Мы стояли все так же, посреди комнаты, Бен положил руку мне на талию, чтобы ему удобнее было рассказывать.
– Но старик Неслер уверял, что знает свою девочку, и она слишком изменилась с тех пор, как вышла замуж. У нее точно что-то не так.
Я уже не понимала, зачем он мне это рассказывает. Но стоять вплотную друг к другу мне нравилось.
– Он добился, используя все свои связи и кучу денег, чтобы провели повторное расследование. И втайне от супругов в их опочивальне поместили заклинание “наушник”.
– Это что-то на голову надевается? – удивилась я.
– Нет, то, что наушничает, донося самую личную информацию о том, что происходит за закрытыми дверьми. И выяснилось, что без свидетелей муж подвергает бедняжку издевательствам. А потом с помощью магии скрывает следы! Он сумел так запугать жену, что она даже пожаловаться была не в силах.
– А почему ты думаешь, что сейчас такое возможно? – не поняла я.
– Потому что-то скандальное дело вел Георд Тухенмер. Очень странно, что ты этого не помнишь. Ты ведь сама, встретив его на приеме у Пингов, поздравила его с успешным завершением этой истории. И выразила надежду, что в Пектории наконец-то начали соблюдать интересы женщин и мы не станем такими дикарями, как в том же Эзахеле, где муж – хозяин совершенно бесправной женщины.
Вот я опять на грани разоблачения.
– Да, точно. Я просто не помню про наушник.
– Ты о нем не знаешь. Это была секретная информация. Мне самому сказал об этом Дешил, а уж, откуда ему такое известно, загадка.
Дешил. Дядя Бенедикта по материнской линии. Этот мужчина мне показался при встрече очень непростым типом. Его надо остерегаться, сильный противник.
– К тому же – прошептал муж, уже совсем приставив губы к моему уху, – если наблюдатель сможет доказать, что есть нарушения с моей стороны, он получит жирный куш. Так что суд очень хочет нас развести.
Вот как. А этого я не знала. Как и многого другого, впрочем.
Я еще разок прокрутила в голове обновленные вводные данные.
Значит, расклад такой: если я довольная всем супруга и отказываюсь от развода, то суд от нас отстает и лишается штрафа или еще чего-то там, положенного от Бенедикта.
Я же при этом окажусь кем-то вроде опекуна при своем будущем ребенке и живу безбедно, хоть и без каких-то собственных привилегий.
Бен же лишается всего.
Если мы остаемся с ним вместе – Бенедикт Ренли станет полноправным наследником тетушки. С титулом и недвижимостью. Но мы должны составлять с ним при этом счастливую семью.
– Милая, что бы ты хотела на ужин? – спросил Бен громким голосом. А потом отлепился от меня и прошелся по комнате.
– А у нас большой выбор? – выразила я вежливое удивление. После того как муж перестал ко мне прижиматься, я вроде как даже замерзла слегка.
– Как обычно. А сегодня еще и гость за столом, так что Фабилеру велено постараться. Не возникло ли у тебя еще каких-то особенных желаний? Я слышал, у беременных такое случается.
– Посмотрим, как Фабилер с десертом разберется, – улыбнулась я.
– И то верно, – кивнул Бенедикт, – а пока можешь отдохнуть перед ужином. Если желаешь, я сделаю тебе массаж стоп, как ты любишь.
– О да! – протянула я слегка растерянно. – Тебе нет в этом равных.
Неужели он и правда такое делал Луизе, или выпендривается?
Ухо, которого недавно касались губы Бена, было словно наэлектризовано. А муженек уже готовил мне новое испытание.
– Я предпочитаю массаж после того, как приму ванну до сна.
Бенедикт кивнул:
– Тогда просто отдохни.
Семейная жизнь в ближайшие три дня обещала стать интересным и волнующим испытанием для нас обоих.
И, надеюсь, для бедняги Тухенмера тоже. По крайней мере, я постараюсь, чтобы ему было не скучно.
За ужином мы с Беном сели рядышком, как птички-неразлучники. А напротив нас разместился Тухенмер. Он успел переодеться и даже ванну принять, судя по влажным волосам. Интересно, раз у них фенов нет, они магией укладку делать могут? А может, на них драконы дышат и так голову сушат?
Сколько еще мне всего предстоит узнать!
Я налегала на овощные блюда. Рагу из жареных кабачков с морковкой мне очень понравилось, в нем были приправы, которых я в своей реальности никогда не встречала. Вкусно и необычно.
Подкладывая себе то одно, то другое, я украдкой посматривала в сторону нашего проверяющего. Он ограничился рыбным филе с рисом и легким традиционным салатиком из огурчика-помидорчика, приправленного базиликом и перцем.
– А мы уже утвердили новогоднее меню? – поинтересовалась я, распиливая ножом баклажан.
– Да, – слегка улыбнулся Бен, – Фабилер просил написать ему, что мы хотим видеть на столе в честь празднования Нового Годового Цикла. Или даже лучше обсудить меню с ним. Он ждет от тебя интересных и необычных пожеланий. Так же, как я – сегодняшнего десерта.
– Уверена, у нас с ним будет увлекательная беседа! – кивнула я. – Мы будем принимать гостей, или сами куда-то сходим?
– Все это стоило планировать чуть раньше, – Бен промокнул кончики рта салфеткой, а я, чуть повернувшись к нему, почему-то завороженно уставилась, как он касается своих губ. И мне необъяснимо захотелось повторить этот жест. Почувствовать упругую кожу под своими пальцами, обвести контур его верхней губы… упрямой и такой четко выписанной.
– Но изначально мы вообще не думали о праздновании.
Георд Тухенмер отложил столовые приборы и внимательно уставился на нас.
– И я так счастлив, что теперь все иначе! – Бенедикт накрыл мою руку своей, и это отозвалось в моем сердце.
– Я тоже, дорогой!
– Очень мило, – пробурчал Георд. Понятно, ему-то хотелось подзаработать на нашем несчастье. И он попытается вывести нас на чистую воду, это как пить дать.
Мы с Беном переглянулись, и я была уверена, что он думает о том же самом.
– Восточная сдоба по рецепту леди Луизы! – провозгласил Фабилер, внося золотое блюдо, накрытое сияющим куполом.
Расторопная прислуга пока убирала тарелки из-под основных блюд.
Шеф-повар же поставил на расчищенное пространство свою ношу и торжественно снял крышку.
Я увидела, пожалуй, самую восхитительную в своей жизни пахлаву, нарезанную треугольничками.
Сдоба была отчего-то сияющей. И такой нежной, что брать ее пришлось специальными лопаточками.
– Оно тает во рту! Восхитительно! – просветлел лицом Тухенмер.
Запивали это божественное блюдо чаем на травах. Я почувствовала мяту и бергамот.
После ужина Бенедикт сказал, что мы, как обычно,сразимся в салонную игру в гостиной, и очень приятно, если нам составит компанию господин наблюдатель.
Тухенмер помялся, но деваться ему было некуда.
Мне тоже.
Я со страхом ждала, когда Бен достанет какое-нибудь неизвестное мне игровое поле, и придумывала заранее, чем объяснить свою неосведомленность по части правил.
Игра оказалась головоломкой. Не потребовалось отвечать на вопросы или решать шарады.
Это было что-то типа тетриса, только на столе. Мы выкладывали на столе квадратики, треугольники и прямоугольники, так чтобы заполнить полоску одного цвета. Я по незнанию сначала ошиблась, положив оранжевый квадрат в ряд с синими фигурами. Но оправдалась тем, что стала очень рассеянной. Бен ласково потрепал мою щеку, отчего я застыла, прислушиваясь к своим ощущениям.
Он отлично держится. Прекрасно изображает любящего мужа. И явно подыгрывает Тухенмеру. А законник вошел в азарт, глаза блестят, будто мы на деньги играем. Раскраснелся, расстегнул две верхних пуговицы рубашки. И правильно. Там такой воротник у него, будто вот-вот задушит.
Неудивительно, что Георд победил. Мы с Беном скромно ему похлопали.
После этого пришло время расходиться по спальням. Я, забывшись, отправилась по направлению к своим апартаментам. Но муж не растерялся и подхватил меня на руки. Со стороны это, наверное, выглядело как похищение, потому что я не сразу сообразила, зачем он меня лапает.
Когда мы оказались в своих комнатах, Бенедикт бережно поставил меня на ноги.
– Наверное, ты очень устала за день, Луиза, – сказал он сочувственно.
И я поняла, что он прав. Действительно, утомилась. Кажется, ноги отекли.
– Мне бы хотелось принять ванну.
– Мне тоже, – кивнул супруг, – давай, этим и займемся.
Я было затрепетала, но вспомнила, что у нас у каждого свои удобства.
В ванной я провела немало времени, расслабляясь в теплой воде, которую предусмотрительно для меня подогрели.
Нашла кучу кремов и масел, которые с удовольствием употребила по назначению.
Вот так, благоухая, влезла в ночную рубашку и завернулась в махровую простыню. Вышла из ванны и услышала голос Бена:
– Дорогая, я уж забеспокоился, так долго тебя не было. Я уже жду. В нашей супружеской постели.
Ох. И точно. Сегодня мы спим вместе.
В спальне меня ожидало запоминающееся зрелище. Я думала, что лорды и прочие степенные аристократы целомудренно спят в ночных рубашках, длинных таких, с оборками. И смешных больших колпаках. Ну или в милых фланелевых пижамках в клеточку.
Бенедикт возлежал на огромной супружеской кровати, застеленной шелковым бельем, оперевшись на согнутую в локте руку.
На нем был элегантный костюм для сна. Атласная черная рубашка, расстегнутая на груди, открывала мускулистый торс. А свободные короткие брюки демонстрировали ровные красивые икры.
Я же была в довольно скромном виде, совершенно несоответствующем шикарному облику моего супруга.
Длинные волосы Бенедикта рассыпались по плечам. Конечно, не будет же он с хвостом спать. Как он был хорош в таком виде!
Ему не хватало букета и скрипки. Или еще чего-нибудь романтичного.
– Ляжешь, где обычно? – спросил он. А потом сделал едва уловимый жест и приглушил свет.
А где я обычно спала, когда мы были вместе? Бен был близко к центру, я могла уместиться как справа, так и слева. Мне показалось, что по его левую руку места больше, и я там пристроилась.