ного яркого взрыва, я думала лишь о том, что иногда просто ненавижу Джулиана Златокрылого.
Каждый раз, когда кажется, что любить его сильнее уже невозможно, он делает что-то, чтобы доказать – для любви нет предельного размера.
Свернувшись клубочком под одеялом, я прислушивалась к ощущениям и переживала новый опыт. Было бы проще, если бы Джулиан не перебирал лениво мои волосы, размышляя о чем-то своем.
Он не стал драконом. Не свалился с приступом опасной магии. Не потерял контроль.
– Почему ты вдруг решился? Я уже думала, ты никогда не рискнешь. И мне придется выходить замуж девственницей.
– Это твоя брачная клятва? Рекомендую еще над ней поработать, – фыркнул гад.
– Джулиан! Я серьезно!
– Это Тирнан.
– Что? Тритон, который ко мне клеился?!
– Тритон к тебе клеился? Я вырву ему хвост, почищу и пожарю!
– Не отвлекайся. Так как Тирнан и наша ночь связаны?
– Тритоны – оборотни. У них есть как человеческая ипостась, так и водная. А еще они, оказываются, умеют вычислять таких, как я. Ну и раз у него опыта в превращениях больше, я его расспросил обо всем. Он славный парень. Рассказал много приемчиков для контроля, но главное…
Джулиан притянул меня к себе и уложил на плечо.
– Сказал, что так как секс – естественный процесс размножения, а магия подчиняется законам природы, то взрывов во время спаривания – рыжик, не сопи так, это прямая цитата – не бывает. Иными словами, дар внутри меня очень хочет размножиться, поэтому не будет убивать мою невесту.
– То есть все это время…
Златокрылый фыркнул.
– Да, мы совершенно напрасно целомудренно целовали друг друга в лобик перед сном.
– Ненавижу тебя!
– А я тебя люблю. Это того стоило, правда?
Я не стала говорить вслух, но отстраненно подумала, что, возможно, Джулиан прав. И будь я семнадцатилетней глупой дурочкой, ночь с ним принесла бы мне гораздо меньше удовольствия. Просто потому, что всему свое время. И время взрослеть – тоже.
– Спишь? – отстраненно спросил Златокрылый.
И явно не просто так: даже сейчас я все еще прокручивала в голове слова тритона. Зачем он сеет во мне сомнения и тут же подталкивает Джулиана к близости?
– Нет. Думаю.
– Мне готовиться к неприятностям?
– Очень смешно. Мы с Тирнаном разговаривали во время полета.
– Точно. Неприятности. Рыжик, я в детстве всегда заглядывал на последнюю страницу всех книг. Чтобы убедиться, что противные герои померли. Давай ты мне сначала расскажешь, придется ли мне убивать своего безопасника, а потом – все остальное.
– Не надо никого убивать! Тирнан заметил, как я нервничаю. Расспросил обо всем, догадался про Дару. И намекнул, что ты пожалел ее, потому что еще любишь.
Раздался тяжелый вздох. Лежа у Джулиана на плече, я напряженно вслушивалась в ритм его сердца, но он ни капли не волновался.
– Рыжик-рыжик. Сильно устала?
– М-м? – Я удивленно подняла голову.
– Мне предложили частный рейс. Поможешь?
– Ты так пытаешься убежать от разговора о Даре?
– Наберись терпения, рыжик. Одевайся.
Частные рейсы – не редкость. Какой-нибудь богач фрахтует дракона и команду и летает, куда ему вздумается. Самые богатые, вроде Златокрылых, имеют собственных драконов, ну а остальные просто платят огромные деньги и нанимают команду. Большинство Погонщиков и их экипажей обожают частные рейсы, ведь на них можно хорошо заработать. Но мне больше нравились шумные веселые полеты. Даже если во время их меня обливали соком, вином и презрением.
– Не знала, что Океаниум разрешает частные рейсы.
– Не всем. Но это хороший источник дохода. И многие отвалят кучу денег за то, чтобы поплавать в их мире.
Теперь драконпорт не закрывали на ночь. Оставалось только гадать, стали тому виной забытые взаперти мы или тритоны просто поняли, что круглосуточные рейсы выгоднее. Но сейчас в ангаре к вылету готовились сразу три водных дракона, одним из которых оказался наш.
– А где пассажиры? – спросила я.
К дракону прикрепили только одну кабину – Погонщика.
– Здесь, – легко и просто ответил Джулиан.
Он быстро проверил крепления и все артефакты, залез в кабину и подал руку мне.
– Я что, полечу с тобой в кабине? Это запрещено!
– Запрещено летать без Зрячего.
– Я не Зрячая!
– Ты за него сойдешь. Давай, мы просто прогуляемся на драконе вокруг купола. Ничего сложного.
– Джулиан, это опасно!
Он укоризненно на меня посмотрел.
– Я когда-нибудь подвергал вас опасности?
– Ну-у-у…
– Залезай, рыжик. Это приказ.
Я не впервые оказалась в кабине Погонщика, но впервые готовилась в ней к вылету. Понятия не имела, что делать, но Джулиан, кажется, справлялся за двоих. Он с легкостью переключал кристаллы, касался каких-то панелей и что-то записывал в журнал.
– Погонщик Златокрылый к тренировочному полету готов. Сопровождающая Хрустальная. Расчетное время полета – час двадцать. Запрашиваю выход из-под купола.
– Златокрылый, Хрустальная, разрешаю, – раздался равнодушный голос Следящего.
На стекло перед нами опустилась крышка. Кабина погрузилась во тьму, и во время взлета свет зажигать не разрешалось. Я почувствовала, как леденеют ладони, но рука Джулиана легла поверх и согрела.
– Не бойся. За тренировочными полетами следят. Если что-то пойдет не так, мы окажемся под куполом раньше, чем успеем мяукнуть.
– Я думала, полет частный.
– Переживаешь, что не заплатят?
– Переживаю, потому что ситуация, когда жених после разговора о бывшей везет на драконе куда-то настоящую, звучит как предисловие к расследованию убийства.
– Я не собираюсь тебя убивать, Квин!
– Это я образно. Зачем мы летим?
– Я так отдыхаю. Когда мне тоскливо, я фрахтую дракона, называю это тренировочным полетом и просто летаю, чтобы прочистить голову.
Я улыбнулась.
– Это мило.
Я даже не поняла, как мы вышли из купола. Но крышка вдруг открылась – и нашему взору явился подводный мир Океаниума. Не очень богатый: стайки рыбешек и какие-то непонятные кракозябры, но очень… умиротворяющий.
В небе в кабине всегда много шума. Дребезжат крепления, свистит воздух, гудят какие-то магические штуки. Здесь же все было бесшумно. Не так, как в кабине с пассажирами. Когда перед глазами безмолвное и бесконечное водное пространство, даже собственное дыхание кажется чересчур громким.
– Я тебя расстроила? Ты поэтому решил полетать?
– Нет, рыжик. С чего ты взяла?
– Не знаю. Думаю о словах Тирнана.
– Ры-ы-ыжик…
– Погоди! Я не ревную. Точнее, ревную, но… абстрактно и, скорее, прошлого тебя. Да и не так чтобы серьезно. Просто неуверенные в себе девушки все время сравнивают себя с другими. И мне бы не хотелось, чтобы в отношениях со мной ты вспоминал с тоской прошлые чувства.
– Красиво сказала.
– Я тренировалась.
– Серьезно?
– Ага, перед зеркалом в номере, – вздохнула я. – Это сложное балансирование на границе между примитивной истерикой и открытыми доверительными отношениями.
– Как-нибудь попробую, – фыркнул Джулиан. – Ладно, рыжик. Давай по порядку. Чувств к Даре у меня нет. Врать не буду, когда-то они были. Но это было давно, мы расстались, и я точно не буду об этом сожалеть. Веришь?
– Верю. А если мы расстанемся, будешь жалеть?
– О, я знаю эти вопросы! – Джулиан от души рассмеялся. – Сначала ты безошибочно находишь правильный ответ – дорогая, я не могу даже представить, что мы расстанемся. А потом не успеешь оглянуться, как размышляешь над ее вопросом: «А если бы я была жопой дракона, ты бы все равно меня целовал?» Рыжик, я правда не хочу думать о расставании с тобой. Страх перед будущим портит настоящее.
Мы облетели купол по кругу, издали любуясь сияющим шедевром магии.
– Что касается спасения Дары от тюрьмы, то это сложный вопрос. Испортить чью-то жизнь, рыжик, очень легко. И многие с удовольствием это делают.
– Как ты в Академии, например.
– Да ладно, никто не портил Моргану жизнь! – скривился Златокрылый. – Подумаешь, пару раз пошутили.
Я укоризненно посмотрела, и Джулиан поднял руки, сдаваясь.
– Ты хочешь, чтобы я дал делу ход?
– Что? Нет! Я хочу… Просто хочу узнать, ты простил Дару, потому что еще испытываешь к ней что-то, или потому что ты добрый человек.
– Я не добрый человек!
– Значит, чувства?
– Тебе бы законником работать, рыжик. Допрос ведешь не хуже Ветреного. Я простил Дару, потому что она запуталась. Так часто бывает у девушек ее… м-м-м… склада характера. Она всю жизнь строила карьеру, упахивалась на работе и забывала жить. Понимала, что семья и любовь требуют большей отдачи, чем она готова давать. Отношения не сложились, и Дара вдруг поняла, что ей уже за тридцать, а кроме работы, ничего и нет. Ни семьи, ни любви, ни дома, где кто-то ждет. Ей нужен не я, а упущенная возможность. Вряд ли она бы разобралась в себе, если бы села в тюрьму. А так у нее есть шанс. Наверное. Надеюсь, я не ошибся, и она не отравит первого же парня, который ее бросит.
– А я? Я не такая? Может, я тоже цепляюсь за упущенные возможности? Вернулась к тебе, потому что так и не смогла найти кого-то другого?
– Довольно обидно слышать.
– Я не…
– Не смогла найти кого-то другого? А ты искала?
– Ну-у-у…
Я вспомнила единственное свидание с Брауном и даже слегка покраснела.
– Вот видишь? Вы с Дарой разные. В вас есть кое-что общее, некий… огонь внутри, одержимость мечтами и целями. Любовь к работе… впрочем, у Дары недостаточная. Но в остальном вы очень разные, и я давно сделал выбор.
– Давно?
– Да, рыжик. Очень.
Выдохнув, я расслабленно откинулась в кресле.
– Спасибо.
– Понимаю, что обсуждение моих бывших – как ремонт, его нельзя закончить, можно только остановить. Но есть еще кое-что, о чем я хотел поговорить.
– Еще бывшая?! Может, список напишешь! – с притворным ужасом воскликнула я.
– Да, – к моему удивлению, не стал отпираться Златокрылый. – Еще одна бывшая. Вредная, ревнивая, рыжая, падает в обмороки от голода и все время попадает в неприятности. Она не просто бывшая, она моя бывшая жена.