Телефон продолжает звонить, я чувствую вибрацию телефона в кармане, но брать трубку не буду. Что я могу сказать нового? Что ситуация не изменилась за последние полчаса? Отец сам объявится, даже если что-то серьезное у него всегда есть право на звонок.
Делаю еще глоток пива, прислушиваясь к визгливому голосу Вики из соседней комнаты. Она уже перешла с подругой на тему новой коллекции какого-то модного дизайнера. Ну и отлично, пусть общается. Мне сейчас только истерики не хватало.
Телефон снова завибрировал. На этот раз я взглянул на экран - отец. Наконец-то! Даже немного волнительно стало.
- Пап, как ты там? - говорю быстро, вдруг у него время для разговора ограничено.
- Какая-то хрень. Сын, на меня заводят дело. И не за сегодняшнее происшествие, кто-то из области под меня копает. Какие-то дела новые нашли, чьи-то доклады и заявления. Я пока не очень могу все это понять. Жду адвоката. Мне пока пятнадцать суток дают.
Я опешил, пиво вдруг становится горьким во рту. Пятнадцать суток? Хулиганство? Это же смешно для человека его уровня.
- Пап, ты серьезно? За что вообще хулиганство?
- Давай, спасай меня. Подключай наших всех, блокнот с нужными номерам в сейфе, под документами.
Я тупо уставился в стену. Вот тебе и "коньячок". Что теперь делать? К кому обращаться?
Вика все еще щебечет в соседней комнате.
- Выключи свой треп! Отец в обезьяннике сидит, а вы ногти обсуждаете! - ору жене.
Она замолкает сразу. Через секунду в дверях появляется ее растрепанная голова:
- Что случилось? Ты на общем волнении решил тоже с ума сойти. Ты только сказал, что ничего серьезно, что за две минуты изменилось?
- Случилось! Отец задержан. За хулиганку. Ему светит пятнадцать суток, а ещё какие-то дела с областью копают. Никто не хочет лезть, потому что боятся, что их самих затянет.
Вика от удивления открывает рот, теперь она выглядит смешно и глупо.
- Так, стоп… Что делать-то?
- А ты как думаешь? Звони своему отцу, своим знакомым, у тебя же есть свои связи! А я по своим пробегусь.
Иду в комнату отца, нахожу черный блокнот.
Вика достает телефон, начинает крутить контакты. Я чувствую, что ситуация выходит из-под контроля. Неужели все так плохо? Неужели отец правда влип в историю, из которой нет выхода? Интересно, мама навлекла на него полицию? Больно, как будто по голове со всей силы дали. Мама так не могла поступить, очень хочется в это верить.
Сижу на краю дивана, сжимаю телефон так сильно, что белеют костяшки пальцев. Вика все еще перебирает свои контакты, но по ее лицу я видно – толку от этих звонков не будет. Она бросает трубку после коротких разговоров, качает головой и снова набирает новый номер. Начинаю и сам прозванивать по отцовскому справочнику.
- Никто не берет трубку, - наконец произносит она, опускаясь рядом со мной. - Те, кто ответил, говорят, что сейчас в это лучше не лезть. Слишком горячо.
- Горячо? - я чуть не задыхаюсь от бешенства. - Отец в обезьяннике, а они про какую-то "горячку"! Твари сыкливые!
Вика вздыхает и трет виски. Она выглядит уставшей, но при этом собранной. В какой-то момент мне даже показалось, что она знает больше, чем говорит. Но спрашивать прямо сейчас я не буду.
- Слушай, – начинает она осторожно, – может, ты правда подумаешь о том, чтобы... хотя бы временно свести активность к минимуму? Пока все не уляжется? Алла кого-то из знакомых подключила, написала, что сейчас лучшая тактика - не лезть на рожон. А я тут подумала, а что если... Мы это тоже в свою сторону повернем. Мы же хотели в дом переехать , чем не возможность. Тем более, если папу Мишу на государственное обеспечение возьмут. Мать твоя свою жизнь строит, мы ей не очень нужны. Что скажешь?
Вика поднимает на меня взгляд, и в ее глазах мелькает что-то странное - то ли страх, то ли решимость.
- Значит, ты предлагаешь просто сидеть и ждать? - я сжимаю зубы.
- Нет, – она встает, подходит ко мне и кладет руки на плечи. – Я хочу, чтобы мы действовали умно. Не очертя голову. У нас есть время подумать. Успокоиться. Найти способ помочь ему, но без того, чтобы самим угробиться.
Я смотрю на нее, и внутри все кипит. Логично ли она говорит? Да. Но принять это я не мог. Каждая клетка моего тела требует немедленных действий, хоть какого-то движения. Однако реальность давила своей тяжестью: я беспомощен. Без связей, без ресурсов, без плана, без родителей.
- Хорошо, – процедил я сквозь зубы. - Тогда что ты предлагаешь делать прямо сейчас?
- Поехали в дом, хоть поживем по-человечески.
Глава 56
Ирина
Если я ждала пинка от вселенной, то я его сполна получила. Больше не могу быть слепой, это очень несправедливо даже по отношению к самой себе.
Проверяю баланс на карте. Денег хватает на поездку в Питер, могу снять себе нормальное жилье сначала на месяц, а там будет видно.
Открываю ноутбук. Сразу оплачиваю все сразу. После ухода от мужа - это второй рискованный шаг. Волнуюсь, а внутри ликование и какой-то странный восторг.
Еще два дня мне пробыть здесь и вперед в новую жизнь. Акела кладет голову на стол, ждет, что я ее поглажу.
- И ты со мной поедешь, мое косматое чудовище. Собака-путешественница, то в вольере жила, а теперь вот в культурную столицу поедешь
Чешу ее за ухом.
Утро начинается с новой порции звонков. Я уже забыла, что мужа и жену часто ассоциируют друг с другом, и теперь меня все трезвонят, чтобы узнать, как там Быстров.
Молча сбрасываю звонки, не в силах выдавить из себя ни слова. Зачем отвечать тем, кто видел во мне только "жену Быстрова", а не самостоятельного человека? С каждым гудком убеждаюсь: это решение - переезд в Питер - единственный способ снова стать собой.
Акела поднимает голову и смотрит на меня своими преданными карими глазами. Она словно чувствует, что что-то происходит. Ее хвост стучит по полу, как метроном, отсчитывая последние часы перед нашим побегом.
- Не переживай, - шепчу я ей, гладя теплую собачью спину. - У нас все получится. Главное - начать.
Набираю маме.
- Ира, что тут творится! Мне кажется, уже весь город позвонил. Даже местные репортеры приехали, хотели от меня что-то по поводу твоего мужа услышать.
По голосу слышу, слышу, что маме нравится вся эта катавасия вокруг нее. Столько внимания у нее уже давно не было, чего-чего, а тщеславия у нее не отнять.
- Мам, тебе если есть что-то сказать общественности, ты можешь не стесняться. Только одно условие - не называть меня, вообще, как будто меня и никогда не существовало. Я завтра уезжаю. Пока в длительный отпуск, а потом будет видно.
- Одна или с ...
- Одна. А нет, с Акелой, - мокрый нос тычет под колено.
Думаю, мама хотела услышать про Андрея, но мне тут ей сказать пока нечего.
- Ира, - представляю, как как мама всплескивает руками и садится на старый табурет с цветной подушкой сверху. - А псину то зачем? Ко мне ее привези, вон будет по полю гонять, или Коле отдай.
- Я друзей не предаю. Даже если это просто собака.
- Ну вот, собаку она возьмет. А Артем? Он же твой сын! Как ты его бросишь? Ты же понимаешь, что за ним тоже надо присматривать?
- Нет, мам. Не надо, он взрослый мужчина и должен сам нести ответственность за свои действия.
Ловлю ощущения, тревоги нет, внутреннего сопротивления тоже. Сын имеет права делать так, как мне не нравится, это его жизнь, и пусть он ее проживает, как считает нужным.
- Ира! Ну, кто если не родная мать ребенка наставит?
- Бабушка! Мам, у тебя много сил, времени и желания с этим всем возиться. Вот и занимайся, договорились? И если ты поставишь Артема в угол или лишишь карманных денег, я созражать не буду.
Мама на том конце провода замолкает. Слышу, как она шумно вздыхает, словно собираясь с мыслями для новой атаки. Но я уже не та Ира, которая пыталась угодить всем. Я больше не позволю втягивать себя в бесконечные споры и оправдания.
- Мам, мне пора, - говорю твердо. – Спасибо, что беспокоишься. Но решение принято. Я уезжаю завтра.
- Куда? - в ее голосе появляется резкость, но это уже не колет меня, как раньше.
- В Питер. Надолго или навсегда - пока не знаю. Главное, что я начинаю жить для себя.
- Ох, доченька… - мамин тон становится жалостливым. -Ты же одна там пропадешь! Кому ты там нужна?
Я улыбаюсь, хотя она этого не видит. Гладя Акелу по голове, отвечаю:
- Мне никто не нужен. У меня есть я сама, моя собака и целый город, который ждет, чтобы его исследовали. Это больше, чем достаточно.
Мама вздыхает ещё раз, теперь уже с явным раздражением:
- Ну и живи как знаешь! Только потом не жалуйся, если все пойдет наперекосяк!
- Не буду, мам, - отвечаю спокойно. - Просто позвонила сказать, что все будет хорошо. И что я благодарна тебе за все. Но дальше я сама.
Кладу трубку, чувствуя странное облегчение. Как будто сбросила тяжелый рюкзак с плеч. Акела поднимает на меня свои большие глаза, словно спрашивает: «Что-то случилось?»
- Все в порядке, малыш, – шепчу ей. – Мы справимся.
Акела устраивается рядом, положив голову мне на колени. Ее тепло успокаивает, как будто она знает, что я переживаю важный момент.
- Знаешь, - говорю я ей, глядя на горизонт, - иногда нужно просто уйти. Чтобы понять, кто ты есть на самом деле. И где твоя настоящая жизнь.
Глава 57
Михаил
- Ты что меня не узнаешь? Не понимаешь, кто я? - рычу на молодого следака. - Посмотри внимательно.
Поворачиваю голову, все вокруг серое, обшарпанное, с потрескавшейся краской - видно, что ремонт делали лет десять назад и забыли. На окне - решетки. В такой обстановке недолго и свихнуться.