Представляю, как с удовольствием буду наблюдать за тем, как развалится его империя, а я еще бензинчику в его пожарище подолью. И на пепелище танцевать буду.
Фу! Или нет! Я себя такой не знаю, но мне нравится мои изменения. Кажется, я только начинаю жить.
Тошнит от головной боли. Сажусь за руль, надо доехать домой, таблетку, темноту и никаких звуков.
Еду с черепашьей скоростью. В комнате все окна нараспашку, в горячую ванну и кипяток на затылок. Доползаю до кровати. Уснуть не могу, лежу и скулю. Что-то так себя жалко стало. Еще и Акела подвывает, гулять хочет. Странные мысли лезут в голову - когда я была готова голову свернуть ради семьи, даже при сильной головной боли, я делала все, чтобы им было хорошо. А теперь расслабилась, попробовала поставить себя на пьедестал, и боль усилилась, или я просто начала ее замечать.
Таблетки медленно начинает действовать, и собака молчит, видимо, перестала надеяться. Встаю, плетусь на кухню. На столе забытый телефон. Шестьдесят два пропущенных. Миша, Артем, коллеги по бухгалтерии. За три часа я понадобилась сразу всем. Но у меня сегодня другие планы, никаких ответов. Что нового мне скажут? Что документы не все нашли, счета не поймут, как оформить, в таблице формула слетела. Меня это теперь не касается.
Собираюсь на прогулку. Телефон с собой не беру, только бутылку воды и собаку.
- Акела, пойдем? - открываю вольер. Ощущаю, как большие лапы приземляются на плечи. - Тебя мыть пора, совсем псиной стала вонять.
Холодный нос упирается в щеку, вот кто в нашей семье поистине благодарен. Беру за ошейник, идем на площадке погуляем, потом в лес сходим, всю дурь там оставим.
Топаем, голове немного легче. Акела виляет хвостом. На нашей территории снова кто-то пасется. Странно, раньше только мы здесь гуляли, остальное владельцы собак ходят или в лес, или выгуливают рядом с домом.
- Добрый день, - мужик с пекинесом кричит и машет рукой. - Мы вам не помешаем?
Если трогать меня не будете, гуляйте на здоровье, ворчу себе под нос. Интересно, это к кому родственник приехал. У нас тут частный сектор, уж если не по именам, то в лицо точно всех знаю.
Мужик берет собаку на руки, идет ко мне.
- Муха, вот это собака, а ты так, - чешет пекинеса за ухом.
- А зачем тогда заводили, если вам кажется, что ваш пес недостоин гордого имени “собака”, - включаю зануду. Не хочу общения, прям копчиком чувствую, что сейчас мне будут втирать, все бабы дуры, а нормальная собака, та, что выше колена.
- Муха - любимица нашей семьи! Ее внучка завела, потом у нее кружки, у родителей работа с утра до ночи, а собакен скучает. Вот мне ее и отдали. Я теперь официально пенсионер, видимо, дети считают, что я заржаветь могу, а тут придется шевелиться.
Смотрю на мужчину, никак к нему “пенсионер” не липнет. Понимаю, что на определенной работе и в тридцать можно уйти на покой. Но все же... Высокий, седой, коротко стриженный. Судя по фигуре спортом всю жизнь занимался или генетика хорошая.
- То, что любимица, это хорошо!
- А я вот там живу, - показывает на соседнюю улицу. - Меня Андрей зовут, я так называемый “северный”. Нижневартовск, Никель, Нефтеюганск, а теперь ближе к теплу.
Акеле все не терпится подойти к новой подружке. Пекинес не горит желание общаться, притихла на руках, изредка похрюкивая.
- Не буду вам мешать. Хорошей прогулки.
Едва он выходит из ограждения, спускаю собаку с поводка. Пока она гоняет кругами, сижу на скамейке, проветриваю мозги. Так хочется большое фисташковое мороженое и капучино с сиропом.
Не пойму, почему я веду себя, как мямля. Почему не могу включить зверюгу, поставить всех на свои места. Смотрю на свою огромную дурысю, которая только зализать до смерти может, Акела абсолютно лишена злости и агрессии. Мы в этом похожи.
- Акела, место! - жду, что она прибежит и сядет рядом. Ага, конечно, повела ухом, а с места не двинулась. - Пойдем домой.
Выходим из-за угла. Машина Миши около гаража. Быстро он сегодня наработался.
Замедляю шаг. Надо что-то с жильем думать, не дело в одном доме жить, только свою нервную систему расшатывать.
Открываю ворота. У крыльца на лавке сидит муж. Подвыпивши, вижу по покрасневшим щекам.
- Вот что ты творишь? Ты как меня сегодня перед подчиненными выставила? - в голосе претензия. - Я для них главный, ты-то рот зачем открыла? Забыла, кто в доме хозяин?
- Мы с тобой все решили, со мной больше разговаривать не надо, - говорю максимально спокойно.
- Недоговорили, если ты по поводу Вики паришься, то зря. Не было у нас ничего, ну заглянул ей под юбку, за грудь потрогал еще до того, как их с Темкой свел. Грешен, - театрально опускает голову. - Прости дурака. И Аллочки больше не будет. Возвращайся, я тебе обещаю, все будет лучше, чем было.
Миша встает и идет на меня. Медленно, но мне почему-то страшно. Под рукой ничего, только поводок. Спускаю его, как будто в руках скакалка. Подойдет ближе - хлестну.
- Я тебе сказал, иди сюда, - зло кричит, выражение лица меняется.
- Рррррр, - Акела выходит вперед, садится рядом, скалится и рычит.
Глава 27
Ирина
- Ну, дожили, теперь все против меня! А я, между прочим, этот шерстяной мешок домой припер, а мог бы выбросить. Акела, вот так ты благодаришь хозяина?
Собака наклоняет голову. Выглядит забавно, ощущение, что она все понимает и всем своим нутром протестует.
Легко называть себя хозяином, когда собственно, ничего делать для этого не надо. Он никогда с ней не гулял, пару раз покормил, и то, когда Акела подавала надежды на смелую охотничью собаку. Но уже через пару недель было понятно, что щенок умеет есть, скулить и быть диванной подушкой. И она сразу перешла из любимицы в чемодан без ручки, который тащу только я. А я была против собаки, но кто ж когда меня слушал. А теперь она моя верная подруга и защита.
- Ладно, я сдаюсь. Кидаю к твоим ногам белый флаг. - Миша складывает руки, как в молитве. - Ир, ну косячина я редкостный. Ты ж сама знаешь, что я еще о-го-го какой мужик, сама понимаешь, могу три раза за ночь. Ну, куда мне темперамент деть? Я уже не в том возрасте и не в том статусе, чтобы в ванной одному закрываться. Секс же ничего не значит. А ты моя жена, мать моего сына, моя любимая женщина, я любил и люблю только тебя.
Миша выглядит беззащитным, таким веселым добрячком. Надоели мне эти эмоциональные качели.
- Миш, ты от меня индульгенцию хочешь? Спать без моего прощения не сможешь? Или боишься, что мои проклятия подействуют в самый ответственный момент, ладно, если с Аллочкой, думаю, она тебя уже в разной форме видела. А если с молодухой какой, позорище. Уже весь город через час знать будет. Миш, прощаю! Зла не держу, на новую жизнь благословляю. Все, я могу идти?
Он отходит с дороги. Завожу Акелу в вольер. И какой-то страх за нее. Вообще, муж не отличался жестокостью, никогда не видела, чтобы он ее обижал, но кто его знает, что там сейчас в голове. И в комнату забрать дикую зверину тоже затея не очень.
Захожу на кухню. Почему-то она уже кажется чужой, нет любимых запахов. Если раньше плита почти не выключалась, то сейчас максимум чайник кипит. Холодильник через пару дней можно будет отключать за ненадобностью.
Наливаю себе зеленый чай. Сил нет подняться на второй этаж. Сижу на кухне, вокруг пустота, внутри пустота. Артем присылает голосовое в мессенджер.
Мам, ты совсем с ума сошла? Ты зачем травлю Вике устроила? Думаешь, всему офису интересно, что у нас происходит? А я тебе скажу - интересно, они так и жду, когда все сломается, а ты им помогаешь. Мать, ты на чьей стороне?
“Мать, ты на чьей стороне?“ - прокручиваю фразу в голове. Прекрасный лозунг для политической партии феминисток.
А на чьей же стороне мать? На своей, сын, на своей.
Вижу, что сообщение прослушано. В чате появляется значок, что собеседник наговаривает ответ.
Перезванивает. Смотрю на дисплей, желания общаться нет. Но лучше все решить сейчас по телефону, чем они снова шумной толпой приедут, будут мне что-то доказывать.
- Слушаю, - отключаю все эмоции.
На заднем плане фоном слышны истерики невестки. Слова разобрать не получается.
- Мам, ну что за херня происходит? Вы с отцом гавкаетесь, а ты злость на нас срываешь? Не можешь смириться, что твоя молодость прошла? Что в нашей семье появилась другая женщина? Я не думал, что ты будешь ревновать!
Может, правда, для нынешней молодежи говорить правду, вести себя нормально - немодно, а я ревную сына? Он взрослый, пусть сам шишки набивает, полезно это сделать в начале пути. И если они с Викой разведутся сейчас, это лучше, чем через двадцать лет, когда уже надоест плевать друг другу в тарелку.
- Я в ваши передряги больше не лезу. Забегая вперед, я из дома съезжать не буду. Хотите со мной соседствовать? Твоя комната, так и осталась твоей, никаких поползновений на нее нет. Уважать женщину, которая стелится перед престарелым, но обеспеченным мужиком - твой выбор, у меня другой.
Стараюсь сгладить углы. Противно, понимаю, что я в меньшинстве, мне никто не поверит, что так было.
- Вика так и сказала, что ты завистливая стерва. Не можешь ей простить молодости и красоты.
- И завидую, что ей такой валенок достался, что она может что угодно делать, лапшу на уши вешать, а он будет заглядывать в рот и совсем соглашаться. Очень завидую, что моя совесть такое мне позволить не может.
Нажимаю на отбой звонка. Понимаю, что права, но материнское сердце рвется на части. Очень больно и доказывать правду, и отойти, смотреть со стороны, как твой ребенок вязнет во лжи.
- Да разберутся они сами. Не обращай внимания, - Миша заходит в кухню. В руках пакет из супермаркета. - Давай, поедим? Не могу я больше эти чертовы йогурты пить.
Перед глазами картинка, как Аллочка вытряхивает эти йогурты из пакета Вики. У меня теперь на кисломолочку аллергия.
- Я шаурму рядом с работой съел, так поджелудочная на выход просится. Я долго правильно питался для идеального тела, белок этот высчитывал, курицу жрал и с огурцом, чтобы сейчас мышцы похерить? Ир, ну, пожалей дурака. Давай, я буду по списку сам продукты покупать, а ты готовить. Ну мы же еще не оскотинились вконец. Я колбасы купил, сыра, пельмени. Молоко повышенной жирности, чтобы пенка в капучино была какая надо. Про отчеты я молчу, заслужил неделю без сна, буду сам на калькуляторе все сверять.