Долго сомневаться не приходится, потому что Женя заходит в палату. На его лице появляется слабая улыбка, будто он старается транслировать радость от встречи со мной, но в глазах всё ещё читается тревога.
— Как ты? — спрашивает он, подходя ближе.
— Уже лучше, выписывают, — киваю, стараясь не звучать отстранённо.
— Я тут подумал… и забронировал тебе хороший санаторий. Там огромная территория, парк с соснами, меню шикарное, процедуры на любой вкус — от массажа до соляных пещер.
Я прищуриваюсь:
— А ты чего так суетишься? Такое ощущение, что выпроваживаешь меня.
Он хмыкает, будто хочет отшутиться, но сдерживается.
— Саш, я просто прислушался к словам врача. Ну хуже же не будет, правда? Это тебе на пользу. Просто выдохни. Отдохни. Пожалуйста. И не цепляйся к словам. Я же тебя люблю.
Я не отвечаю сразу. Смотрю на него и вижу, как он напряжён. Взгляд бегает, руки сжаты в кулаки. И всё же киваю.
— Хорошо. Попробуем твой санаторий.
Не вижу смысла спорить. В конце концов, немного отдохнуть и прийти в себя действительно стоит.
Санаторий действительно оказывается впечатляющим. Уютная территория, тень от вековых сосен, дорожки, ведущие к реке. В моём номере — балкон с видом на реку. Комната светлая, в пастельных тонах, тихая и очень чистая. Меню приятно удивляет: всё вкусно, по-домашнему.
На второй день после приезда мне выдают список доступных процедур. Среди прочего — массаж, обёртывания, йога, дыхательные практики… и психолог.
Обычно я бы даже не подумала идти к психологу. Наверное, у меня есть предубеждение: ну что может решить один сеанс? Или даже несколько? Но потом вспоминаю слова врача и Екатерины Григорьевны. Стресс нельзя игнорировать. Я ведь действительно ничего не теряю. Пусть это будет первым шагом к тому, чтобы позаботиться о себе. Почему бы и нет?
Записываюсь на следующий день.
Кабинет оказывается уютным, почти домашним. Светлые шторы, кресло, мягкий плед, чашка с тёплым чаем. Молодая женщина лет тридцати приветливо улыбается мне.
— Александра? Проходите, устраивайтесь удобно.
Я немного неловко сажусь в кресло, цепляясь взглядом за кружку. Беру её в руки — тёплая, приятно пахнет ромашкой.
— Расскажите, что вас привело ко мне? — мягко спрашивает она, усевшись напротив с блокнотом.
— Стресс, — начинаю неуверенно. — Я недавно попала в больницу… было маточное кровотечение. Врачи сказали, это может быть связано с тем, что я много нервничаю. — Я замолкаю на мгновение. — Наверное, они правы.
— Расскажите чуть подробнее, что именно вас тревожит? — она не перебивает, только кивает, давая понять: я в безопасности.
И тут всё начинает выливаться само собой. Я говорю о Жене, о том, как наш брак будто бы изнутри выцвел. Как я старалась быть идеальной женой, забыв, кто я. Как в какой-то момент поняла, что вся моя жизнь — про него. А про меня — ничего не осталось. И про измены тоже рассказываю.
Психолог слушает внимательно, немного наклонившись вперёд.
— Это ощущение... раствориться в отношениях — довольно частая история, — говорит она спокойно. — А вы сами… чего хотите? Не как жена. А как женщина. Как человек.
— Я… — я замолкаю, подбираю слова. — Мне всегда хотелось открыть свой салон. Красоты или чего-то связанного с уходом, эстетикой. Я же по образованию косметолог и парикмахер. Но всё как-то не складывалось. Ни времени, ни денег. Всё на мужа, на дом…
— А если представить, что вам ничто не мешает? Ни деньги, ни обстоятельства. Что бы вы сделали?
— Открыла бы. Маленький салончик. Уютный. Где всё будет по-настоящему красиво, не на поток. Где женщины будут приходить и чувствовать себя важными, не просто «обслуженными». — Я вдруг улыбаюсь. — Я даже место в голове представляла, где он мог бы быть.
— Тогда это уже не просто мечта, — улыбается она в ответ. — Это цель. И, как любая цель, она может быть достигнута. Просто нужно сделать первые шаги. Может быть, составить план. А мы потом посмотрим вместе, какие шаги реально сделать уже сейчас.
Я киваю. В голове начинает рождаться слабый набросок маршрута. Не конкретный, не точный — но он есть.
— Спасибо, — говорю я. — Даже просто выговориться… оказалось важнее, чем я думала.
— Приходите ещё, если почувствуете, что хочется продолжить.
Я выхожу из кабинета в каком-то странном состоянии. Словно внутри расправляются крылья, о существовании которых я уже забыла.
17 Саша
Со следующего утра в санатории я принимаю решение: всё. Хватит. Если я действительно хочу выдохнуть, хотя бы попытаться вернуть себя в норму — нужно сделать детокс. Настоящий. Я выключаю телефон, убираю его подальше в тумбочку и впервые за много месяцев не чувствую импульса проверять, не написал ли кто-нибудь, не случилось ли что-то важное, не лайкнули ли сторис. Я выдыхаю. Свободна.
Три дня я провожу, как в каком-то затерянном мире, в полной изоляции. Хожу на процедуры — массаж, соляная пещера, аромаобёртывания. Много гуляю. Пью травяной чай с мёдом, читаю бумажную книгу, которую нашла в санаторской библиотеке. В голове становится тише. Не сразу, но постепенно. Я даже начинаю слышать себя.
И хожу к психологу. Мы договорились с ней на три встречи подряд, каждый день. И каждый раз я ухожу немного другой.
На первой встрече я говорю много. Это даётся уже легче, чем вчера. Психолог почти не перебивает. Только изредка задаёт уточняющие вопросы. Я жалуюсь, объясняю, путаюсь в мыслях, и чем больше говорю, тем сильнее внутри поднимается что-то тёмное, вязкое. Ком в горле растёт, голос предательски дрожит. В какой-то момент я больше не могу держаться и начинаю плакать. Тихо, сдержанно сначала — губы дрожат, глаза щиплет.
— Простите, — выдыхаю я, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
— Всё в порядке, — спокойно говорит она. — Тут можно плакать. Тут можно быть собой.
И тогда меня прорывает по-настоящему.
— Мне всё время казалось, что если я просто постараюсь чуть больше — муж будет доволен. Хотя я видела, что он отдаляется.
— А почему вы так старались? Почему не позволили себе уйти раньше? — спрашивает она.
— Наверное… я всегда старалась быть удобной. Ещё в детстве мама говорила: будь умницей, не перечь, не груби мужу. И я будто так и осталась этой «удобной» девочкой.
— А ещё?
— Я боялась показаться неидеальной женой. Всё время старалась соответствовать, поэтому и не решалась заняться своей карьерой. А когда не получалось, винила себя. Думала, что если он раздражается — значит, я делаю что-то не так.
Я замолкаю, а потом вдруг добавляю:
— И всё время сравнивала себя с другими. С теми, кто выглядит лучше, ведёт себя мягче, умеет быть «правильной». Как будто я всё время проигрываю в сравнении с ними.
Психолог чуть наклоняет голову:
— То есть вы всё время жили в ощущении, что должны заслужить любовь и вас нельзя любить безусловно?
Я киваю. Только сейчас приходит осознание, насколько точно она отмечает то, что мешало мне жить счастливо всё это время.
— Это больно — осознавать, что вы всё делали для кого-то другого, забывая о себе. Но это и точка силы. Потому что теперь вы можете начать делать выбор в свою пользу.
Я вдруг понимаю, что готова произнести это вслух:
— Я имею право жить по-своему. Даже если это кому-то неудобно.
На второй встрече мы уже говорим о желаниях. Она спрашивает:
— Вы ведь начали упоминать, что хотите чего-то нового. Что это?
— Я думаю… я хочу научиться не жить в тревоге. Научиться себя поддерживать. Не ждать, что кто-то придёт и спасёт. И, может, всё-таки… подумать о своём деле. О чём-то, что будет только моим.
— Это хорошие ориентиры. Давайте пока просто представим, как бы выглядел ваш день в жизни, где вы спокойны, заняты любимым делом, и рядом только те, кто приносит радость.
Я закрываю глаза и вижу себя в маленьком, но стильном салоне. В нём уютно, светло. Я постоянно улыбаюсь, в хорошем настроении. Ко мне приходят женщины — уставшие, как я когда-то, и я их понимаю. Мне хорошо от того, что я делаю их чуточку счастливее.
На третьей встрече мы говорим о страхе одиночества.
— Что вас страшит больше всего в разводе? — спрашивает она.
Я долго молчу, а потом выдыхаю:
— Наверное, то, что всё это было зря. Что я останусь одна и никто не полюбит меня настоящую. Не идеальную, не вечно радостную… И неспособную родить ребёнка.
— Но вы уже были несчастливы в браке. Это была любовь?
— Поначалу да. Но потом начались проблемы с тем? чтобы забеременеть. Наверное, это и стало началом конца.
— Иногда одиночество кажется страшным, но оно — не враг. Оно может быть временем для восстановления. Особенно если альтернатива — разрушение себя.
Я молчу. А потом вдруг шепчу:
— Может, одиночество и не самое страшное.
— Возьмите время, чтобы подумать об этом.
На этой сессии мы ещё раз возвращаемся к образу моей новой жизни. И я вдруг чувствую, что у той женщины в моём воображении, которая идёт по дороге одна, расправлены плечи. Она не боится.
На выходе из кабинета меня неожиданно встречает Женя.
Он стоит с телефоном в руке, глаза — как у совы, широко раскрытые, налитые тревогой и злобой вперемешку.
— Саша! — Он почти кидается ко мне. — Ты вообще в своём уме? Я думал, с тобой что-то случилось! Ты три дня не берёшь трубку! Я начал звонить в санаторий, мать твою!..
Я так мало думала о том, как там Женя, что теперь с трудом впускаю в голову мысли о нём.
— Женя… я просто хотела убрать все стресс-факторы. Телефон — один из них. И, прости, но ты — тоже.
Он отшатывается, будто я дала пощёчину.
— Ты совсем поехала головой, да? Зря я тебя сюда отправил. Я тебе, между прочим, не чужой человек, Саша! Неужели нельзя было просто написать, что ты не хочешь разговаривать?
— Тогда бы ты всё равно написал. Или позвонил. Или приехал. А я хотела побыть наедине с собой.
Он сжимает челюсть, злобно отводит взгляд.