— Какой же ты мерзавец! После стольких лет!
— Три.
Марк в мгновение ока оказывается рядом со мной. Яна вскрикивает, пятится, прижав ладони к лицу, но не пытается остановить своего безумного отца.
Марк хищно вскидывает в мою сторону руку, хватает за шею, и я оказываюсь прижата к стене мягким уверенным рывком.
— В одно из своих статей ты, моя дорогая, — приближает ко мне лицо, — вещала, что ни в коем случае не стоит кричать на мужа. Что такое, Оль? Я же внимательно читал все твои тупые, — выдыхает мне в лицо, — опусы.
Меня охватывает холодный ужас перед силой Марка. Он реально способен задушить меня одной рукой без особых усилий.
Передо мной не Марк, а разъяренный зверь, который сожрет надоедливую мышь. Слишком громко пищит.
— Ты, как умная женщина, — сдавливает мою шею в горячих стальных пальцах сильнее, — ведешь себя тихо. Не дергайся, дорогая. Это всего лишь развод.
— Не надо… — хрипло и сдавленно прошу я. — Отпусти…
— Терпеть твои истерики никто не будет, — щурится, и в глазах моего мужа Марка вспыхивает недобрый огонь, — они меня утомили за эти тридцать лет. Теперь будет все иначе.
В глазах темнеет. Руки слабеют, а ноги подкашиваются.
— Папа ведь прав, — тихо говорит в стороне наша старшая дочь Яна, — никому из нас этот скандал не нужен.
Разжимает пальцы, и я оседаю с кашлем на пол к его ногам.
— Да, скандала не будет, — Марк приглаживает волосы и наклоняется ко мне, — потому что вы, девочки, если и будете о нем говорить, то аккуратно и с милыми улыбочками, — поднимает мое лицо за подбородок и вновь с угрозой вглядывается в глаза. — Кстати, ты все же поделись, кто тебе видео прислал? Какая подружка?
Глаза не просто холодные, они — ледяные, и я понимаю, что Марк накажет Ксюшу, когда узнает, что это она прислала видео.
Ей жопа.
Марк, мягко скажем, очень недоволен.
— Я очень не люблю, когда лезут в мою семью, — стискивает мой подбородок до боли. — И это твоя вина, а я тебе потакал. Зря. Но все меняется, дорогая. Я постиг свою мужскую мудрость.
Глава 5. Попроси меня
— Что еще за мужская мудрость? — хрипло говорю я, и от каждого слога побаливают хрящи глотки.
Прижимаю ладонь к шее.
— Нельзя женщине многое позволять, — голос марка вибрирует гневом, — а то она начинает путать берега.
Я смотрю на мужа, как на чужого мужика, который теперь опасен для моей жизни. Еще утром мы завтракали в тишине и спокойствии, а сейчас он готов меня задушить.
— А ты берега не попутал? — шепчу я.
— Нет. Я просто устал от тебя, — прищуривается. — Особенно это я понял сегодня, когда не успел войти, а ты орать начала. С потекшей тушью, растрепанная… Я женился на другой. Не на этой, — он окидывает меня презрительным взглядом, — истеричной, высокомерной дряни, — вновь всматривается в глаза, — я вдруг понял, что мне противно от тебя.
Я не в силах моргнуть.
— Сегодня я это и понял, — он скалится в улыбке. — Мне противно.
— Не смей говорить такие вещи при нашей дочери… — меня начинает трясти крупной дрожью.
Ему противно.
Когда он сказал это вслух, то я аж коже почувствовала его презрение и отвращение. Я будто покрылась липкой холодной слизью, как старый мерзкий слизняк.
— Нашей дочери будет полезно знать, к чему может прийти семья, если быть тобой. Пусть посмотрит на нашем примере и сделает выводы.
Я сейчас должна промолчать, потому что любое мое ехидство будет стоить мне слишком дорого.
Марк в бешенстве, и мне лучше заткнуться. Не надо провоцировать его на новую вспышку агрессии.
— Молчишь? — улыбается и поглаживает меня по щеке. — Вот и молчи.
А после распрямляется и шагает к массивному столу, раздраженно разминая плечи. У дивана затихла испуганная Яна.
Она же просила меня успокоиться. Говорила, что папа не в себе и что не надо проверять на прочность его терпение.
Он явно недоволен тем, что моя подруга влезла в нашу семью. Он зол не из-за того, что я знаю о его изменах. Нет. Он в ярости, потому что чужой человек посмел “наябедничать” на него. Он такого не терпит.
— Ты мне ответишь, кто прислал тебе видео? — Марк садится в кресло.
— Наверное, опять тетя Ксюша, — сипит Яна.
Я перевожу на нее возмущенный взгляд. Да что с ней не так?
— А что, мам? — она кривится. — И, знаешь, я даже думаю, что эта дура даже следила за отцом!
У меня брови ползут на лоб. Это еще что за новости? Что за глупости? Зачем моей подруге следить за Марком?
— Да она вечно на папу слюни пускала, — зло поясняет Яна. — Господи, мам, не будь такой слепой дурой.
Я в шоке молчу, но потом из меня все же вырывается тихое возмущение:
— Как это отменяет то, что у твоего отца есть другая женщина?
— Значит, Ксения, — недовольно цыкает Марк и откидывается на высокую спинку кресла. Закрывает глаза. — Насколько женщины бывают тупые.
Покачивается в кресле, а после резко закидывает ноги на край стола. Я пугаюсь и вздрагиваю.
— Дима после развода останется со мной, — заявляет он, напряженно глядя на тусклую настольную лампу. — Не будет он маменькиным сынком. Да и думаю, он сам согласится жить со мной.
В чем я так нагрешила перед Марком, что он обратился в такое бессердечное чудовище?
— Он и мой сын, — возражаю я. — Ты не можешь его отнять у меня.
— Он уже не малыш, — переводит на меня острый и пристальный взгляд. — Изъявит желание приезжать к мамуле, встречаться с ней, то я не буду запрещать, но… Изъявит ли? Как думаешь?
Я чувствую себя под его тяжелыми и пристальным взглядом никчемной женщиной и отвратительной матерью.
Несправедливо.
— Я хорошая мать…
— Это уже решать Диме, — Марк хищно улыбается, — но ты же и женой себя считала прекрасной, да?
Поджимаю губы и сжимаю в бессилии кулаки.
— Но я как твой муж скажу, что нет, я совершенно недоволен тобой в роли жены, — посмеивается, — ты ее отлично играла.
— Неправда…
Я сейчас опять сорвусь в крик, но уже без слов и проклятий. Я буду просто кричать, потому что мне сейчас почти физически больно.
— Пап, вам надо остыть, — Яна вновь подает голос. — Дать себе паузу… Хорошенько подумать. Вы столько лет вместе, — всхлипывает и пускает слезу.
Это наигранная печаль. Она пытается пробить Марка на жалость, как делала это в детстве.
Конечно, ей не хочется прощаться с картинкой идеальной семьи. Это же высокие просмотры, предложения о рекламе, сотрудничество с другими известными блогерами, интервью, проекты с коммерческими и благотворительными фондами.
На идеализированной истории своей жизни она делает бабки. Большие бабки. Это бизнес, и сейчас она стоит перед отцом не как дочь, а как бизнесвумен, у которой часть контента под угрозой.
— Ну, — Марк утомленно вздыхает, — если твоя мать сейчас попросит не подавать на развод и пообещает, что теперь наши отношения будут другими, то… — хмыкает, насмешливо взглянув на меня, — я, может быть, подумаю.
Глава 6. Иди помоги маме
— Ты в своем уме, — хрипло охаю я.
— А как же женская мудрость и уступчивость? — Марк вскидывает бровь. — Ты же у нас богиня семейных истин. Может, пора самой соблюдать свои проповеди?
Улыбается шире:
— Давай, как ты учишь других идиоток, — усмехается, — сострой жалобную моську, бровки домиком и голосок потише. И проси, чтобы я не злился. И что ты все поняла, лицемерная ты дрянь.
Я в возмущении распахиваю ресницы и теряюсь под презрительным взглядом темных глаз. Смотрю на Яну в ожидании хоть какой-то поддержки, а она молча садится на диванчик и прячет лицо в руках.
— То есть ты согласишься с тем, что если ты не стараешься для нашего брака, то и я могу в ответ проявить агрессию? — Марк немного клонит голову набок. — Я все правильно говорю, да? Так чему ты удивляешься?
Он не позволит мне кричать, скандалить и доказывать то, что он моральный урод, которому я все эти годы создавал ореол благородного, щедрого и справедливого мужа. Да у него даже есть свои фанатки.
А сколько я получала сообщений под нашими семейными фотографиями, что мечтают о таком мужчине и что мне повезло сорвать джек-пот.
Богатый, красивый и любящий.
— Твой женский клуб остается у тебя, — Марк прижимает пальцы к переносице и массирует ее. — Вбухал я в него, конечно, непростительно много бабла… Да, дорогое, у тебя хобби, Оленька, — вновь смотрит на меня, — за десять лет, Оль, никакой прибыли. Твоя дочь хоть монетизировала все это, а ты просто красовалась перед другими.
— Мой клуб и не был никогда бизнесом…
— Вот и продолжай с ним возится, но уже без моих вливаний, — скалится в улыбке. — Если отследить всю эту финансовую поддержку за десять лет, то там сумма очень серьезная получится.
Окидывает меня задумчивым взглядом:
— Но ты же должна понимать, что я не позволю тебе со своими курицами истерить и обсасывать наш развод? Да? Вы сядете с Яной и подумаете, как все правильно подать и как сохранить свое женское достоинство.
Яна проводит ладонями по лицу и опять крепко зажмуривается:
— Мы же с мамой хотели книгу выпустить.
— Никакой книги не будет, — четко и строго заявляет Марк. — Мне ваши игры надоели. Вы обе заигрались. Я вам многое спускал. Вы же девочки, вам же надо быть чем-то занятыми, вам нужно общение с такими же дурочками, как вы, но… у твоей мамы последние встречи совсем оторваны от реальности.
Он переводит на меня тяжелый и темный взгляд:
— Оказывается, все мои успехи — это только ее достижения, — смеется. — Без нее я бы был обычным менеджером младшего звена. Даже не среднего. Что же ты так меня опустила, дорогая?
— Пап, ну, это же просто бабские понты… — Яна смотрит в пол. — И я же планировала все эти встречи мамины пустить в коммерческое русло. Сейчас такое модно.
— Без менеджера слабого звена бабские понты больше не сработают, да? — Марк резко скидывает ноги со стола и подается в мою сторону, сцепив ладони в замок. — Тебя самой от себя не тошнило, Оль, на этих встречах?