— Нет другого способа прекратить такую жизнь, — сказала я тихо, нисколько не сомневаясь, что мой голос слышит и понимает каждый из перевертышей. — Огонь очистит ваши горести и земные обиды и отправит души в новый круг перерождений. Идите!
Я протянула руку в направлении солнца, и перевертыши послушно потянулись обратно в проломленную стену, падая и снова поднимаясь. От слез я не видела ничего кроме тусклого, то вспыхивающего, то вновь гаснущего огня. Мимо меня послушные моему приказу, шли перевертыши… Люди. Когда живые и веселые, и я не могла им помочь иначе, чем отчистить огнем.
Около меня задержался совсем маленький перевертыш. Ребенок. Он неуверенно топтался возле проема, словно еще помнил, каково быть человеком, чувствовать страх смерти. Заперев где-то в груди, желание окончательно разрыдаться, я взяла его руку и повела навстречу огню.
За мной вышли несколько оставшихся перевертышей, встав возле меня полукругом. Над нами парили драконы, но огонь был совсем редок и сгустки огня даже не долетали до земли. Они устали, выдохлись. А если и долетит… Интересно, погибну ли и я? Драконий огонь не трогает своих, но многое зависит от мощности заклинания, которое сильный дракон вкладывает в свой огонь. Анхард сильный.
Не в силах отпустить детскую руку, затылком ощутила приближающийся жар. Резко подняла голову, чтобы увидеть огромное пытающее солнце, падающее на нашу маленькую группку. Даже вздумай я убежать, не успела бы. Да, такой огонь меня не просто сожжет, он меня уничтожит. Впервые в жизни видела атаку такой чудовищной силы.
Силой воли заставила себя разлепить веки, выпрямиться и не отводить взгляд. Встретить смерть лицом к лицу, без… Хотела бы я сказать, без страха. Но нет, просто встретить.
В последний момент огненный шар вдруг разделился на два полукружия. Гигантский пылающий бублик накрыл стоящих рядом перевертышей, сжигая дотла, оставив меня без единого вспыхнувшего волоса. А после погас, оставив на память Пикам черное кольцо сожженной земли.
— Что… Что произошло, улиточка? — пробормотала я, пытаясь стряхнуть налившие на лицо волосы.
Слезящимися глазами, отчаянно смаргивая слезы, я вглядывалась в гигантского дракона, легшего золотыми крыльями на землю у моих ног. Платье от поднятого крыльями ветра, мне едва на голову не взлетело, а когда я его расправила, рядом уже стоял он. Он.
Золото волос, янтарь глаз, звериная пластика движений. Магнетизм, присущий императору, но не принцу. Теофас.
Я могла бы простоять целый год, разглядывая полузабытые черты, если бы не моя неугомонная улитка, едва не запрыгавшая у меня в волосах от счастья. Пришло придавить ее ладонью, но той хоть бы хны.
«Ах! — воскликнула она, трепеща от восторга. — К демону Анхарда, берем его. Он подходит нам гораздо, гораздо лучше».
Дорогие читатели, большое спасибо за ваши звезды и комментарии! Это очень меня поддерживает :)
13. Теофас
Она была некрасивая. Худая, но по-крестьянски крепкая, квадратная фигура, смуглая кожа, серая от пепла физиономия. Некрасивая и странная. Предыдущие девицы, когда он их ненароком спасал, кидались ему в ноги и на шею с благодарностями. Одна из них так увлеклась, что оторвали ее только с брошью от плаща. А эта стоит, моргает, и глаза у нее… серые такие. Как у Эльене.
В груди сразу мерзко и тяжело сдавило, закровило где-то в этой самой чертовой груди. Уж хоть бы она поскорее пришла в себя и начала визжать от ужаса, а потом от радости. Тогда все закончится, страшное сходство уйдет, и девица станет такой же, как все.
— Онемела, что ль, от радости? — хмуро спросил он, наконец.
Вместо ответа квадратная девица склонилась в неожиданно изящном реверансе и не отводя взгляд, угрюмо приветствовала его по всей форме:
— Доброго полудня, Ваше Высочество, процветания великой Вальтарте и семенам ее.
Взгляд у нее секундно дернулся вместе с углом губ, но он не осуждал. Если для кого этот полдень и был добрым, то не для Ленхарда.
Но какая выдержка! Какой взгляд! Так, хм, о чем это он?
— Ваше Величество, — поправил он с усилием.
Узнала его. Этому Теофас не удивился, его портрет печатали на флагах, нашивках, в газетах, в альбомах…
Проклятая вея за две секунды знакомства умудрилась разбудить в нем сразу все дурные воспоминания. Об отце, о… ней. О ней особенно.
— Приветствую вас в Ленхарде и сожалею, что не в силах организовать достойный прием.
Во девица, а?! Уделала его согласно церемониальному протоколу. А если учесть, что минуту назад ее хотели пожевать перевертыши, а после шарахнуло императорским огнем, то девица — монстр.
Не то что нюня Вашвиль, которая то не той ногой фигуру в танце начинает, то руки в реверансе путает. Тьфу.
Надо отжать у Анхарда эту монструозную квадратную вею, такую и во дворец взять не стыдно. Приодеть там, причесать, шелка ей купить. Будет ставить на место зарвавшихся министров и вояк, да и мать его тоже окоротить не помешает.
— Также вынуждена поблагодарить вас за спасение, вы весьма меня выручили.
Вея хлопала слезящимися от жара и пепла глазами, а он медленно обалдевал. Она ВЫНУЖДЕНА поблагодарить его, потому что он ВЕСЬМА ее выручил. О, дракон-отец… Эта деваха неподражаема.
Теофас не выдержал и, запрокинув голову, расхохотался. И на этот раз, впервые за последний чертов год, это был искренний, освобождающий смех. А то он уж начал думать, что книжная малышка Клео права, утверждая, что по земным меркам иномирян у него клиническая депрессия с заделом на… Ну, на всякую там невротику.
Он положил руку на плечо квадратненькой ладной вее и искренне предложил:
— Будешь моей подружкой на период Ленхарда?
В ответ сероглазая зараза чопорно сняла его руку с лицом человека, который принудили трогать дохлую рыбину, и сообщила металлическим голосом:
— У меня уже есть подружка.
Вот так. Она его еще и отшила. Бесценная, совершенно бесценная девица. Теперь он заберет ее у Анхарда, даже если с неба польет огненный дождь, а на болотах вместо жаб заведутся демоновы дети, что, как известно, самые дурные из предзнаменований. Анхард не станет артачиться, у него слабость к красавицам, а эта… на любителя.
То есть, на него.
Небо, словно услышав его мысли, тут же вспухло огненными шарами, дружно выдыхаемыми на восточную сторону Черных пик. Драконы атаковали остатки перевертышей, и он, даже не успев подумать, накинул плащ на голову строптивой вее, и та, к его удивлению, неожиданно затихла.
Привыкший прорубать собственное будущее огнем и мечом, Теофас тут же ее приобнял, якобы защищая от падающих огненных сгустков. Ему за всю жизнь нравились всего две девицы и обе с первого взгляда, так что упускать момент он не собирался. А то так и проживет бобылем, чего доброго.
Она была маленькая и хрупкая, как птичка. Как… Эльене. Возможно, зловредный дракон-отец специально создает таких маленьких женщин, что будят в мужчинах рыцарское начало.
Вдали угадывалась фигура бегущего к нему Рейнхарда, прикрывающегося плащом от особо косячных дракониров, атакующих вместо востока западную стену.
Хотя как стену… Дырку в стене и кучу булыжников.
***
Меня раздирали сразу несколько противоречивых желаний. Рассмотреть Теофаса получше, жадно собирая в памяти его лицо, запах, голос, динамику, подобно пазлу, освежая полузабытые детали, добавляя новые. Сбежать подальше и никогда его не видеть, расхохотаться, трансформировать когти и вонзить в беззащитный живот со звериным наслаждением — за Ленхард, за разрыв связи. И заткнуть улиточку, впавшую в экстаз и озвучивающую у меня в голове самые постыдные мысли.
Он меня не узнал.
Ну еще бы. С такой-то рожей. Смуглая и широкая, как блин, физиономия каждое утро маячила в зеркале. Иза тайкой дважды его убирала, но я с упоением мазохиста возвращала обратно. Казалось, мне удалось облагородить грубые черты и выглядеть вполне прилично. Перешив платья на дворцовый манер, я забирала волосы в сложную прическу с боковыми косами, сглаживая грубоватые черты лица.
К сожалению, в пределах Теофаса ни одна из моих мантр не работала.
Когда Рейнхард подошел почти вплотную, полоснув меня серебром взгляда, я испытала иррациональную обиду. Он всегда ко мне хорошо относился. Не формально, как к будущей императрице, а по-настоящему хорошо. А тут… как с преступницей.
К моему удивлению, Тео словно почувствовал, прижал крепче.
— Завязывай пугать мою будущую подружку.
— Она преступница, — непримиримо сказал Рейнхард. — Отойди от нее.
— Да брось, тут полно невиновных, тебе ли не знать? — Теофас рассмеялся.
— Мужчин, — отрезал Рейнхард. — Антов. Тогда как женщины — ценный ресурс для Вальтарты. В Ленхард отдают только смертниц, тех, чей грех неподъемен для империи, и чья судьба расстаться с головой или послужить на благо стране здесь. Детоубийц, темномагичек, мошенниц, чьи действия повлекли за собой больше одной смерти, убийц без смягчающих обстоятельств.
Это была чистая и незамутненная правда. Система наяр, какой бы отвратительно она не выглядела, была жизненно необходима Вальтарте. Несколько веков назад, с появлением нира Сатоша и темных источников, в империи почти перестали рождаться девочки.
Точнее не так. Не совсем так.
Девочки почти перестали рождаться в родовитых кланах. Совет Вальтарты, испокон веков обменивающийся дочерьми для укрепления связей, оказался в состоянии бесконечной холодной войны всех со всеми.
Драконы алчны, вспыльчивы и подозрительны. Очень вспыльчивы и очень подозрительны, особенно если кто-то слишком долго смотрит на их сокровища. Как будто драконы могут не смотреть. Ведь драконы алчны, любят зариться на чужое добро.
Но они почитают родственные связи. А какие родственные связи, если у тебя сын и у твоего соседа сына, а у соседа твоего соседа трое сыновей. Сына на сыне не женишь, не создашь крепкую связь между кланами.
Веям и драдером повезло больше. У них девочки рождались, хотя их и стало меньше. Но крестьянку-вею в клан не возьмешь, замуж высокомерный драконир ее за себя брать не станет, побрезгует.