— Вот как? — он морщится и смотрит поверх моего плеча.
Обернувшись, замечаю на балконе мужскую рубашку, размещенную на плечиках. Вчера Березовский решил поносить Сашеньку после кормления и как результат — ушел домой в одном пиджаке.
— Вы с ним сошлись? — всегда вежливый голос становится грубым.
— Нет, но я не исключаю такой возможности.
Оправдываться за то, что в моей квартире находятся вещи почти бывшего мужа, я не буду.
— Значит, простила его?
— Я давно его простила, — обхватываю плечи.
— Прекрасно, — он психует. — Просто прекрасно, Наташ. Ну почему ты такая глупенькая? Он ведь и дальше продолжит делать это.
— Что «это»? — бросаю нервно.
— Трахать всех подряд!..
— Ты в себе? — вскакиваю со стула и ощетиниваюсь, собираясь защищать Березовского.
— Одинокая, бездомная дурочка Наташа, — продолжает Денис. — Будешь и дальше хавать от него все? До конца жизни.
— Пошел вон, — указываю на дверь.
— Ну, почему? Почему? — он поднимается и медленно наступает.
Шаг за шагом, пока мои лопатки не упираются в стену и мне больше некуда деваться.
— Почему вам, бабам, вечно надо страдать? Почему вы цените, только когда вас мордой об стол? Может, так тебе нравится?
Навалившись на меня всем телом, фиксирует мое лицо и прижимается ко рту. Я пытаюсь оттолкнуть его. Чужой вкус, чужие губы, чужой аромат мужской туалетной воды. Все это вызывает резкий приступ тошноты.
Тошно — самое подходящее слово.
Голова кругом, и, слава богу, в этот момент меня выручает сын. Только детский плач, раздающийся на всю квартиру, останавливает Дениса.
— Отвали, придурок, — шиплю сквозь слезы и, всхлипывая, бегу к сыну.
Сердце грохочет по ребрам, ноги от страха все еще ватные, но я успокаиваю Сашеньку, крепко к себе прижимая. Отворачиваюсь к окну и больше не сдерживаюсь.
— Ну, что ты, мой сладенький? Мама здесь.
Губы горят, будто их облили керосином.
Вдруг тоже чувствую себя маленькой и беззащитной, будто в душе натоптали грязными ботинками. За что он со мной так? Что я сделала неправильно?..
— Наташ, прости, — за спиной слышатся извиняющиеся интонации.
— Уходи.
— Наташ.… Блядь….
— Уходи, Денис. И больше никогда не приходи. Иначе… я всё расскажу Роме.
Глава 38. Наташа
— Идиотизм какой-то, — раздается за спиной раздраженное бормотание Дениса, — Разбирайся со своим дерьмом сама!
Слышу его удаляющиеся шаги, доносящейся из прихожей шелест одежды, похожий на удар телефона о пол грохот и несдержанные ругательства. Меня колотит так, словно я голой на морозе стою. Дышу глубоко и часто, стараясь не разреветься и не напугать Сашеньку.
Дальше происходит что-то страшное. До слуха доносится скрежет замка, удар двери о стену и агрессивный мужской рык. Глухо вскрикнув от ужаса, я кладу сына в кроватку и бросаюсь из комнаты.
— Рома! — восклицаю, хватаясь руками за горло, — Рома, не надо!... Отпусти, пусть уходит!
Денис лежит на полу так, что его голова и плечи, в квартире, а все остальное на лестничной площадке. Поваливший его Березовский сверху. Заносит кулак и бьет в лицо. Я кричу.
— Я предупреждал! — хрипит, поднимаясь сам и поднимая фотографа за грудки. — Ты, сука, не послушал!
Из носа Дениса стекает струйка крови, в стеклянном взгляде — пустота.
— Рома, — шепчу неслышно, — Рома.... не надо!...
Я ненавижу насилие и не приемлю его ни в каком виде, но сейчас меня пугает другое — у него выборы! Выборы, черт возьми, которые свернутся на полпути, если избитый Дэн решит написать заявление!
— От-отпусти.... — просит он шепеляво, — Гондон.
Грубо выдернув его из квартиры, Березовский захлопывает дверь, отрезая меня от того, что будет происходить между ними дальше. Я закрываю лицо руками и раскачиваюсь на месте, изо всех сил стараясь не скатиться в истерику.
Мне давно следовало прекратить общаться с Денисом. Давно. Сразу после того, как от простых рассуждений он перешел к оскорблениям в адрес Ромы. С каждым разом он заходил все дальше и дальше, пока сегодня, наконец, не перешел черту. Это я виновата.
Умыв лицо в ванной, я иду к Саше. Лежа спине, он сонно хлопает глазками и, похоже, собирается уснуть.
— Спи, — шепчу тихо, — Спи, мой хороший!..
Накрываю его тонким одеяльцем и неслышно выхожу из комнаты. За дверью ни звука, но я все равно боюсь открывать её. Быстро иду на кухню и выглядываю в окно. Пошатываясь и сплевывая на асфальт, Денис плетется к своей машине.
Боже мой!.. Наверное, нужно будет позвонить ему и уговорить не писать заявление в полицию.
Лежащий на столе мой телефон в этот момент издает тихий сигнал.
«Открой» — просит Березовский.
«Открыто» — пишу в ответ.
Дверь тут же открывается, и в квартиру заходит Рома. Он уже спустился к себе, чтобы переодеться, и теперь вместо костюма на нем светлая футболка и домашние штаны.
Я становлюсь в дверном проеме и обнимаю себя руками. Рома подходит ближе и, упираясь ладонями в стену над моей головой, нависает. Молчит, пытаясь продавить тяжелым, полным гнева, взглядом.
Воздух между нами быстро нагревается и с каждым вздохом обжигает легкие. Я не выдерживаю, атакую первой.
— Что ты творишь, Рома?!
— Что творишь ты, Гайка?!
— У тебя выборы! Ты забыл?.. — шиплю, удерживая голос в одной тональности, — Если он решит сейчас поехать и зафиксировать побои...
— Какие на хер выборы?! У тебя левый мужик в квартире! Что это, Наташа?! — поворачивается и кивает букет в вазе.
Помимо него, на столе тарелка с яичницей и чашка с недопитым чаем. Со стороны все это выглядит крайне паршиво, поэтому, тяжело сглотнув, я опускаю глаза.
— Я же просил! Твою мать, я же просил, Гайка!...
— Мы разводимся... — лепечу, понимая, что несу откровенный бред.
Березовский берет меня за плечи и хорошенько встряхивает. Хватаясь за его сильные руки, я фокусирую взгляд на крупном кадыке.
— Мы. Не. Разводимся. Ты поняла меня?! Не разводимся! — выдает дробно, — Я никогда в жизни не дам тебе развода! Потому что ты сама его не хочешь, Наташа!..
— Отпусти меня, Ром... — пытаюсь высвободиться, чувствуя себя в очень уязвленном положении.
Однако Березовский не отступает. Еще раз тряхнув, вынуждает смотреть в глаза.
— Что за интервью?..
— Какое интервью? — спрашиваю тихо, сразу понимая, о чем речь.
— Он сказал, что я тебя раскрутил на какое-то интервью. Какое интервью, Наташа?
— Чёрт.
— Давай, рассказывай. Я жду!
Прижавшись затылком к дверному косяку, я ненадолго прикрываю глаза и провожу ладонью по щеке.
— Наташа.... — повторяет он нетерпеливо.
— Интервью для издания «Итоги», — проговариваю я, — Мне позвонили и предложили ответить на несколько вопросов. Я согласилась.
— Каких вопросов, Гайка?... — спрашивает, склонив голову так, чтобы заглянуть в мои глаза, — На что ты подписалась?!
— Я не подписывалась! Я согласилась ответить на несколько вопросов о тебе, как о муже и отце!
— Почему мне не сказала?...
— Потому что знала, как ты отреагируешь!
— Как?
— Вот так, как сейчас! — восклицаю с обидой, — Скажешь, чтобы не смела никуда лезть!
— Скажу, да!.. Ты не пойдешь ни на какое интервью, Наташа!
— Вот видишь! А я хотела всего лишь помочь!
Он отступает и проезжается пятерней по волосам. Глубоко вздыхает и смотрит на букет от Дениса. Мне физически плохо от того, что я вижу в его глазах. Сколько мы будем продолжать ранить друг друга?..
— Как говоришь, газета называется?
— «Итоги».
— Кто звонил? Тебе представились?
— Да. Некий Андрей Краснов.
— Сука!..
— Что?... Почему? — пугаюсь я.
— Его имя в списке тех, кто регулярно роет под меня. Я пытаюсь выяснить, кто заказчик.
— Нет! Ром, ты ошибаешься!..
Оттолкнувшись от стены, он проходит в кухню и останавливается около стола, на котором стоят розы. Висящая вдоль туловища рука сама сжимается в кулак. От вида сбитых костяшек по моей спине проносится озноб.
— Тебя пытались подставить. Ты понимаешь это?..
— Не думаю, — шепчу я, — Я звонила Иде, и она подтвердила, что это очень влиятельное издание. Они не стали бы заниматься подобным.
— Да откуда ты знаешь, что он из «Итогов», Гайка? Краснов не имеет к этой газете никакого отношения.
— Но Ида сказала, что знает его лично! Она поручилась за него!.. Может, ты вообще про другого Краснова говоришь?
Застыв на мгновение, Березовский медленно оборачивается и перехватывает мой взгляд. Я тут же считываю посыл и начинаю отчаянно мотать головой.
— Нет! Нет-нет-нет!... — сжимаю пальцами виски, и крутанувшись на месте, вылетаю из кухни.
Рома догоняет меня в гостиной. Резко разворачивает к себе и, усадив на диван, опускается передо мной на корточки.
— Слушай меня, Гайка. Никаких интервью!.. Если этот Краснов начнет звонить, ты просто кладешь трубку. Поняла?!
— Ты накручиваешь!..
— С фотографом никаких контактов, Наташа! — повышает голос, давя интонацией, — Никаких, это значит вообще никаких!
— Я не собиралась с ним больше общаться. Мы повздорили, и я его выгнала!
— Блядь!... — выдыхает он, — Это лучшая новость за сегодня!
— Но насчет Краснова....
Опустив руки на мои колени, Березовский их сильно сжимает. Я невольно морщусь.
— Когда ты научишься доверять мне? А?.. Я просто прошу тебя прислушаться!
— Ты сам сделал все, чтобы я не доверяла тебе!.. — напоминаю не к месту и тут же прячу лицо в ладонях.
Рома поднимается, делает шаг назад. Потом второй, третий...
— Не говори с ним больше. Я пробью его еще раз.
— Хорошо.
— Сашка спит?
— Да, — отвечаю, чувствуя, как внутри все холодеет.
— Я тогда позже зайду.
Глава 39. Наташа
С уходом Ромы пустота в квартире и внутри меня становится пугающей. И нет, это не реакция на пережитое потрясение и не опасение от возможных последствий. Это полное осознание моего одиночества. Оно неожиданно обрушивается на голову и придавливает гранитной плитой.