11
Как мы упоминали, говоря о ментальном зрении и привязанности, наша способность «знать мысли другого» стала прорывом, благодаря которому древний человек смог понять, кому можно доверять, а кого следует опасаться, чтобы защитить самый ценный актив – потомство. «Царская» каста становится сообществом, которое вместе воспитывает детей. Затем мы берем способность ощущать и понимать мысли других членов сообщества – и применяем ее к своей внутренней жизни. Так внутренняя жизнь начинает «конструироваться» нашей способностью к взаимосвязи.
Э. О. Уилсон в своих работах обращается к кооперативной природе нашей эволюции:
Создание групп на базе личного и общего знания стало уникальным достижением человечества. Сходство геномов по родству было неизбежным следствием формирования группы, но родственный отбор не был причиной произошедших изменений. Ограниченность родственного отбора и фантомные свойства инклюзивной приспособленности в равной степени применимы как к людям, так и к эусоциальным насекомым и другим животным. Происхождение человеческого сообщества лучше всего объясняется естественным отбором, основанном на социальном взаимодействии – наследуемой склонностью к общению, узнаванию, оценке, установлению связей, сотрудничеству, соперничеству и, исходя из всего этого, глубокому и теплому чувству принадлежности к своей особой группе. Социальный интеллект, подкрепленный групповым отбором, сделал Homo sapiens первым полностью господствующим видом в истории планеты… [Далее Уилсон делает вывод в парадигме нашего понимания, кто есть человек: ] Наука и гуманитарное знание принципиально отличаются друг от друга. Но они дополняют друг друга и возникают из одних и тех же творческих процессов в человеческом мозгу. Когда эвристическую и аналитическую силу науки удается соединить с интроспективным творчеством гуманитарного знания, человеческое существование приобретет значительно более интересный смысл.12
То, что мы есть, – это и внутреннее, и внешнее. Мы можем чувствовать полноту этих реальностей и изучать их с помощью эмпирических стратегий. Непредвзятый взгляд на научное знание и субъективный опыт облегчает важную интеграцию, без которой невозможно движение вперед.
Формы представлений и субъективный опыт
Субъективный опыт обработки информации может помочь проиллюстрировать ее значимость для понимания разума. Информация, содержащаяся в представлениях, может касаться многих вещей. Например, Стивен Пинкер и его коллеги описывают деление представлений на четыре части: зрительные образы, содержащие некий двухмерный узор или «мозаику»; фонологические представления как отрезки слогов в виде строки; грамматические представления, несущие информацию о существительных и глаголах, словосочетаниях и связках, основах, корнях, фонемах и слогах; «ментальный язык», язык концептуального знания и среда, в которой содержится суть идеи.13 В рамках этой структуры можно увидеть, что разум может включать в себя коды для объектов, слов и других сложных объектов. Другие исследователи предложили трехчастное разделение представлений на сенсорно-перцептивные, концептуальные (или категориальные) и лингвистические формы. Такой подход напрямую связан с представлением о том, что человеческий мозг движется в потоке – от поступления энергии и информации через разные каналы к построению категорий, концепций и символов.14
Какую бы точку зрения мы ни выбрали, ясно, что разум обладает «энергетической информацией», обозначающей нечто иное, чем сама энергия, – паттерном энергии, которую он символизирует, и ему доступны разные виды обработки этих специфических форм представлений. Мы представляем мир через сконструированные категории, понятия и символы. Активация каждого из этих типов данных, взаимодействие энергетических паттернов друг с другом и их доступность для разных состояний может пролить свет на некоторые основные аспекты субъективного опыта. Хотя такие представления иногда могут казаться фиксированными, обладающими строго определенным качеством «объектами», правильнее будет предположить, что каждое из них – скорее событие. Даже наше представление о скале на самом деле – в большей степени событие, процесс развертывания потока энергии, чем символ, отражающий субъективное ощущение «прочности». Широкий спектр психических процессов, действий, индивидуальных различий в опыте и ограниченная способность одного человека познать субъективный опыт другого усложняют нам понимание «реального мира». Существует ли вообще абсолютная реальность? Или наш субъективный опыт того, что, по-видимому, составляет «реальный мир», зависит от некой внутренней конструкции? Я – это местоимение в единственном числе или скорее во множественном? Есть ли что-то определенное в жизни, в том числе в жизни разума? Философы обсуждают эти вопросы, биологи ищут нейронные корреляты для процессов разума, а клиницисты сосредоточились на попытках резонировать с субъективной реальностью конкретного человека, чтобы создать опыт присоединения, столь важный для нашего чувства принадлежности. Именно так представленческий резонанс – на любом уровне потока чистой энергии или энергоинформационной обработки – позволяет нам чувствовать связь друг с другом. Нам нужно иметь общий язык для передачи того, что известно об основных аспектах обработки информации – о том, как телесно воплощенный мозг и отношения с другими позволяют потоку энергии разворачиваться внутри нас и между нами. Важное концептуальное замечание: возможно, нам следует принять разворачивание энергоинформационного потока именно как процесс, а не предполагать, что разум обладает обособленной сущностью (то есть подобен «объекту»), Давайте воспользуемся базовым словарем, который поможет разобраться с нашими представлениями.
Ощущение и восприятие
«Сенсорное представление» содержит информацию, обозначающую ощущения, в том числе информацию, поступающую из внешнего мира, тела и от самого мозга. К внешним источникам относятся зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Данные попадают в тело через сенсорные рецепторы в соответствующих областях. Затем сигналы поступают в мозг. Обычно они обрабатываются сначала в таламусе, в верхней части ствола мозга, а затем в соответствующих сенсорных областях коры. На уровне сенсорной коры мозг анализирует и сравнивает поступающую информацию с воспоминаниями из предыдущего опыта, чтобы классифицировать ощущения. Внутренние ощущения включают телесные движения и физиологический статус тела (например, состояния возбуждения, температуру и мышечное напряжение). Они проходят вверх по спинному мозгу в слое, называемом Lamina I, и через блуждающий нерв. Этот поток энергии распространяется на ствол мозга, гипоталамус, а затем на переднюю часть поясной коры и островковую долю, особенно справа. В целом считается, что сенсорное представление имеет минимальную степень категоризации; то есть сигнал регистрируется в мозгу с относительно небольшой обработкой «сверху». Внезапный звук, яркий свет и давление на кожу руки – все это примеры стимулов, которые мы можем ощутить, но не в состоянии классифицировать в представление, которое можно сравнить с другими. Мы «ощущаем» такие стимулы, но у нас (пока) нет категории или названия для того, чем они являются.
В самом строгом смысле, даже чувственное представление соответствует буквальному определению «символа» – оно несет информацию о чем-то, чем не является. Сенсорные данные, которые мы получаем, опуская руки в холодную воду, представляют собой сигналы, генерируемые возбуждением нейронов, связанных с рецепторами на коже рук. Этот яркий паттерн сам по себе не является «холодным»; но он означает «холод», потому что исходит от рецепторов, определяющих температуру нашей кожи. Это базовый код, непосредственно связанный с сенсорной средой. Однако в расширенном определении некоторые ученые определяют прямой код как «досимволическое» представление: он настолько близок к самой вещи, насколько это вообще возможно, а далее разум проводит множество категоризаций и будет манипулировать поступающими данными, основанными на идеях и прошлом опыте. Термин «досимволический» полезен, потому что он напоминает нам о природе обработки информации, а также потому, что часто необходимо отличить эти первичные представления от последующих, которые легче перевести в слова.
Кто-то может возразить, что эта активность мозга не является частью «разума», поскольку часто происходит на бессознательном уровне. Некоторые считают эту функцию мозга «автоматической». Однако эти досимволические представления, эти простые коды выполняют жизненно важную функцию, влияя на все другие аспекты обработки данных. Эти сенсорные представления влияют на самоорганизацию, субъективный опыт, а иногда и на осознание, и поэтому с точки зрения МЛНБ мы можем рассматривать их как «строительные блоки» психических функций.
«Воспринимаемое» представление – более сложная единица информации, чем сенсорное. В отличие от первичного ощущения, восприятие «символизировано»; оно представляет собой бит информации, созданный в результате синтеза сенсорного опыта с воспоминаниями и обобщениями, содержащимися в ментальных моделях. В этом суть обработки «сверху».
На движение от ощущения к восприятию влияет состояние разума в момент восприятия. Иногда это описывается как фильтрация входных данных восходящими процессами памяти, ожиданий, эмоций и настроения. Осознавание – ментальное состояние с намерением быть «в здесь и сейчас» и открытая позиция по отношению к себе и текущему опыту – может включать в себя умение различать сенсорные и перцептивные потоки, а также умение «не увлекаться» нисходящей фильтрацией повседневной жизни.15 Ментальные состояния оказывают глубокое влияние на то, как мы конструируем реальность на этом символическом представленческом уровне. Разум конструирует реальность из кусочков информации, которую он получает через органы чувств, в сочетании с субъективными и контекстно-зависимыми психическими процессами, такими как ментальные модели, намерения и цели, а также эмоциональные состояния. Все это влияет на то, как мы переживаем текущий момент в соответствии с нашими моделями восприятия, мышления и поведения, и эти модели можно назвать нашей «личностью».16 Кто-то может спросить: «Существует ли внешний мир непосредственно в разуме?» Хороший вопрос! Внутренний ментальный опыт не является «фотографией». Внутренняя реальность, по сути, конструируется мозгом, когда он взаимодействует с окружающей средой в настоящем, в контексте прошлого опыта и ожиданий будущего. На уровне перцептивных категоризаций мы достигли области ментальных представлений, весьма удаленных от внешней среды. Вот почему каждый из нас испытывает уникальный способ «осмысления» мира.
Концептуальные (категориальные) представления
Мы можем осознавать, что чувствуем или воспринимаем различные вещи, но не можем описать их словами. Эти элементы сознания представляют собой сенсорные и перцептивные символы, которые считаются «долингвистическими» представлениями. Другой тип доязыкового символа – «концептуальное» представление. Именно эта форма кодирования несет информацию об обработанных сущностях, таких как идеи, «чтение между строк» истории или представления о свободе и справедливости. Эти сложные концептуальные представления являются важной частью обработки информации. Они не имеют прямого отношения к внешнему миру, сенсорным и воспринимаемым представлениям, а создаются разумом при взаимодействии с миром и другими людьми. Сенсорные представления пытаются символизировать физический мир (внешний или внутренний); концептуальные представления символизируют категории, идеи и понятие разума. Мы можем создавать сложные представления о себе, других людях и отношениях с ними. Концептуальные представления невербальны. Они образуют «строительные блоки» наших мыслей, убеждений и намерений, а также аспекты эксплицитных воспоминаний. Дальше в этой главе мы увидим, как эта способность формировать сложные представления позволяет разуму создавать понимание разума других людей, категорию «я» и представление о том, что «я» определяется границами тела.
Слово «концепт» не полностью охватывает диапазон представлений, подпадающих под эту структуру, но это полезный термин в отличие от «восприятия». Концептуальные представления, по-видимому, не имеют прямых трехмерных коррелятов во внешнем мире. Как, например, представить понятие «свобода» или «справедливость»? Художник, конечно, может символически изобразить их, но статус этих идей и категорий не связан непосредственно с с воспринимаемыми представлениями.
Другой подход: разум использует категориальную структуру для классификации и организации воспринимаемых представлений (некоторые авторы используют термин «категориальные» представления, а не «концептуальные».) Например, мы можем создать список млекопитающих, обитающих в океане, или рыб, или живых существ, которые плавают, или растений, которые живут в воде. В каждой из этих категорий нет единого объекта, составляющего категорию. Например, нет такого животного, как «млекопитающее»; но есть много отдельных видов, которые вписываются в общую классификацию. Как понятие класса животных, известных нашему разуму как млекопитающие, рептилии или амфибии, на самом деле проявляется в «реальном мире»? Мы видим собаку и знаем, что она – млекопитающее, но отдельного, «самостоятельного» млекопитающего, живущего где-то на планете, которую мы договорились считать «Землей», нет. Да, млекопитающие эволюционно связаны друг с другом, и мы можем проследить, когда класс млекопитающих и класс птиц отделились от общего предка-рептилии, но сама категория – это ментальная конструкция, символ, который мы используем для обозначения природы воспринимаемой и отражаемой реальности. Эти категории, безусловно, возникают из закономерностей, наблюдаемых человеческим разумом. Но они являются творениями разума, а не непосредственным отражением реальности.
Лингвистические представления
«Лингвистические» представления содержат информацию об ощущениях, восприятии, понятиях и категориях, облеченную в слова. Сами слова имеют физические свойства; их можно увидеть, услышать, произнести и написать. Мой дорогой друг, поэт и философ Джон О’Донохью, собирал слова как «живых существ» в своих стихах. Для Джона слова, особенно в поэзии, были больше, чем просто символы – они были наполнены сущностью, истиной. Слова могут вывести нас за пределы физического мира, они способны связать между собой ментальные миры отдельных людей. Мы можем перенести ментальные представления из нашего тела в воздух в виде звучащей речи или на печатную или электронную страницу. Так они станут доступными для восприятия получателем, и его разум, в свою очередь, активирует «подобные» пакеты вербальных представлений. Человеческий язык позволяет обрабатывать информацию. Песня, стихотворение, слова, сказанные во время прогулки с другом, доверительное общение пациента и врача в ходе терапии – все это объединяет нас. Способность использовать силу языкового обмена, чтобы объединиться, позволила нам, социальным существам, создать сложную культурную историю и дала возможность передавать знания из поколения в поколение, транслировать их во времени и пространстве.
Обработка информации часто происходит автоматически. Большая часть этого процесса происходит без участия сознания и часто не поддается переводу в языковые представления. Некоторые люди лучше осведомлены об определенных слоях информации, чем другие. Например, способность концептуализировать «природу отношений» может быть очень разной. Кто-то часами может рассказывать о своих взаимодействиях с другими. Кто-то, говоря об отношениях, оперирует только определениями «хорошо» и «плохо». Эти люди могут иметь способность формировать сложные представления об отношениях, но не умеют облекать их в форму слов. Такие люди могут сформировать сложные реакции на запутанные социальные взаимодействия, но не в состоянии описать внутренние процессы, которые к ним привели. Есть и третья группа – люди, которые не способны создавать такие абстрактные представления.
Данные о состоянии тела – еще один пример того, какими разными могут быть наши представления о внутренней обработке информации. Информация о телесных реакциях жизненно важна для нас. Осознание внутренних ощущений тела – интероцепция – коррелирует не только с углубленным самопониманием, но и с эмпатией и состраданием.17 То, как функционально разные способы обработки представлений взаимодействуют друг с другом, может быть ключом к пониманию блокировок в обработке информации, которые характерны для психической дисфункции. Нарушения в потоке информации можно увидеть, например, в нарушениях памяти или у лиц с ПТСР. Изменение потока обработки информации может стать фундаментальной частью психотерапии для этих людей. Кроме того, способность облечь некоторые из представлений в слова позволит такому человеку задуматься о своей личной истории и изменить то, как он конструирует свое самоощущение.