Перевернувшись на спину, открываю глаза и, вспомнив о планах на сегодня, подрываюсь с места.
— Чёрт!... Ну, надо же! Чуть не проспали! — обращаюсь к малышу, держась за живот.
Бегу в туалет, умываюсь, чищу зубы и снимаю с зарядки свой телефон. Позавчера Ида, просмотрев отснятый материал, написала в сообщении всего одно слово — «достойно». Мне следовало перезвонить и узнать, требуется ли от меня что-то ещё, но Березовский спутал все планы.
Присев на краешек стула, я открываю нашу с ней короткую переписку и, судорожно вздохнув, печатаю:
«Доброе утро, Ида. Я могу рассчитывать на работу у вас?»
Наверное, излишне дерзко, но я беру пример с Ромы. Он говорил, что люди видят тебя ровно таким, каким ты им себя показываешь.
Ответ приходит почти сразу.
«Доброе. Жду тебя в офисе сегодня до 15:00»
— Да! — восклицаю, подпрыгивая на месте.
Трачу на сборы чуть больше часа и на такси еду в офис «Глянца». Приходится подождать в приемной пятнадцать минут, но как только из кабинета главреда выходит представительного вида мужчина, меня тут же приглашают войти.
— Вика, два кофе нам принеси, — говорит Ида секретарю и обращается ко мне, — Ты ведь пьешь кофе? Тебе можно?...
— Эмм... Воды, если не сложно...
— Чай?
— Да, чай можно. Зеленый, пожалуйста.
Бесшумно закрыв дверь, секретарша исчезает, а Ида указывает рукой на стул напротив себя.
— Добрый день, — здороваюсь запоздало.
Элегантно подперев рукой подбородок, она внимательно смотрит на меня. Я поднимаю уголки губ и отвечаю открытым взглядом. Успокаиваю себя тем, что отказ не будет катастрофой. Денис обещал обеспечить меня заказами в любом случае.
— Я уж решила, ты не нуждаешься в работе, Наташа, — чуть приподняв бровь, проговаривает она негромко.
— Нет, что вы!... Конечно, нуждаюсь! Работать в вашем журнале большая честь для меня!
— Не похоже, — бормочет тихо и переключает внимание на Викторию, принесшую для нас чай и кофе, — Спасибо.
Я тоже благодарю секретаршу и касаюсь кончиками пальцев горячего фарфора. По телу прокатывается волна нервной дрожи.
— Уверяю, я в вашем полном распоряжении! — проговариваю, едва закрывается дверь.
— Как ты себя чувствуешь? Проблемы с беременностью?
— Нет, все прекрасно. И я, и малыш чувствуем себя отлично!
— Муж?
Едва не поперхнувшись воздухом, я замираю. Неужели все мои мысли транслируются на лбу красными буквами?
— Я угадала? — улыбается она.
— Да. Я подала заявление в суд. Думаю, нас скоро разведут.
— Милая... — берет чашку и делает крохотный глоток кофе, — Мой развод длился три года, но надеюсь, тебе повезет больше.
— Три года?... — переспрашиваю растеряно, — Так долго?
— Чай остынет, Наташа.
Послушно отпиваю и возвращаю чашку на блюдце.
Наверняка Ида с мужем делили имущество. Я на счета и недвижимость Березовского не претендую. Если он все же согласится, бракоразводный процесс не затянется.
— При обоюдном желании развестись и отсутствии претензий друг к другу все пройдет быстро.
— Нет, — качаю головой, — Нет у нас обоюдного желания. Он не согласен на развод.
— Нет? Почему?... Хочет сохранить семью?
— Говорит, что да.
Откинувшись на спинку кресла, она смотрит на меня долгим взглядом. Я, удерживая чашку с чаем двумя руками, делаю несколько глотков подряд. Мне не по себе, но говорить о столь личном с почти незнакомым человеком почему-то не сложно и почти не стыдно.
— А ты?
— А я нет. Какой смысл? — хмыкаю невесело, — Я все равно не смогу простить его.
Ненадолго отвлекшись на входящий звонок, Ида убирает телефон в сторону и поправляет очки на носу.
— На протяжении какого времени он тебе изменял?
— Вы видели ту статью, да? — интересуюсь осторожно.
— Конечно. Мы планировали посвятить Березовскому целый разворот в следующем месяце. Но сейчас...
— Там ни слова правды, не верьте им!... Это такой бред!
— Я знаю, как работает желтая пресса, Наташа, — перебивает мягко.
Чувство вины за то, что я косвенно причастна к той статье, больно жалит.
— Он предал меня, но это не значит, что он недостойный человек! Рома действительно горит своим делом. Об этом фонде...
— Сейчас он со своей любовницей? — снова прерывает меня.
Я вспоминаю вчерашний звонок Ильяны и ощущаю уже знакомое стеснение в груди и небольшое удушье. Лицо начинает гореть.
— Не думаю... хотя, не уверена...
— Но уверена, что хочешь развестись? С таким, как он?
— Да.
— Роман Березовский, — произносит она, — Молодой гений и будущее страны, как некоторые о нем говорят.
— Возможно...
— Их видео с бездарной певичкой слили в сеть, через два дня из него слепили клип, а ещё через месяц он стал исчезать с просторов интернета вместе со славой той самой певицы. Сегодня о клипе и Ильяне уже никто и не вспомнит, — усмехается Ида, — Твой муж действительно умен.
— Да уж... гордость за него распирает.
— Почему он не дает тебе развод, Наташа?
— Я не знаю. Даже думать не хочу о причинах, но разведусь с ним, чего бы мне это не стоило!
— Понимаю, — вздыхает она и переходит на деловой тон, — На следующей неделе в «Хрустальном доме» показ новой коллекции. Я заявлю тебя в качестве фоторепортера. Справишься?
— Конечно!... То есть, я буду очень стараться!
Глава 18. Наташа
Показ в «Хрустальном доме» проходит на высшем уровне.
Мне позируют такие известные, медийные люди, что дух захватывает. Одна из них — популярная телеведущая Ангелина Титова сначала долго смотрит за тем, как я работаю, а затем подходит, чтобы познакомиться.
Мы обмениваемся любезностями с этой безупречно красивой девушкой. Мое стеснение быстро улетучивается, расслабляюсь.
Я делаю Ангелине несколько снимков на красной ковровой дорожке и тут же показываю особо удачные кадры на экране. Ведущая восхищается, просит номер моего телефона, чтобы как-нибудь поработать вместе.
Я не против.
Я… в шоке.
Когда остаюсь одна, скорее нахожу свое размытое отражение в зеркале на стене и подмигиваю сама себе.
Это все ты, дорогая!
Ни Рома со своей сумасшедшей знаменитостью, ни Денис с протекцией от зарекомендовавшего себя популярного фотографа. И Ида, и Ангелина, и многие другие заметили именно мой талант. Меня!
Можно выдохнуть и перестать что-то доказывать. Я не нахожусь в тени звездного мужа, не являюсь его унылым приложением. Он мне вообще никто… Сердце от последней мысли бьется быстрее. Сбивчиво и тревожно.
Я, Наталья Березовская, тоже чего-то да стою!...
Тут же одергиваю себя.
— Боже, какая ты неблагодарная, Наташа, — шепчу под нос.
Если бы ни деньги Ромы, я бы никогда не стала фотографом такого высочайшего уровня. Обучающие курсы Дениса стоят столько, что в ближайшем супермаркете мне бы и за год такую сумму не заработать. Да, я не пустышка, но Березовский тоже приложил свою руку к моему успеху в «Глянце».
Слышу, как меня окликают справа.
Поправляю волосы и поворачиваюсь.
Мягко улыбаюсь и навожу объектив на колоритную, влюбленную парочку. Больше всего мне нравится бегущей строкой транслировать в своем скромном творчестве настоящую любовь. Нежность, тепло, заботу… Даже страсть. Яркую и трепетную. Возможно… потому что в моей жизни всего этого попросту нет.
Ближе к концу вечера я не чувствую ног. В низу живота неприятно тянет. Совсем немного, но сердце снова учащенно стучит. Компенсирую дикую усталость тем, что весь следующий день провожу в постели: сначала за обработкой тысячи с небольшим фотографий, а потом за просмотром сериала с кружечкой теплого какао.
Идеально!...
Отснятый материал выпускающего редактора более чем устраивает. Мне поручают другую репортажную съемку. Ещё одно модное, светское мероприятие — открытие азиатского ресторана в центре Москвы. Там тоже все получается на «отлично», поэтому следом нового, теперь уже штатного фотографа «Глянца» Наталью Березовскую нагружают так, что становится не до шуток.
Обо всем на свете забываю. Профессиональная востребованность действует на меня, как прививка от грусти и душевной боли, больше не терзающей по ночам.
В этой череде событий, перемешивающейся с тем, как внутри меня растет мой сын, я радуюсь только одному — благодаря полной занятости, мне некогда грустить и думать о его отце, который постоянно напоминает о себе.
Свое личное пространство я отстояла боем. Просто как-то перестала открывать дверь, когда Рома по вечерам появлялся у порога моей квартиры. Он психовал, стучался и пытался наезжать, но понял, что бесполезно.
Жаль, что со звонками не все так просто.
— Да-а! — грубо отвечаю, пытаясь заставить себя переключиться на дружеский лад.
— Эм... Ты там не в настроении? Голодная, что ли? — слышу ироничный, бархатистый голос.
— Извини, была занята, — хлопнув крышкой ноутбука, растираю пальцами уставшие от света глаза. — Ты что-то хотел, Ром?
— Ты сходила на плановый прием к врачу? — его голос превращается в деловой.
— Представь себе!
Снова психую.
Зачем он это делает? Всем видом изображает заинтересованность!... Во мне, в моем ребенке… Это напрягает.
— Что сказал врач? Как анализы, которые ты сдавала на прошлой неделе? Когда следующий прием? — требовательным тоном мой почти бывший муж закидывает вопросами.
Ты посмотри, какой начальник выискался!...
Сдерживаться больше нет сил.
— Может, ты сам у нее спросишь?
— Может и спрошу. Но сейчас спрашиваю у тебя, — холодно отчеканивает. — Имею право. Тебе ответить сложно? Не веди себя, как эгоистка.
Понимая, что скорее всего мы разругаемся, если не остановиться, торможу.
— Все в порядке. Беременность протекает как надо. Все анализы для моего срока в норме. Только вот…
— Что? — настораживается.
— Елене Андреевне на каждом приеме не нравится мое давление.