» состоянии с низким уровнем энергии и негативной тональностью. Исследования показывают также, что депрессия связана с нарушением способности воспринимать эмоциональные выражения других.48 Нарушенная способность воспринимать выражения лица, например, коррелирует с изменениями активности мозга в зонах, которые отвечают за этот тип восприятия.49 Исследования пар «родитель – ребенок», где родитель находится в депрессии, обнаруживают значительное влияние состояния взрослого на эмоциональное развитие ребенка.50 Опыт выражения своего эмоционального состояния и того, как другие воспринимают и реагируют на эти сигналы, по-видимому, имеет жизненно важное значение для развития мозга. Возможно, именно поэтому обусловленное общение, при котором внутреннее состояние ребенка воспринимается, осмысливается родителем, а в дальнейшем он на это состояние реагирует, встречается повсеместно, в разных культурах.51 Такой обмен первичными эмоциями не просто позволяет ребенку чувствовать себя «хорошо»; это взаимодействие позволяет ребенку в принципе «чувствовать себя» и нормально развиваться. Некоторые исследования показывают, что настройка родителей на внутренний мир младенца упрощает для него выполнение задач и регулирует его эмоциональное состояние в ответ на стресс.52
Первичные эмоции имеют уникальное выражение в конкретный момент. Поток состояний движется вперед во времени и никогда не повторяется; они уникальны. В то же время внешнее выражение категориальных эмоций может отражать специфические пути, которыми движется физическое тело, чтобы их проявить. Разные эмоции, такие как печаль, гнев или страх, задействуют разные характерные нейронные цепочки.53 Мы полагаем, что на процесс перехода от первичной эмоции к категориальной непосредственно влияют уникальные компоненты нервных процессов, формирующих состояние разума. Другими словами, психическое состояние в текущий момент может формировать развитие возбуждения и движение от первичных эмоций до категориальных. Но чаще эмоции приходят и уходят, не становясь интенсивными и не превращаясь в категориальные эмоциональные состояния.
Термин «настроение» относится к общему тону эмоций во времени. Настроение можно рассматривать как склонность системы к определенным категориальным эмоциям. Настроение формирует интерпретацию перцептивной обработки и придает определенный характер мышлению, саморефлексии и воспоминаниям. Например, человек, находящийся в унынии, может интерпретировать происходящие события как свидетельство своих неудач, думать о будущем в мрачных тонах, размышлять о себе как о «неудачнике» и постоянно вспоминать об ошибках, которые он совершал в своей жизни. Влияние настроения на когнитивные функции показывает, как общий эмоциональный тонус усиливается в петле обратной связи. Этим моно объяснить стойкий характер эмоциональных нарушений, таких как депрессия или хроническая тревога, при которых определенное настроение становится «фиксированным» и существенно ограничивает человека. У некоторых людей способность поддерживать гибкий поток первичных эмоциональных состояний может быть сильно нарушена. У них нарушается способность модулировать свои эмоциональные состояния.