— Может, сам ее отвезешь? — обвиняюще спрашивает и отворачивается к окну.
— О чем это ты?.. — тоже поднимаюсь.
— Рома, ты вообще ничего не замечаешь? — тараторит со слезами в глазах. — Все повторяется. Эта Ульяна… Она так же, как и.… Ильяна, звонит тебе по вечерам, хамит мне по телефону и делает вид, что меня вообще не существует. Все повторяется, почему ты этого не замечаешь?..
Развернув ее к себе, спокойно объясняю:
— Она по работе звонила. Я просил закинуть оригиналы документов в банк, чтобы не ехать через Москву самому и побольше времени провести с вами. Стоп… А когда это Ульяна тебе хамила?
— Никогда, — Наташа обиженно поджимает губы. — Уверена, у тебя и для этого найдется объяснение.
Ледяной страх все потерять окатывает с головой. А что, если она передумает? И снова развод.…
Что тогда? Как жить? Куда все это и зачем?
— Наташ, — обхватив за плечи, накрываю ладонью ее волосы и ласково поглаживаю. — Я поговорю с Ульяной, обещаю. Мы все решим…
— Ладно.…
— Ну, и чего ты? — приподнимаю острый подбородок, чтобы рассмотреть заплаканные глаза. Большим пальцем оттягиваю пухлую, нижнюю губу.
— Ничего.
— Мы же семья?! — больше утверждаю, чем спрашиваю.
Склоняюсь.
— Семья, — всхлипывает и привстает на носочки, а я жадно её целую.
Глава 42. Наташа
Накопленные за день страхи и обиды если и не исчезают без следа, то значительно притупляются. Я обвиваю шею Ромы обеими руками и подставляю губы для поцелуя, мысленно обещая себе прояснить ситуацию с этой, будь она трижды неладна, Ульяной. Если потребуется, сама с ней поговорю.
— Вырубай процессор, Гайка, — шепчет в рот, улыбаясь. — Я слышу, как он гудит.
— Обещай мне....
— Все что угодно, Наташ. Я весь твой.... Ваш.
— Просто мне иногда страшно, — лепечу, проводя руками по широким плечам.
— Я понял, да. Я всё сделаю.
Тягучие неспешные поцелуи Березовского постепенно меняют свой характер — становятся жадными, нетерпеливыми и максимально горячими. Он наступает, я отступаю. Прогибаюсь назад, реагируя на вторжение его языка, и отчаянно отвечаю. Утоляю свои голод и жажду, что копились во мне почти год наравне с обидой и тоской.
— Иди сюда, — говорит, делая шаг назад и усаживаясь на диван.
Я устраиваюсь на его коленях, и мы снова целуемся. Долго, до нехватки дыхания и жара на коже. Совсем как тогда, когда только начали встречаться и целыми вечерами облизывали и трогали друг друга. Ощущения те же, но теперь с привкусом горечи после пережитой трагедии. Наверное, мы оба это чувствуем.
— Наташ.... Люблю тебя. Не смей сомневаться, слышишь!...
— Да!
Нырнув руками под подол халата, Рома впивается пальцами в мои бедра. Щупает, мнет, подбираясь к ягодицам. Оглаживает их обеими ладонями и, с трудом контролируя себя, сильно стискивает. Кровь в моих венах быстро нагревается, разгоняется по телу с каждым ударом сердца и стекает в низ живота густым пряным ликером, от которого кружится голова.
Сжав коленями его бедра, я двигаюсь ближе и впечатываюсь промежностью во внушительный, спрятанный под домашними шортами, бугор.
— Твою мать!.. Ты что творишь, Гайка?
Дернув за конец пояска, Березовский одним движением избавляет меня от халатика, а вторым — от бюстгальтера. Поддев ягодицы снизу, вынуждает меня подняться на коленях и погружает сосок в теплый рот.
— Ро-ма....
Я кормлю Сашу грудью, и всякий раз, когда муж начинает ласкать мою грудь, дико смущаюсь и боюсь шокировать его внезапно выступившим молоком. Однако поплывший взгляд и участившееся дыхание Ромы говорят об обратном — кажется, его это только заводит.
Целуя плоть, он поднимает глаза к моему лицу и буквально шокирует силой своего желания. Смотрит из положения снизу, но при этом взглядом доминанта.
Зарывшись пальцами в густые светлые волосы, я себя отпускаю. Подстраиваюсь под движения его губ и языка и тихо стону.
Все постороннее отступает, реальность сужается до размера нас двоих и наполняется жаром наших тел и запахом страсти.
— Ром... давай снимем... — хнычу капризно, имея в виду его футболку, — Сними её скорее!
Сама тяну ее вверх и бросаю рядом на диван. Обнимаю, глажу горячую гладкую кожу и прижимаюсь животом к твердой груди. По нашим венам, создавая общее магнитное поле, бежит ток. Мои шея и грудь в мурашках.
— Хочу тебя, Гайка.... пиздец, как сильно хочу....
Мышцы таза отвечают самопроизвольным спазмом. Опустив мои бедра вниз, Березовский несколько раз ритмично толкается в меня.
— О, чёрт — чёрт — чёрт!... — задыхаясь от острейших ощущений, пулемечу на грани слышимости.
Его рука тут же соскальзывает вниз и, поддев ткань трусиков сбоку, ныряет прямиком туда, где уже все невыносимо ноет и тянет. Гладит, ласкает, размазывая влагу, двумя пальцами проникает в меня. Каждое касание отзывается внутри живота маленькой вспышкой.
— Ох, Ром.... — начинаю ерзать, прячась от движений его пальцев, потому что чувствую, что финиширую еще до объявления старта.
А я хочу вместе с ним. Это особенный кайф и доказательство нашего с ним абсолютного совпадения. Поэтому, заявляя о своих намерениях, тоже спускаю руку и, оттянув сразу обе резинки, освобождаю налитый желанием член.
Опустив взгляд вниз, любуюсь и машинально облизываю губы. Так сильно хочу его в себя.
— Давай... — просит Березовский, — Не могу больше.
Все его большое тело максимально напряжено, литые мышцы дрожат от нетерпения. Я провожу ладонью по всей длине и медленно насаживаюсь. Почти отвыкла, почти смирилась, что больше никогда...
Из глаз едва не брызжут слезы. Но я блокирую, сознательно закрываю все плохое на семь замков и начинаю раскачиваться. Вверх-вниз. Чуть назад и до упора вперед. Не сводя глаз с лица Ромы, задаю неспешный темп.
Откинув голову на спинку дивана, он глядит на меня из-под опущенных век. Оглаживает руками обе груди, щиплет соски. Стискивает челюсти до вздувшихся вен на шее.
Знаю, что сдерживается из последних сил. Терпит, ожидая, когда я подойду к самому краю. А я уже близко. Ритмично двигаясь, прогибаюсь в пояснице и делаю беспорядочные частые вдохи.
Закрыв глаза, концентрируюсь на горячем пульсирующем сгустке внизу моего живота. Еще пару толчков, жесткий захват на затылке, жадный, на грани боли, поцелуй Ромы, и меня сносит ударной волной. Расщепляет на атомы и спустя несколько минут возвращает на Землю цветным пеплом.
— Наташ.... девочка моя.... жена.... — проникают в сознание обрывки его фраз, — Только моя.... Моя!
Прихожу в себя лежащей на диване под Березовским. Уткнувшись лицом в подушки, он пытается отдышаться. Обняв его руками, утыкаюсь лицом во влажное плечо. Повернув голову, Рома ведет губами по моему виску, лбу, ловит взгляд.
Я улыбаюсь.
— Как прошли дебаты?
— Нормально. Откуда знаешь? — хмурится непонимающе.
— Я звонила тебе. Хотела обсудить статью в «Глянце», — проговариваю, стараясь не допустить в голос негативных ноток, — Трубку взяла твоя помощница. Ульяна...
— Чёрт.... — выругивается хрипло, — Поэтому у тебя резко испортилось настроение?
— Поставь себя на мое место, Ром. Как отреагировал бы ты, если позвонил мне, а тебе ответил бы.... Денис.
— Даже думать не хочу об этом, — упирается лбом в мой и болезненно морщится, — Я понял, Наташ. Пиздецовая ситуация. Я решу.
— Да, реши, пожалуйста. Ты же знаешь, как я... ну, в общем, ты же помнишь...
— Помню, Гайка. Обещаю, я все решу. Тебе не о чем беспокоиться, клянусь.
— Я хотела бы, чтобы ты ее уволил.
Он молчит, а я решаю пока не выдвигать ему ультиматумов. Жмусь ближе и получаю от мужа короткий поцелуй в нос, после чего он осторожно меняет нас местами и кладет мою голову на свою грудь. Я счастливо жмурюсь, потому что вижу, как жадно Рома ловит мои эмоции, как внимательно слушает и, что особенно приятно — учится слышать.
— Наташ.... Тот Краснов звонил? — спрашивает вдруг.
— Звонил, — отвечаю честно, — Я взяла трубку и сказала, что меня их предложение не интересует.
— А он что?
— Не знаю, Ром. Я сделала, как ты просил. Не стала его слушать, отключилась и отправила контакт в черный список.
— Умница. Правильно сделала. Он планировал то интервью не из благих побуждений.
— Правда?! — восклицаю я.
— Правда, Наташ. Тебя там задавили бы провокационными вопросами, а потом смонтировали материал, который вызвал бы необходимый им скандал как раз накануне выборов.
— Кому это нужно, Ром? Ты узнал, кто за ним стоит?
— Есть догадки. Но мне нужны еще доказательства.
Глава 43. Роман
В офисе царит удушливая атмосфера. Воздух такой спертый, что даже гудящие кондиционеры едва справляются. Скинув пиджак на стул, заваливаюсь в кресло и скрещиваю ноги на столе. Полдня бродил по району ради пяти встреч с избирателями. Депутатский фитнес, не иначе.
Рассматриваю вспотевшее лицо своего политтехнолога, всю дорогу до кабинета пытающегося мне доказать, что мне необходима фотосессия с семьёй.
— Дай мне хоть что-то, — настаивает Митволь, впервые переходя на «ты». Нависает над столом и пытается прожечь меня взглядом.
Он в тупике. Я все понимаю. Рейтинги оставляют желать лучшего.
— Кирилл, я не буду этого делать, тысячу раз говорил.
— Тогда я умываю руки, — бьет по стопке с офисными папками и вытирает пот со лба.
— Полегче, боксёр, — улыбаюсь.
Я эту ситуацию отпустил.
В жизни так много всего: любовь, секс, счастье спать в одной комнате со своим сыном и слышать его утренние, голодные крики. На жизнь заработаем, главное, что есть ради кого!..
— Я серьёзно, Ром. Сначала расстрельная статья в газете, где тебя в чем только не обвиняли, потом дебаты. Сейчас этот разворот. Ты на нем будто молодой Киркоров. Парика не хватает. Восходящая звезда эстрады, а не начинающий политик!..
— Ты справишься. Сам же говорил, что лучше тебя никого в Москве нет? — пожимаю плечами и проверяю пропущенные звонки в телефоне. — Твои слова.…