130
С точки зрения развития наиболее утилитарным из этих преимуществ является то, что родители могут чувствовать внутренние потребности своих детей и увеличить их шансы на выживание. Еще одним преимуществом эмпатической настройки является то, что она создает привязанность между родителем и ребенком, которая обеспечивает все более сложные уровни внешней, а затем и внутренней безопасности для последнего. Это важно, ведь ребенок в ходе развития сталкивается со все более сложным миром. Опыт понимания развивает ментальную модель или внутреннее ожидание того, что потребности важны, а цели достижимы. Система ребенка требует участия родителей, настраиваясь на детей, отцы и матери помогают им организовать собственный разум. Положительные эмоциональные состояния усиливаются, а отрицательные модулируются в рамках этих коммуникаций. По мере роста ребенка это позволяет ему развивать способность к самоорганизации и автономной регуляции. Мозг человеческих младенцев неразвит. Поддержание близости к родителями необходимо как для выживания, так и для того, чтобы организовать самостоятельное психическое функционирование.
Субъективная сторона этих эмоциональных связей заключается в том, что внутри человека растет чувство принадлежности. «Переживать сочувствие» – простая иллюстрация субъективного опыта настройки ментального состояния. Приятная реакция на такой резонанс разумов может быть встроена в наш мозг как генетическое наследие, за которое мы должны быть благодарны эволюции. Наличие такого чувства поощряет групповое поведение – оно имело большое значение для выживания человеческого вида. Это также объясняет, почему большие группы воспринимаются иначе, чем маленькие, где зрительный контакт лицом к лицу и другие аспекты невербального общения более доступны. Комитеты, состоящие из более чем дюжины человек, становятся громоздкими и неэффективными (правда, это не означает, что маленькие всегда работают лучше!). Еще проще пережить сочувствие в ситуациях «один на один», которые являются предпочтительными для многих людей.
Будучи социальными существами, мы обладаем огромным набором выражений лица, которые напрямую контролируются нашей нервной системой.131 Нам доступна быстрая и тонкая смена выражений лица. У приматов в мозгу есть группы нейронов, которые специализируются на реакции на лица. Как мы уже говорили, эти группы нейронов часто располагаются в цепочках системы ценностей нашего мозга, таких как миндалевидное тело и орбитофронтальная кора. Мы «запрограммированы» на то, чтобы смысл и эмоции формировались восприятием зрительного контакта и выражением лица.132 Мы также глубоко запрограммированы на выражение эмоциональных состояний с помощью лица.
Сложные телесные аспекты эмоциональных процессов нелегко перевести в слова. Невербальные средства выражения, включая мимику, тон голоса и жесты, могут более полно и быстро передавать информацию о внутренних состояниях во внешний мир, чем слова. Слова не настолько гибки. Когда кто-нибудь спрашивает: «Как ты себя чувствуешь?», перевод всех этих тонких и динамичных нейронных процессов в вербальную форму может быть очень трудным. Эмоции можно рассматривать как энергичное стремление к движению. Наблюдая за тем, что человек делает, вместо того чтобы спрашивать его, как он себя чувствует, мы точнее поймем его эмоциональное состояние. Тем не менее мы часто чувствуем себя обязанными спросить других, как они себя чувствуют. Социальный процесс «разговоров о чувствах» – это гораздо больше интерактивное событие, чем просто обмен репликами. Слова «грустный» или «сердитый» – это довольно ограниченные символы, которые мы посылаем друг другу в ответ на вопрос «Как ты себя чувствуешь?», на самом деле сообщение заключается в том, как мы реагируем друг на друга в такой беседе, а не только в словах.133
Связь между эмоцией и действием заключается в природе этих процессов, они связаны с оценкой и возбуждением. Оценки определяют, что хорошо, а что плохо, к чему следует приближаться, а чего следует избегать. Детям часто легче воспринимать тональность первичных эмоциональных состояний, чем пытаться определить категориальные эмоции. Когда дети говорят: «Мне плохо» или «Мне хорошо», это может быть очень прямым выражением их системы оценки и первичного эмоционального опыта.
Эмоции и полушария
Аффект может выражаться через мимику, модуляции тона и просодии голоса. Эти невербальные аспекты языковой коммуникации как в их выражении, так и в восприятии, по-видимому, опосредуются преимущественно правым полушарием.134 Поза и движения тела также могут сочетаться с голосом и выражением лица. Все это посылает аффективные сигналы, которые легко воспринимаются другими людьми. Данные, поступающие от тела, включая сигналы от мышц, костей и внутренних органов (таких как сердце и кишечник), более тесно интегрированы в правое полушарие, чем в левое, – это известный факт, так все и объяснялось студентам-медикам на протяжении десятилетий. При правополушарном инсульте в определенных областях возникает блокировка способности ощущать тело – это состояние известно как «полуполушарное игнорирование». Аналогичная травма левого полушария не оказывает на нас такого влияния. Другими словами, все наше «ощущение тела» представлено в правом полушарии. Как мы уже вкратце обсудили, регуляция автономной нервной системы тела, а также осознание собственного внутреннего состояния и состояния других в первую очередь опосредованы механизмами правого полушария.135 Подведем итог: правое полушарие, по-видимому, играет главную роль в опосредовании регуляторных эмоциональных процессов, выражении эмоциональных состояний и осознании эмоциональных переживаний у себя и других.
Тут важно предоставить некоторые вводные данные. Оценка и возбуждение происходят в обоих полушариях мозга, как и другие эмоциональные процессы. Однако субъективный опыт и природа эмоций в правом и левом полушариях могут быть совершенно разными. Разные теории предлагают разные подходы к природе эмоций и асимметрии мозга.136 Одна из точек зрения – гипотеза валентности, которая предполагает, что неприятные эмоции обрабатываются справа, а приятные – слева.137 С этим предположением согласуется представление о том, что состояния и процессы отстранения происходят в правом полушарии, а состояния и процессы приближения – в левом.138 Другая точка зрения – социально опосредованные эмоции, такие как чувство вины и выполнение «общественных» правил, обрабатываются в левом полушарии, а более простые, спонтанные эмоции – в правом.139
Кроме того, в ходе исследований пациентов с заблокированной связью между полушариями, выяснилось: левое полушарие оказалось неспособно регистрировать выражение лица других людей. Правое полушарие и принимает, и отправляет сообщения посредством выражения лица и тона голоса.140 Следовательно, можно предположить, что невербальное правое полушарие может быть основным местом для субъективного осознания и выражения первичных эмоций. Однако обработка эмоций, вероятно, осуществляется обоими полушариями.
Каждое из полушарий может опосредовать совершенно разные процессы взаимодействия с окружающей средой. Как отмечалось выше, это может означать, что приближение опосредуется левым полушарием, а отдаление – правым. Например, у замкнутых, застенчивых детей преобладает электрическая активность правой лобной доли; более предприимчивые и открытые дети демонстрируют активацию левой лобной доли. Натан Фокс и Ричард Дэвидсон предположили, что такие результаты подтверждают представление о том, что характерные эмоциональные стили могут отражать профили фронтальной активации.141 Левая лобная активация связана с активным подходом, позитивным аффектом, исследованием и общительностью. Отсутствие активации левой лобной доли приводит к отсутствию положительного аффекта и депрессии. Напротив, активация правой лобной доли приводит к активному отстранению, негативному аффекту, страху/беспокойству. Гипоактивация правой лобной области приводит к беззастенчивости, импульсивности, гиперактивности. Такой взгляд может объяснить некоторые особенности застенчивых и агрессивных детей и динамику их состояний: контекст меняет их профили фронтальной активации.
В своем фундаментальном обзоре исследований латеральности мозга Иэн Макгилкрист142 отмечает: один из основных способов избежать чрезмерных упрощений, которые мы встречаем в дискуссиях об асимметрии мозга, состоит в том, чтобы выделить различные механизмы внимания в каждом полушарии. Узкий фокус внимания характеризует леводоминантные процессы, в то время как более широкий фокус – праводоминантные. Исходя из этого, можно понять многие функции, приписываемые левой и правой части мозга. Например, доминирование правого полушария в восприятии невербальных сигналов соответствует сосредоточению внимания на широком диапазоне входящих данных и созданию ощущения ситуативного контекста. Напротив, доминирование левого полушария у большинства людей в речи и восприятии языка будет фокусировать внимание на извлечении смысла из входящих данных языка. Доминирующие «навыки» каждого полушария могут изначально формироваться этой разницей в фокусировке внимания.
Исследования развития предполагают, что и особенности конституции/темперамента, и особенности опыта/привязанности могут непосредственно формировать паттерны лобной активации.143 Если мать страдает депрессией, например, наблюдается заметное снижение общих позитивных аффективных состояний, и младенцы воспринимаются как замкнутые. Как у родителей, так и у детей наблюдается заметное снижение активации левой лобной доли и увеличение активации правой лобной доли. Если это состояние продолжается и после первого года жизни, дети, вероятно, будут проявлять этот паттерн лобной активности в течение многих лет в будущем.144
Некоторые авторы пишут, что сканирование мозга выявляет активацию обоих полушарий во время выполнения задач, которые раньше считались чисто «лево»– или «правополушарными» (разных задач, включая, например, корковый контроль непреобладающей руки). Но признание латерализации полушарий является клинической необходимостью при лечении пациентов. Сложная интерпретация этих фундаментальных научных открытий сводится к следующему: изменения кровотока или даже электрическая активность нейронов каждой части мозга, которая «включается» для конкретной задачи, не означают, что нейронные функции одинаковы для каждого полушария. Одна сторона участвует в процессе активации, а другая выполняет тормозящие функции, когда человек решает определенную задачу. Таким образом, аргумент «разговоры об асимметрии мозга ненаучны» следует подвергнуть осторожной критике и не превращать в убеждение, что оба полушария мозга «одинаковы». Выявление асимметричных процессов в обеих частях мозга в ходе исследований до