Как только Маркус осознал, что Бэйлор едва держится на ногах, он посмотрел ему прямо в глаза. В них читалась тревога, и они постоянно бегали. Он метнул взгляд с Маркуса на свою одежду, затем на улицу, на его двухколесный экипаж. Это настораживало, но, с другой стороны, Бэйлор всегда ставил Маркуса в тупик.
– Ну, Чедвик, говори, зачем пожаловал? – грубо осведомился хозяин. – Я собираюсь в Уайт-холл, мне некогда с тобой здесь стоять.
Маркус, вспомнив, зачем он, собственно, пришел, решил не тратить время на условности.
– Не стоит спешить, – напрямик сказал он. – Никто сегодня никого не убьет. Уилберфорс в Уайт-холл не поедет. Я пришел, чтобы сохранить твою репутацию и совесть, если она есть, незапятнанной. Либо завтра же на рассвете отправляешься в колонии, либо публично предстанешь перед судом. – Он выдавил улыбку и нанес заключительный удар, заявив Бэйлору: – Представь, как поступит твой отец, когда узнает обо всем. Уверен, что он лишит тебя наследства.
Бэйлор секунду смотрел на него с открытым ртом, но собрался с духом и театрально воскликнул:
– Господи, да ты с ума сошел! Чедвик, дорогой, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Маркус пожал плечами, неожиданно почувствовав, как он от всего устал.
– Тогда суд признает тебе невиновным. – Он демонстративно поклонился Бэйлору и собрался уйти, но Бэйлор схватил его за руку.
– Подожди! Подожди секунду!
Стоя на пороге, Маркус ждал, пока Бэйлор соберется с мыслями.
– Ты застал меня в неудобный момент…
– Не сомневаюсь, – сухо ответил Маркус.
– Вчера я в пух и прах проигрался…
– Неудивительно.
Бэйлор вздохнул, ослабил хватку
– Я пытался выпутаться из сложившейся ситуации. Все не так просто, как кажется на первый взгляд. – Он глубоко вздохнул и выглядел при этом необычайно трогательно. – Я чувствую огромное облегчение от возможности все рассказать другу. Я не хотел и пальцем трогать Уилберфорса. Никогда. Боже мой! – Он прерывисто вздохнул и отступил в темный коридор. – Пожалуйста, помоги мне.
Если Бэйлор играл, то в нем погиб великий актер. Если не играл, то он действительно находился в поистине ужасающем положении.
Маркус замер в нерешительности. Неужели Бэйлор настолько слаб, что им могут манипулировать? Кто-то более могущественный, более хитрый? Ответом было уверенное «да». Еще месяц назад Маркус тут же отмахнулся бы от подобной мысли. Разумеется, коррупция в парламенте не могла укорениться настолько глубоко. Но Фантина заставила его о многом задуматься, подвергнуть сомнениям свои убеждения. Вполне возможно, что Бэйлора использовали. Но кто? И зачем?
– Пожалуйста, – настаивал Бэйлор. – Мне так страшно. Разумеется, тебя, как джентльмена, удовлетворит только правда.
Маркус вздохнул. Джентльмен он или нет, но Бэйлор прав. Он вынужден поддаться на эту последнюю нелепую уловку, чтобы выяснить, есть в его словах хотя бы зерна правды.
– Хорошо, – мрачно произнес он. – Пятнадцать минут, но, если я заподозрю, что все это обман, ждать не буду. Самолично, без лишних размышлений потащу тебя в магистрат.
– Я понимаю.
И с этими словами Маркус шагнул в полутемную прихожую городского особняка Бэйлора.
– Ох, Джейкоб, слава богу! – воскликнула Фантина, подбегая к экипажу Маркуса. – Бежала со всех ног.
Сидящий на козлах мужчина поднял голову.
– А зачем я вам нужен?
Фантина невинно посмотрела на кучера, чарующе улыбнулась.
– Чтобы отвезти меня к Уилберфорсу, конечно.
Старик нахмурился, почесал заросшую щеку.
– Хозяин велел держать мистера Уилберфорса в особняке, никуда его не возить.
Фантина вздохнула, забралась в карету.
– Но это было до того, как мы выяснили, что его нужно перевезти. Я должна спрятать его в другом месте. Разумеется, лорд Чедвик не мог тебя не предупредить!
Джейкоб погладил подбородок и пристально посмотрел на Фантину.
– Ни словечком не обмолвился.
Фантина досадливо выругалась.
– Но мы обязаны это сделать! И мне плевать, что он забыл тебя предупредить. Теперь я здесь командую.
Джейкоб скрестил руки на груди.
– Вы что, опять повздорили?
– У нас мало времени, чтобы добраться до Уилберфорса, – сухо ответила она. – Пожалуйста, отвези меня…
Он колебался, и Фантина уже испугалась, что Джейкоб переиграет ее, особенно когда он прищурился и спросил:
– И куда мы его повезем?
Она ответила, не задумываясь:
– Ко мне, в трущобы.
– Что? – Джейкоб открыл рот от удивления, но Фантина тут же пресекла все возражения.
– Знаю, что это рискованно, но мне необходимо кое-что ему показать. А это можно сделать только в трущобах.
Джейкоб покачал головой.
– Как по мне, то эта затея очень опасна. А как же остальные, Херди и Балласт?
Фантина наигранно улыбнулась, пытаясь обмануть как Джейкоба, так и себя.
– Никакой опасности нет. Херди сейчас в Уайт-холле, а Балласту нужно время, чтобы собрать своих головорезов. – Выдержав паузу, Фантина прибегла к откровенным мольбам: – Клянусь, мы ненадолго. Ему только необходимо поговорить с Безымянным и Луизой. Если он услышит их истории, то поймет.
Джейкоб только вздохнул.
– Не понимаю. Но это и не мое дело, чтобы понимать. Если вы уверяете, что хозяин в курсе, я вас отвезу.
– Конечно, в курсе, – заявила она.
– В таком случае, – произнес он, запрыгивая на козлы, – нам лучше отправляться. – Он дернул поводьями, и лошади тронулись. В солнечном свете его лицо казалось даже радостным. – Путь не близкий. Не расскажете ли, чем он вас так обидел?
Фантина заерзала на сиденье, смутившись от смены темы разговора и удивившись проницательности кучера.
– Никто меня не обижал, – медленно произнесла она.
Он в ответ лишь усмехнулся и погладил ее по руке.
– Не обижайся на меня, дочка. Я просто хотел дать тебе совет, по-отцовски. Вот и все.
Фантина отвернулась, жест кучера непонятно почему напугал ее. По-отцовски? Когда ей последний раз отец давал совет? Никогда. Пенуорти, хотя и был ее отцом, до советов не снисходил. Он просто отдавал приказы, именно поэтому она их не выполняла.
Но совет! Джейкоб заинтриговал Фантину, поэтому она развернулась на сиденье и выплеснула свой гнев:
– Он такой надутый индюк, что глаза хочется вырвать! Он думает, что у меня нет мозгов.
В ответ на ее вспышку Джейкоб рассмеялся.
– Никогда еще не видел, чтобы двое влюбленных так бездарно теряли время.
– Влюбленных! – взорвалась Фантина, не обращая внимания на проскальзывающий акцент. – Да он понятия не имеет, что такое любовь!
– Не имеет, неужели? – усмехнулся Джейкоб. – А ты? Ты хочешь остаться и сражаться за свою любовь до самого конца? Или хочешь убежать назад, к своей прежней жизни, пока тебя не пристукнет Херди, чтобы не путалась под ногами?
– Нет, конечно, – горячо возразила Фантина. Но через мгновение до нее дошел смысл его слов. И она, отбросив в сторону гордость, согласилась, что кучер прав.
– Ты думаешь… – Она запнулась, подыскивая слова. – Что я бегу от него? Воюю с ним по…
– По привычке? – подсказал Джейкоб.
Фантина пожала плечами, но думать о чем-либо ином больше не могла. Ее с первой же минуты тянуло к Маркусу. Он был воплощением всего, чего она хотела и ненавидела одновременно – богатый, красивый, титулованный. Она стала унижать, мучить его, делать все, чтобы он показал свое истинное обличье избалованного, напыщенного аристократа. Но он так и не показал.
А может быть, и показал, но все равно стал для нее воплощением благородства, и она не смогла устоять.
Тем не менее она продолжала сопротивляться его обаянию. Зачем? Она даже призналась, что любит его, но тут же объявила о том, что выходит замуж за другого. Неудивительно, что у них такие сложные отношения, неудивительно, что он попытался запереть ее наверху, чтобы они смогли потом вволю наговориться.
Каждую минуту она одновременно и хотела его, и воевала с ним. И никто из них двоих не знал, в какую сторону подует ветер.
И теперь она опять так же поступила? Опять убегает? Ей так не казалось. Впервые Фантина чувствовала, что появилась цель, решимость начать лучшую жизнь, как ради себя, так и ради других, живущих в трущобах. Но ее вновь терзали сомнения.
Неужели это всего лишь предлог, чтобы не встречаться с Маркусом, чтобы поступить вопреки его ожиданиям? И это притом, что их желания совпадают… Как найти выход из этой бессмыслицы?
– Ох, Джейкоб! – негромко воскликнула она. – Я уже не знаю, кто я. Совершаю поступки, не понимая, зачем я это делаю.
– Ты любишь его?
– Да, только он меня не любит.
Джейкоб пожал плечами.
– Он мужчина, к тому же аристократ. Они не видят дальше своего носа, пока им пальцем не ткнешь.
Фантина заерзала.
– Но как? Что мне делать?
– Как что? Разве у вас, женщин, нет тайных снадобий или каких-то хитрых штучек, с помощью которых вы держите нас под каблуком?
Фантина улыбнулась, вспоминая свои вчерашние поступки.
– Я уже их использовала, и, несмотря на то что ночью он был от них без ума, утром оказалось, что они совершенно не действуют.
– Ты не дала ему времени опомниться. Он все еще наслаждается этим удивительным моментом. Дай ему день, и он вновь воспылает желанием.
Фантина нахмурилась: неужели она действительно ошибается? Неужели Маркус по-настоящему ее любит?
– Не знаю, Джейкоб. Сегодня утром он был таким… таким невыносимым.
– Ну, я же говорил, что он аристократ во всем. Им нужно время, чтобы понять. А еще их гордость, понимаешь? Давит на череп.
– Ты и правда так думаешь?
– Истинная правда. Возьмем меня с женой… Никогда не забуду, как ухаживал…
Джейкоб продолжил говорить и поведал ей удивительную историю о себе и своей жене, но Фантина не слушала. Слишком о многом нужно было подумать, слишком многое взвесить.
Неужели Маркус действительно ее любит? Неужели она бежит от него? И как это повлияет на ее намерения относительно мистера Уилберфорса?