– А его, рыжая, никто не шантажировал, – вздохнул Джулиан.
– Ты видел, что он ушел, да?
– Угу.
– Ненавижу тебя.
– За то, что я всегда прав?
– За то, что я всегда ошибаюсь.
Я украдкой смахнула набежавшие слезы обиды, но скрыть их не получилось.
– Идем, – Джулиан протянул руку, – поужинаем.
– Ты же сказал, что объелся.
– Ты сказала, что я не шантажист и не подонок. Про вруна ничего не было.
Но я покачала головой, стараясь на него не смотреть.
– Я не голодна. Пойду домой.
На самом деле сидеть здесь, среди всех, кто видел, как Браун ушел прямо в начале ужина, было бы невыносимо.
– А это, рыжая, второй платеж по долгу.
– Да сколько их вообще?!
– Ты до стольки считать не умеешь. О! Смотри, вдохновение пришло. Идем быстрее, мою музу еще можно отвлечь едой.
К счастью, у Златокрылого тоже не нашлось желания сидеть при свечах, в окружении других посетителей ресторации. И мы, прихватив целую коробку с закусками, спустились прямо к воде. Сидели на пирсе, болтая в воде ногами, и прямо руками ели сыр, крошечные бутерброды и вяленое мясо с удивительно вкусным соусом. Тиски, сжимавшие сердце, немного ослабли.
– Почему ты пошел работать в небо? – спросила я, осмелев. – Ты ведь ненавидел это.
– Скорее, не считал делом всей жизни. Надоело, знаешь ли, что раз ты Златокрылый – тебе с детства прочат карьеру Погонщика. Хотелось чего-то другого.
– И почему передумал?
Джулиан пожал плечами.
– Отец просил. Когда он умер, я решил, что от меня не убудет пару лет повыполнять его волю.
Украдкой я всмотрелась в его лицо. Грустный Джулиан, скучающий по отцу – а в его голосе отчетливо прозвучала тоска, – это что-то новенькое.
– Как мама пережила его смерть?
– Флегматично и холодно. Как всегда. Держала лицо, соблюла все традиции. Подготовила для меня его дела.
– Она молодец, – произнесла я.
Будь я вполовину такой железной леди, как бывшая свекровь, уже правила бы миром.
– Может быть. Наверное, семья Златокрылых очень нуждалась в такой женщине. Но я бы предпочел просто маму. Как… ну, не знаю. Не могу привести ни один пример нормальной семьи.
– Я тоже. – И мы рассмеялись.
Над головой мерцали звезды. Когда-нибудь – так говорили исследователи магии – мы к ним отправимся. Непременно узнаем, что там, в холодной пустоте, где сияют созвездия. Вряд ли это случится на моем веку, но мне нравится думать, что однажды помимо лесных, подземных, облачных и других драконов появятся еще и звездные.
– Спасибо, – тихо сказала я.
– За ужин?
– За долг. Он был единственным шансом выучиться, но порой казалось, что я не справлюсь. Я устала жить от платежа к платежу, выверяя каждую монету. И хоть обвиняю тебя в шантаже, впервые за много лет крепко сплю.
Джулиан протянул руку и осторожно снял с моей шеи мошку, прилетевшую на свет магических огней, освещавших наш пикник. Кончики его пальцев скользнули по коже, и я вся покрылась мурашками, едва удержавшись от не то жалобного, не то довольного вздоха.
– Давай ты полетишь в частный рейс со мной и это будет третий платеж?
Я хихикнула, поболтав ногами и подняв тучу брызг.
– А давай ты будешь порядочным кредитором и не будешь нагружать должника непосильными платежами? Три за два дня – это слишком!
– Придется записать в проценты.
Потом он отдал мне куртку, и об остатке вечера я запомнила лишь его тепло и запах.
Было стыдно, но Брауну хотелось сказать спасибо.
Собираясь на работу в первое утро новой недели, я услышала стук в дверь и тут же напряглась. Робкая надежда, что пришел Джулиан, сменилась страхом того, что это отец. Потом я вспомнила Делайлу с Морганом, явившихся в Подземном прямо с утра. Как-то незаметно в моей жизни появилась целая толпа кандидатов на роль неожиданного визитера.
Но кого я точно не ожидала увидеть, так это бывшую свекровь.
Оливия Златокрылая, даже будучи пожилой дамой, приковывала к себе взгляды. Не знаю, женился отец Джулиана на ней по расчету или влюбился в Снежную королеву, но он определенно не прогадал. Оливия могла похвастаться безупречной репутацией и такой же совершенной жесткостью. Если бы не правила наследования, у нее получилось бы стать идеальной главой рода Златокрылых.
Я могла бы сказать, что свекровь не любила меня или строила козни – и это было бы убедительной ложью. Но мы виделись всего несколько раз перед свадьбой и непосредственно на ней. Не считая официальных мероприятий высшего общества Лесного, конечно. Но туда чета Златокрылых чаще предпочитала посылать сына.
– Квин? – Поняв, что я вряд ли выйду из оцепенения самостоятельно, она изящно приподняла одну бровь. – Я могу войти?
– Э-э-э… Да, конечно, – пробормотала я. – Чем обязана визитом?
– Я хочу поговорить с тобой о Джулиане. Видишь ли, ситуация деликатная…
Она, брезгливо поджав губы, осмотрелась, но так и не решилась присесть. А я не стала уговаривать. Не такая уж бедная у меня квартирка. Даже уютная.
– Не понимаю, почему вы пришли говорить о Джулиане со мной. Мы давно в разводе. То, что сейчас я в его команде…
Оливия жестом заставила меня умолкнуть.
– Дело в том, что у нас с Джулианом возник небольшой конфликт, который он, очевидно, воспринял слишком близко к сердцу. И мне бы хотелось, чтобы ты его немного… отрезвила.
– Все еще не понимаю, причем здесь я и ваш с сыном конфликт.
– Ты – его причина, – ответила бывшая свекровь.
– А…
– Когда вы развелись, Джулиан попросил меня кое-что сделать. Я посчитала это излишним и неуместным. Он никогда не узнал бы… если бы не это назначение и невесть откуда взявшееся желание работать в «Драконьих авиалиниях». Но так уж случилось, что ему все стало известно. Он ушел из дома и рискует стать героем первых полос газет, если не одумается. Мое мнение для него не имеет веса, но, возможно, он послушает тебя…
– Что Джулиан просил вас сделать? – оборвала ее я.
Оливия смерила меня тяжелым взглядом, всем видом показывая, как нелегко ей пришлось с таким неразумным сыном.
– Присмотреть за тобой, скажем так. Сделать так, чтобы ты получила начальный капитал, но при этом не связала бы его с фамилией бывшего мужа. Однако, Квин, ты должна понять, что я приняла единственно возможное решение. Вы были в браке меньше года, ты не имела права на какие-либо деньги моего сына. Это ты его бросила, Джулиан ни в чем не был виновен. К тому же все прекрасно сложилось. Ты научилась жить самостоятельно, получила профессию, зарабатываешь. Джулиан знает, что я права, но его самолюбие задето.
Голос меня не слушался, все силы уходили только на то, чтобы скрыть от Оливии шок, который я только что испытала.
– И что я должна ему сказать? Что не держу на вас зла или что маму надо любить?
– Скажешь, что у него неполная информация. И что ты получила достаточно помощи от нашей семьи.
– То есть солгать?
Женщина поморщилась.
– Квин, я пытаюсь быть дипломатичной.
– А я пытаюсь уложить в голове то, что много лет считала, будто Джулиан даже не вспоминал обо мне после развода.
– Это ты его бросила. Он не был обязан тебя вспоминать.
– Но я бы хотела знать, если это случалось.
– Так было лучше всем.
– Только вам. Я дохла с голоду и пыталась научиться жить одна.
– Джулиан…
– Ему тоже не было лучше, раз он ушел из дома.
Поняв, что из меня не вышло союзника, Оливия потеряла ко мне интерес.
– Я не ждала, что ты будешь на моей стороне. Ваша семья всегда жила за чужой счет.
А мне надоело стоять рядом с ней, чувствуя, как от холода пробирает до костей. Я распахнула входную дверь, приглашая бывшую свекровь отправиться восвояси.
– Не волнуйтесь, я скажу Джулиану, что этот скандал не стоит демонстрировать газетчикам. Но лгать я не стану.
– Я оказала тебе услугу, Квин. Больше такой ошибки не совершу, – бросила напоследок Оливия. – Держись от моего сына подальше.
– Тогда не смогу сказать ему, что маму надо любить, – язвительно отозвалась я.
Дверь за Златокрылой захлопнулась с грохотом, по мановению ее руки. Очень захотелось напоследок сказать какую-нибудь гадость, но меня все равно бы не услышали.
Пусть так, через мать, пусть не афишируя, но ему было не все равно настолько, чтобы об этом подумать. Пожалуй, благодаря свекрови я и выжила: ползти за помощью к бывшему мужу, забывшему о моем существовании после росчерка в метрической книге, было унизительнее, чем умереть от голода.
Знай я, что Джулиан был готов помочь… Была бы я сейчас здесь?
Не бог весть какая карьера – подавать напитки в кабине дракона, но, пожалуй, я не стану прибедняться и утверждать, будто несчастна.
Теперь, когда самые темные времена были позади, долг исчез, а обида на бывшего мужа стихла, я чувствовала невероятную легкость и уверенность в том, что все будет хорошо.
Жизнь била меня явно недостаточно – тогда этой уверенности не появилось бы.
Когда я пришла на работу, от переизбытка эмоций преодолев путь до офиса едва ли не в два раза быстрее, чем обычно, и расписалась в журнале, то поняла, что в «Драконьих авиалиниях» царит непривычное оживление.
Повсюду носились девушки и парни в несвойственной для компании форме: сине-розовых костюмах, слишком легких и воздушных для работы в небе. Я шла на планерку, удивленно озираясь по сторонам, и пыталась понять: нам сменили форму или происходит что-то более масштабное?
А еще, перед тем как получить инструкции для нового полета, я заскочила в библиотеку. Здесь, в Лесном, под покровительством «Драконьих авиалиний» было самое большое в мире собрание книг о драконах.
Научная литература о полетах, история драконов и людей, жизнеописания великих драконов, легенды и мифы и даже огромный раздел художественных книг. В детстве я обожала старые сказки о Ладоне – драконе- оборотне и его невесте. Дома у меня осталась целая библиотека с красивейшими изданиями. Жаль, что родители не разрешили мне ее забрать – даже не ответили на письмо с просьбой.