– Пап, ну зря, не надо.
– Не зря. Прежде чем ты скажешь, что в твоем возрасте унизительно брать деньги у родителей, вспомни, что мы зарабатываем хорошо и нам некуда тратиться.
Отец говорил правду. Они с матерью трудились на заводе, заточенном на производство атомной продукции. Там не задерживали зарплату и не пугали сокращениями, а ощутимые премии и путевки в санатории не воспринимались как милость, выторгованная у скупого директора. Несмотря на то что родители Елисея ездили на «Гранте», имели дачу в Челябинской области, проводили выходные на горнолыжке и каждый год отдыхали на море, их доходы позволяли им откладывать. Кроме того, в Трехгорном не строили ни моллов, ни развлекательных центров, ни элитных ресторанов, так что спускать деньги там было решительно негде.
Теперь, когда на карточку упали внеплановые двадцать тысяч, мотивы бездействовать исчезли. Елисею предстояли новые сражения с телесными скорбями. Он, морщась в предвкушении очередных осмотров, записался к лору, к инфекционисту и до кучи на комплексное УЗИ по акции.
– Оториноларинголог, – выговорил Елисей без запинки и погрустнел еще пуще.
С недавних пор он сомневался в современной медицине примерно так же, как современная медицина сомневалась в кровопусканиях и каломели.
– Пейте вот эти антибиотики и полощите горло вот этими антисептиками, они хорошо действуют в тандеме, – сказал лор. – Повторный прием через неделю.
– Сдайте биохимический анализ крови вот по этим показателям, – велел инфекционист. – И общий анализ крови с лейкоформулой. Проверьтесь на цитомегаловирус и на вирус Эпштейна-Барра. И на ВИЧ, чтобы исключить эту версию, симптомы схожие. Обследуйтесь на грибковую инвазию, на лямблии и аскариды. Не переживайте, мы докопаемся до причины.
– И последний штрих – простата, – объявил узист. – Есть два способа выяснить ее состояние: неэффективный и неприятный. В первом случае исследование проводится через брюшную стенку, во втором датчик вводится трансректально, через прямую кишку. Решайтесь.
Узист, выискав кисты в щитовидке Елисея, отослал его к эндокринологу, а эндокринолог сообщил, что без анализа крови на тиреотропный гормон не возьмется судить о картине целиком. Анализ показал, что щитовидка в норме и банка морской капусты в неделю послужит отличным подспорьем для иммунитета.
Елисей с тоской обозревал истыканные, как у ирвин-уэлшевских торчков, вены на обеих руках. Он чувствовал себя измотанным и оскверненным, как, вероятно, чувствует себя всякий, кто позволил залезть себе в прямую кишку.
Влад за вечерним чаем рассказал поучительную историю:
– Меня однажды направили к кардиоревматологу – существует и такая порода специалистов. Единственный кардиоревматолог в республике принимает в центральной клинической больнице. Чтобы к нему записаться, надо звонить в клинику во вторник с тринадцати до четырнадцати часов. Ни минутой раньше или позже, потому что иначе не запишут. Ты, наверное, догадываешься, с какой я столкнулся проблемой.
– Именно во вторник с тринадцати до четырнадцати в клинику не дозвониться?
– Так и есть. Я целый месяц висел на проводе и проклинал гудки. Подозрение, конечно, падало на бабок. Кто, как не они, таскается по больницам и заполняет своими жалобами коридоры и кабинеты? На пятую неделю мне надоело это узаконенное издевательство, и в день приема я поехал в центральную клиническую. Я ожидал встретить прорву старушек и готовился к битве с ними. Вы будете давить мне на совесть, убеждал я себя, а я буду попрекать. Бить врага его оружием. Представь мое удивление, когда я обнаружил, что очереди нет. Ни бабок, ни дедок – никого. Только кардиоревматолог, который сидел в пустом кабинете и ковырял в носу. Мы тогда славно побеседовали, и врач рекомендовал мне не переутомляться и следить за питанием.
Анализы крови свидетельствовали, что организм Елисея не заражен ни бактериальной инфекцией, ни кандидозной, что он свободен от вирусов и паразитов. Все шло к тому, что неотвратим визит к доброму дяде-гастроэнтерологу, который просунет ему в пищевод оптическую трубку и, осветив фонариком желудок, отщипнет от него кусочек ткани.
– Кстати, как ты насчет нетрадиционной медицины? – поинтересовался Влад.
– Это где все болезни исцеляют водкой с перцем? – уточнил Елисей. – Или где практикуют прижигания и кровопускания?
– Ни то ни другое. У меня для тебя дружеский подгон.
Айтишник кинул на стол распечатанный сертификат в клинику тибетской медицины. Три сеанса комплексного лечения общей стоимостью в 9999 рублей.
– Круто! – восхитился Елисей. – Откуда достал?
– Наколдовал, – развел руками Влад. – Из принтера, не видишь, что ли?
– И правда из принтера… Сколько я тебе должен?
– Нисколько, – проворчал сосед. – Можешь купить мне цветы.
Елисей догадывался, что Влад получил сертификат бесплатно, с помощью какой-нибудь серой схемы, и переживал, что в тибетской клинике распозна́ют кибераферу и пригрозят разбирательством. Но опасения не подтвердились. Елисея вежливо приветили, расспросили о недугах и прикрепили к монгольскому доктору Ганжуру, пухлому и румяному мануальщику, владеющему древними техниками точечного массажа. До того, как лечь на его кушетку, Елисей и не полагал, что его спина способна так хрустеть и не ломаться при этом. Восточный целитель с буддийским спокойствием извлекал из позвоночника тревожные звуки, как вдохновенный пианист из любимого инструмента. За массажем последовали банки, а за банками – иглы.
– Как будто ток ощущается, да? – с акцентом спрашивал доктор Ганжур, втыкая их в акупунктурные точки.
После массажа спина из-за следов от банок напоминала пиццу пепперони с фирменными кругляшами салями. Но Елисея переполняли свежесть и бодрость. Он прикупил букет лилий и подвязал его розовой лентой.
Прикола Влад не оценил.
– Выглядит странно, – сказал он.
– Твой заказ, – улыбнулся Елисей.
– Оставь свои гейские шуточки.
Елисей наполнил трехлитровую банку водой из-под крана и поставил лилии туда. Гриша состроил скорбную мину.
– Это все розовый фонарь, – произнес он. – Мне стоило предвидеть. Три молодых человека в расцвете сил под одной крышей, неудачи в отношениях с противоположным полом. Я об одном умоляю: меня в вашу содомию, ради бога, не впутывайте…
Шутки шутками, но ни антибиотики в тандеме с антисептиками, ни тибетские практики горлу не помогли. По-прежнему красное и отекшее, оно не реагировало на лечение.
– Я бы на вашем месте все-таки проверил желудок, – сказал лор. – Случается, что кислота или желчь забрасываются через пищевод обратно и тем самым раздражают слизистую горла. Если так, то местные лекарства от фарингита бесполезны.
Гастроэнтеролог велел принять позу эмбриона, вставил в рот Елисею пластиковый мундштук и сообщил, что по сравнению с колоноскопией ФГДС – это как погладить котенка. Елисей и не подозревал, что такими словами доктор усыпляет бдительность. Когда оптическая трубка зашуршала по нёбу и ассистентка врача прижала голову Елисея к подушке, он понял, что его обманули. Ему не дали даже сглотнуть в последний раз.
– Дышите носом! – воскликнул гастроэнтеролог раздраженно. – Дышите носом!
Елисей ощущал, как проглоченный против воли шланг, ведомый садистической рукой, протискивается все дальше и дальше. Нос напрочь забыл о своих возможностях, а прижатая к подушке голова норовила вырваться из-под твердых пальцев.
– Расслабьтесь! – приказал доктор. – Мы почти у цели.
Он, несомненно, имел в виду, что зонд скоро достигнет пункта назначения, вот только прогадал с призывом расслабиться.
– Носом! Дышите носом!
В этот момент сознание Елисея раздвоилось. Как и положено сознанию расщепленного человека. Первый субъект корчился на кушетке и тщился во что бы то ни стало не умереть. Второй с исследовательским любопытством наблюдал за первым и оценивал ситуацию в ее целокупности. Именно второй отметил, что гастроэнтеролог с азартом смотрит в монитор. Что в шланге есть отверстие, и в него доктор проталкивает нечто вроде заостренной проволоки, чтобы выполнить забор ткани из желудка. Что врач, обещая скорое избавление от мук, проводит неясные манипуляции. Что обыденные представления о времени исчезли, а болевой порог сдвинут. Что оптическая трубка черной змеей выползает изо рта, за ней вынимается пластиковый мундштук. Что на салфетки, бережливо подсунутые ассистенткой, в изобилии выплескивается жидкость виноградного цвета.
– Желудок у вас, конечно, опущен, – сказал гастроэнтеролог спустя вечность, когда печатал диагноз. Елисей сидел рядом и перебегал взглядом с монитора на доктора. – Стенки дряблые. Кислотность повышена. Желчь в избытке, притом в существенном. Пищевод смыкается полностью, но гиперемирован.
– Так у меня горло из-за желудка болит или нет?
– Трудно судить однозначно. Я пропишу вам лекарства, пейте в течение двух месяцев. Затем повторная консультация.
По врачам Елисей таскался в свободные от работы дни. Его взяли на стажировку в книжный интернет-магазин с графиком три через три и мизерной, как заведено, оплатой. Должность именовалась «Администратор на пункте выдачи заказов», но на первый же день стало ясно, что придется исполнять обязанности и секретаря, и сортировщика, и охранника, и даже уборщика. Елисей по двенадцать часов сидел в будке на цокольном этаже ТЦ «Вымпел». Люди называли восьмизначный номер заказа, а Елисей отыскивал их в электронной базе и вручал книги. Программа с базой регулярно подвисала, и Елисей быстро научился извиняться за ожидание без запинок и уколов совести.
Он мечтал, что в одну прекрасную смену к нему забредет Ира. Пункт выдачи располагался недалеко от университета, так что теоретически шансы, по оптимистичным подсчетам, превышали пять процентов.
Пока же Елисей изучал повадки книголюбов. Они, словно сговорившись опрокинуть стереотип о том, что Россия уже не самая читающая страна, отовсюду стекались к будке на цокольном этаже, предъявляя здесь и сейчас, будто на ладони, самые разные духовные и интеллектуальные запросы: кто хранил верность классике, как первой любви, и ни за что не променял бы Пушкина и Толстого ни на лауреатов премий, ни на хитмейкеров с кричащими обложками; кто, напротив, доверившись современности со всеми непредсказуемыми последствиями этого доверия, опирался на тренды и на рекомендации критиков с «Горького» и «Медузы», со «Сноба» и «Кольты»; кто (и таких было большинство), то, поддавшись конспирологическому зову, заказывал в мягких обложках антиутопический комбо-набор из Брэдбери и Оруэлла, то, вглядываясь в глубину человеческой мерзости, набирал сумрачный комплект из французских экзистенциалистов и примкнувшего к ним Кафки; кто, взращивая в себе элитарный вкус, вкладывал заработанное в Целана, Сандрара и Одена, точно бросая тем самым вызов скверно структурированной действительности в надежде подчинить ее законам художественной симметрии; кто беззастенчиво нырял в омут изданной на газетной бумаге жанровой литературы, слезливой ли, героической ли, с засильем в ней велеречивых метафор, сорных идей и смешных псевдонимов; кто колебался между Кингом и Лавкрафтом, а кто не стеснялся влечения к Дэну Брауну; кто замахивался на «Критику чистого разума» и, страшно сказать, на «Феноменологию духа», а кто баловался тонюсеньким, как инструкция к ноутбуку, «Хайдеггером для начинающих»; кто, презрев вымысел и высокомудрое словоблудие, отоваривался практическими пособиями по бизнесу, психологическим уловкам и риторическому мастерству от успешных мира сего – пособиями, где дорога к успеху освещалась тысячью мотивирующих эпитетов, а вырезки из Фрейда чередовались с советами от Карнеги; кто, наконец, закупался всем подряд – от Гомера до Донны Тартт, от африканских сказок с иллюстрациями до завернутого в целлофан лубочного фикшна о восстании в Варшавском гетто, от мемуаров директора шпалопропиточного завода до автобиографии Джейми Варди, от истории косоваров до истории мороженого, от подарочных, с золотым тиснением, изданий поэтов Золотого века до облучающих добром