– Извини. – Я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее. – Я помолвлена.
Тирнан хмыкнул, но поднял руки, давая понять, что сдается.
– Уж не с капитаном ли?
Я скривилась.
– Это что, такой распространенный шаблон? Сопровождающая и Погонщик?
– Нет, просто заметил, как он на тебя смотрел, когда я подмигнул. Думал, что Златокрылый просто влюблен в красоточку с работы. Оказывается, все намного серьезнее.
Я пожала плечами. Что здесь скажешь? В моей жизни всегда был только Джулиан, и, похоже, это навсегда. Я вовсе не против.
– А знаешь ли ты, невеста капитана, обо всех его секретах?
От неожиданности я выронила папку, и листы разлетелись по полу. Тирнан опустился, помогая мне их собрать.
– Если хочешь обсудить Джулиана или другого члена команды – делай это с ними лично. У нас не принято сплетничать друг о друге.
Я на это надеюсь, во всяком случае. За все время, что мы работаем, в газеты не утекла ни одна подробность нашей жизни. Хочется верить, Делайла и Морган не станут обсуждать ничего важного и со случайным коллегой.
– Как скажешь, – улыбнулся Тирнан.
Наконец, как обычно, мы в несколько прыжков – так называли короткие подготовительные перелеты – достигли берега Океаниума и пересели на водного дракона. До этого момента я собой гордилась: думала, что стоически преодолеваю страх после прошлого инцидента. Но как только мы погрузились в воду, меня накрыло паникой.
Во время четвертой проверки закрытых окон, когда пассажиры уже начали с подозрением коситься, Тирнан, прежде молча за мной наблюдавший, не выдержал.
– Эй, полегче. Что с тобой такое? Все закрыто.
– Просто проверяю.
– Ты сейчас допроверяешься до жалобы. Квин! Принеси бедолаге, которого ты будишь уже в третий раз, вина в качестве извинения. Идем!
Он почти силой утащил меня на кухню. Из-за трясущихся рук налить вина получилось не с первого раза. Все это время Тирнан стоял, прислонившись к косяку и сложив на груди руки.
– Не расскажешь, что случилось?
– Нет.
– Понятно, поспать тому мужику так и не удастся. Квин, окна закрыты. Хотя по регламенту ты могла дать людям полюбоваться на красоты подводного мира еще несколько часов.
– Да почему они вообще не сделают кабины без окон?!
– Потому что людям не нравится летать в чемоданчиках. Так что все же случилось? Ты получила выговор за окна? Или у твоего капитана дурной характер и вы все панически боитесь совершить ошибку?
– Ну… вообще все вместе. А еще я едва не потеряла зрение.
Тритон присвистнул.
– Твой косяк?
– Да. Я уснула и не заметила, как шторка на окне открылась. К счастью, не до конца, так что все обошлось месяцем больничного. И выговором.
– Чушь, – фыркнул Тирнан. – Шторка не может открыться сама. И комиссия этого не поняла?
– Ну… я не лезу в дела начальства.
– И отвратительно врешь. Саботаж?
Я вздохнула. Наконец справилась с вином и посмотрела на Тирнана, постаравшись вложить во взгляд всю серьезность, на которую была способна.
– Тирнан, это дело нашей команды. Я была виновата, я уснула. Чуть не случилась трагедия. Почему открылось окно, мы выяснили. Это была случайность, и моя вина в том, что в тот момент, когда эту случайность нужно было исправить, я сладко дрыхла и видела сны о том, как выхожу замуж за капитана.
– Правда? – Тирнан даже опешил.
– Да! Все, кроме сна.
– Если ты выгораживаешь кого-то из команды по приказу капитана или потому что хочешь ему что-нибудь доказать…
– Она больше не работает с драконами! Закрыли тему!
– Она-а-а… – Тирнан расплылся в довольной улыбке. – Так была еще одна девушка. Кажется, я понимаю, по воле какой случайности открылось окно. Капитан правда простил такое? Он что, святой? Или влюбленный?
Очень захотелось двинуть ему прямо в лоб, но я мужественно сдержалась.
– Чтобы простить такое, нужно быть или идиотом, или влюбленным идиотом, Квин. Ты уверена, что твой капитан все еще твой?
Вместо ответа я погрузила на поднос бокалы и вернулась в салон.
Не знаю, зачем Тирнан все это вывалил, хотел посплетничать или так оригинально попытался отбить понравившуюся девушку, но он оказал мне услугу. Вместо того чтобы панически дрожать и по сотому разу проверять окна, я думала о Джулиане и Даре. Снова.
Насколько я знаю, Дара Дождливая – единственная девушка, с которой у Златокрылого сложились серьезные отношения. Если он подумывал о свадьбе – это что-то да значит. Она в его вкусе. И хоть я была далека от мысли, что Джулиан все еще любит бывшую, то, что он ее простил, наталкивало на разные мысли.
А потом, когда мы закончили готовить кабину к сдаче и выходили в драконпорт, я увидела вдали Джулиана. Он беседовал о чем-то с тритоном, да так внимательно слушал, что я даже немного напряглась. О чем они могли говорить?
После выходок Дары и отца я стала слишком подозрительной. Но вдруг Тирнан представит попытку пригласить меня на свидание совсем в ином свете?
Не удержавшись, я направилась к мужчинам.
– Мы готовы! – улыбнулась я. – Идем заселяться?
– Рыжик, ты не обидишься, если я приду позже? Наш новый друг предложил выпить, пообщаться.
Я посмотрела на тритона, и он снова мне подмигнул! Что-то мне он не нравится. Но не устраивать же сцену на ровном месте.
– Конечно. Развлекайся. Тогда схожу в термы, а то ужасно болит спина.
– Отличная идея, Квин, – совсем неожиданно отреагировал Тирнан. – Думаю, тебе понравится.
Чувство, что в каждом слове этого тритона звучал подвох, усилилось многократно.
Как и обещал, Джулиан снял роскошный номер в той самой гостинице с купольным потолком. Я долго лежала на постели, рассматривая стайки рыбок, проплывавших над головой. Одновременно завораживающее и пугающее зрелище. Сколько же над нами было воды! И хрупких людишек внутри пузыря защищала лишь тонкая магия света. Невероятно и жутко.
Потом Морган и Делайла позвали меня на ужин. Мы немного перекусили, а затем отправились плавать. При Делайле я не решалась заговорить о Даре. Но Морган заметил мой хмурый вид. И, когда мы остались наедине – наставница отправилась к распорядителю попросить чая – спросил:
– Ты в порядке? Выглядишь как-то… как будто полгода работала без выходных.
– Это из-за Тирнана.
– Он к тебе приставал? Если да, то Джулиан сделает из него котлету.
– Подкатывал, но это ерунда. Он расспрашивал о том, что случилось в наш первый полет. И догадался, что окно открылось не случайно. Я проболталась про Дару, и Тирнан сказал, что Джулиан простил ее, потому что любит.
Морган рассмеялся. Он с наслаждением растянулся на горячих камнях у бассейна.
– И ты, конечно, поверила.
– Не знаю. Но у Джулиана и Дары бурное прошлое. И он действительно ее простил.
– Считаешь, запрет на работу с драконами для безопасника – это прощение? Лишиться карьеры, заработка, драконов. Что она сейчас делает? Подает пиво и ребрышки в одной из таверн?
– Она избежала тюрьмы. Да. Это прощение.
– Это милосердие.
– От Джулиана? Практически признание в любви!
Он со вздохом поднялся, оглянулся, чтобы убедиться, что Делайла еще не возвращается, и сказал:
– Если тебя это мучает, спроси у него прямо. Ревность – отвратная штука, Квин. Она вас уничтожит раньше чувств к Даре, если они и остались. Но вот что я тебе скажу – только клянись, что не сдашь меня капитану. Клянись, я сказал! Положи одну руку на камень, вторую на сердце – и клянись! Квин, сердце с другой стороны.
От волнения я запуталась в руках и едва не упала в бассейн. Зрячий ближе к Погонщику, чем другие члены команды. Что Морган мог услышать или увидеть? Переписку Джулиана и Дары? Их разговор? Может, Златокрылый говорил о чувствах?
– Когда мы работали и проводили долгие часы полетов в общении – худшие часы моей карьеры и жизни, – я ни разу не слышал от него имя Дары. А вот твое – так часто, что в какой-то момент перестал улавливать смысл букв «К», «В», «И» и «Н». Вот так.
Вернулась Делайла с чаем, и Морган нырнул, подняв тучу брызг.
Мы еще немного поплавали, от души навалялись на горячих камнях во влажной сауне и вернулись в номера совсем расклеившимися. Я едва могла держать глаза открытыми, стоило хоть на секунду потерять контроль, как они тут же закрывались.
Развалившись на постели, я не слышала, как пришел Джулиан.
Зато почувствовала.
Горячие губы на своих губах, на шее, ключице.
Руки, скользящие по ночной рубашке из тонкого хлопка.
Когда я очнулась и поняла, что откровенные ласки мне не снятся и Джулиан действительно со мной в постели и явно не намерен останавливаться на целомудренных поцелуях, как это было раньше, я изумленно распахнула глаза.
– Что ты делаешь?
Он заглушил мои вопросы поцелуем, вжав своим телом в постель. Я попыталась было остановить его, больше инстинктивно, но потом опомнилась.
Зачем? Я люблю его так сильно, что порой становится страшно самой. Люблю так долго, что себя без этой любви уже не представляю.
– Не бойся, рыжик, я не причиню тебе вреда, – пробормотал он.
Каким-то образом исчезла одежда. Вот я помню его рубашку, а вот ее уже нет, и следом летит моя сорочка.
В один момент поцелуи сменились куда более откровенными ласками, и хоть мысленно я проходила этот путь сотни раз, в реальности все оказалось совсем иначе.
Более ярко. Более нежно. Более стремительно – мы так изголодались друг по другу, что не смогли бы растянуть близость, даже если бы захотели. Потом у нас будут тысячи дней, чтобы узнать друг друга и в постели. Сейчас мы просто боялись, что такое желанное удовольствие вдруг вероломно отберет судьба.
– Если сейчас прибежит Свободный и скажет, что они подожгли гостиницу, я убью его, – пробормотал Джулиан.
Я рассмеялась, но в ту же секунду смех сменился стоном.
– Больно? Остановиться?
– Нет… – выдохнула я, обнимая его за шею и притягивая ближе.
Вплоть до того, как реальность сузилась до одного-единственного ощущения любимого мужчины внутри меня, до накатывающих снова и снова волн удовольствия и стремитель