Как описал Люк Чомпи, эмоции действуют как «центральные организаторы и интеграторы», связывая несколько областей: придавая всем поступающим стимулам значение и мотивационное направление; участвуя в процессах памяти, зависящих от состояния; связывая психические процессы «синхронно» и «диахронически» (в определенный отрезок и во времени в целом); создавая более сложные связи между абстрактными процессами представления, имеющими общее эмоциональное значение, и одновременно настраивая весь организм на текущие ситуационные требования на основе прошлого опыта.2 Мы видим тесную связь между ментальной, социальной и биологической сферами. Как указал Алан Сроуф, эмоции интегративны по своей функции.3
По мере дальнейшего изучения природы разума мы обнаружим, что понимание «себя» на стыке воплощенного мозга и наших отношений с миром фокусирует наше внимание на основных способах переживания и регулирования эмоций. Как предполагают многие исследователи, эмоции одновременно регулируемы и регулятивны. Проявляясь в виде нейрофизиологических событий, субъективных переживаний и межличностных сигналов, эмоции связывают между собой различные системы внутри разума и между разумами. Сосредоточившись на регулировании эмоций, мы можем исследовать, как разум становится организованным и интегрированным.
В этой главе мы рассмотрим некоторые способы рассмотрения регулирующих процессов, которые организуют разум. Первой задачей младенца является достижение внутреннего гомеостаза за счет активности глубоких структур ствола мозга, которые опосредуют циклы сна-бодрствования и другие ключевые функции организма (такие как частота сердечных сокращений, дыхание и пищеварение). Мирон Хофер описал, как даже на этой ранней стадии родитель дает «скрытые регуляторы», которые облегчают выполнение этих функций у младенца.4 По мере взросления «диадическая регуляция» становится важной, поскольку позволяет ребенку отслеживать и изменять все более сложные состояния разума.5 Привязанность служит важнейшим способом регуляции самоощущения. По мере того как оценочные механизмы ребенка становятся более активными, а процессы памяти позволяют реагировать на несоответствия представлений и реальности, создается субъективное значение, которое возникает при взаимодействии с социальным окружением. Близкие настройки позволяют достичь резонанса состояний разума, которые взаимно реагируют друг на друга. Нарушение этих настроек ведет к нарушению регуляции, которое требует «интерактивного исправления», если ребенок хочет восстановить равновесие.6 Достижение регуляции эмоций зависит от социальных взаимодействий. На этом раннем этапе, по словам Сроуфа, ребенок становится эмоциональным существом, а не просто реактивным, в том смысле, что возбуждение или напряжение создаются с помощью оценок, создающих субъективный смысл.7 К ясельному возрасту парная регуляция вытесняется «саморегуляцией под руководством родителя», в которой взрослый помогает ребенку начать самостоятельно регулировать состояния разума.8 К дошкольному возрасту саморегуляция становится все более сложной.
Эмоция интегративна на протяжении всей жизни, она раскрывает непрерывный процесс, посредством которого разум осуществляет межсистемную интеграцию: в рамках наших собственных способов обработки, через различные модальности, а также между собой и разумом других. Как заметил Антонио Дамасио,
эмоции и переживание эмоций являются прямым выражением биорегуляции высшего порядка в сложных организмах. Упустив из виду эмоции, вы упустите перспективу всестороннего понимания биорегуляции, особенно в том, что касается отношений между организмом и наиболее сложными аспектами окружающей среды: обществом и культурой.9
Мы можем видеть, что эмоции и развитие эмоциональной регуляции переводят «я» в более сложные состояния внутри- и межсистемного функционирования.
Интеграция приводит к оптимальному регулированию. Как мы обсуждали в главе 5, эмоции можно рассматривать как «изменения в интеграции». По сути, «регуляция эмоций» – это то, как мы используем наш разум, тело и отношения для усиления интеграции. Чтобы достичь регуляции, интегративного состояния согласованности в данный момент и во времени, разум одновременно отслеживает и модифицирует поток энергии и информации. Он различает и связывает эти потоки внутри себя самого и во взаимодействии с другими. Это означает, что процессы, связывающие дифференцированные элементы системы (как внутри, так и между) ведут к интеграции, позволяющей регулировать себя. Таким образом, мы используем как свой физический мозг, так и отношения для саморегуляции. Регуляция эмоций, позволяющая разуму гибко проявляться во взаимодействии с окружающей средой, отражает некое оптимальное состояние. Мы используем термин «согласованность», чтобы отразить это особое состояние интегративной системы. Как мы уже говорили в предыдущих главах, префронтально опосредованная способность к гибкому реагированию может быть центральным компонентом этой способности «балансировать». Префронтальные области связывают друг с другом далеко отстоящие друг от друга зоны. То есть это области, которые создают нейронную интеграцию, связывающую данные из коры, лимбических областей, ствола мозга, собственно тела и даже социальные сигналы от других нервных систем. Как уточняет Антонио Дамасио,10 «создание разума – и в особенности чувств – основано на взаимодействии нервной системы и организма. Нервные системы создают разум не сами по себе, а в сотрудничестве с остальными частями тела». Это отход от традиционного взгляда на мозг как «единственный источник разума».
Эмоциональную «дисрегуляцию» можно рассматривать как нарушение способности обеспечивать гибкие и организованные ответы, которые адаптируются к внутренней и внешней среде. Это различные формы несогласованности, отражающие неидеальное состояние организма. Когда интеграция нарушена, координация и баланс не могут быть достигнуты, и система движется в сторону хаоса, ригидности или того и другого. Повторяющиеся паттерны такой дисрегуляции могут быть связаны со структурными особенностями, опытом отношений и взаимодействием между этими двумя фундаментальными компонентами разума.11 Разум – это процесс, который регулирует поток энергии и информации, он воплощен телесно и связан с отношениями. Саморегуляция влечет за собой постоянную регуляцию на стыке внутреннего и внешнего. Именно так мы можем увидеть, что «я» – это действительно скорее «я/мы». «Я» лучше рассматривать как эмерджентное событие, чем как фиксированную сущность.
Помните наш разговор о потоке энергии? Мысля, мы переходим от проведения энергетического потока к построению категорий, понятий и символов. Мы реконструируем коннотацию лингвистического символа «я», пытаясь освободить его от предметно-подобного значения. Оптимальная саморегуляция влечет за собой процесс интеграции внутри человека и между людьми.
Дисфункциональные паттерны саморегуляции
Структура мозга наделяет его врожденной способностью регулировать эмоции и организовывать свои состояния. Эта способность, которую иногда называют «регуляцией аффектов» или «регуляцией эмоций», имеет решающее значение для внутреннего и социального функционирования человека.12 Ряд психических расстройств можно рассматривать как расстройства саморегуляции.13 Как упоминалось ранее, различные симптомы и синдромы, описанные в DSM-5,14 также можно рассматривать как примеры нарушенной интеграции, проявляющейся как хаос, ригидность или и то и другое. Работа Маркуса Райхля и его коллег, посвященная режиму активности мозга «по умолчанию», поддерживает это предположение. В ней отмечается, что интегративное функционирование мозга нарушается при ряде психических расстройств.15 Это расстройства настроения, при которых эмоциональное состояние нарушается и возникают депрессия или мания. Для этих состояний характерны дисфункции восприятия, памяти, убеждений и поведения. Уникальной особенностью этих расстройств является неустойчивость настроения. Тревожные расстройства также выявляют поток возбуждения, который вызывает дисфункциональное состояние разума. Люди с такими нарушениями могут быть чрезмерно чувствительными к окружающей среде. У них может отмечаться ощущение надвигающейся катастрофы, как при паническом расстройстве и обсессивно-компульсивном расстройстве. Здесь также наблюдается явная неспособность регулировать душевное состояние. У лиц с этими и другими нарушениями (см. ниже) неустойчивость состояний может стать характерной чертой саморегуляции. Как видно в исследованиях пациентов с биполярным расстройством, перепады между манией и депрессией могут начать создавать «эффект самовозгорания», который делает их появление более частым и интенсивным, с быстрой цикличностью. Нестабильность может стать повторяющимся, «устойчивым» признаком дисфункции самоорганизации.16
Можно увидеть, что при хронических психических заболеваниях – дисфункциях разума – самоощущение формируется дисрегуляцией потока энергии и информации внутри и вовне. Для лиц с такими расстройствами бывает показана комбинация фармакологического лечения и психотерапевтических вмешательств. Даже если источник дисфункции рассматривается как нестабильность какой-то нейронной цепочки в глубоких или лимбических областях мозга, разум человека непрерывно создается активностью мозга. Как мы видели в главе 2, дисфункция подкомпонента в системе может иметь глубокие и непредсказуемые последствия для других подкомпонентов, а также для системы в целом. Чтобы помочь человеку достичь более сбалансированной и функциональной формы самоорганизации, важно работать на разных уровнях, включая мозг, тело в целом и отношения. Подходы, использующие ментальную тренировку, могут иметь в своей основе способность принимать опыт, а не отталкивать его или цепляться за него для содействия нормальному саморегулированию. Как полагают Эмили Линдси и Дэвид Кресвелл,