– Я не хочу быть женат на прежней Луизе Ренли. И нам бы это только мешало. Не прими я сейчас развод, нашлись бы те, кто начал шантажировать Луизу. Говорили бы, что на самом деле этот брак заключен не с ней и недействителен. Но я хочу связать свою жизнь с новой Луизой, которая ждет от меня ребенка. И сделать это так, чтобы ни один суд потом не придрался. И ни один чрезмерно опекающий меня родственник. Которого это, кстати, совершенно не касается.
Он посмотрел мне в глаза и спросил:
– Милая, ты выйдешь за меня уже по-настоящему?
Я не могла отвечать, только кивнула и всхлипнула. Гормоны! А потом кинулась ему на шею, прижавшись щекой к груди, чувствуя уже такое родное тепло.
Все вокруг что-то загудели наперебой, и этот галдеж разрезал ровный, громкий голос судьи Эльтиг:
– А хотите, я вас прямо сейчас официально поженю? А красивую духовную церемонию вы сможете провести и потом. Зато гражданский брак уже будет действителен.
С трудом отлипнув от своего нового бывшего и будущего мужа, я посмотрела на Эльжбету.
Она прикладывала платочек к векам.
– Но мы же сейчас не готовы! – сказала я с сомнением.
– А, по-моему, вы очень даже готовы, – возразила судья.
– И я так считаю, – кивнул Бенедикт.
ЭПИЛОГ
– Ответственнее, леди Лу, собраннее! Правая рука между ушами, левая на крыле. И стараемся не думать, выкидываем все мысли, следуем за потоком. Вот честное слово, каждый раз заново объясняю! Шею мне только не сверни от усердия.
Я закрыла глаза и честно постаралась почувствовать поток. Пумиш неправ, у меня уже гораздо лучше стало получаться. Мы даже научились читать мысли прислуги с ним вместе, но быстро перестали. Устыдились. Не представляете, что в головах наших цветочных женщин!
Мысли вытянулись в одну линию.
В голове поплыл звон.
Веки мои совершенно точно были сомкнуты, но я увидела свет. Яркий, слепящий. Из него постепенно проявилась картинка.
***
Ресторан, в котором я была пару раз. Мне нравится, там кухня хорошая. За ближайшим ко мне столиком – элегантная пара. Средних лет женщина, со вкусом одетая и причесанная. О, небеса, у нее волосы рыжие! Она меня перекрасила… точнее, себя. Я вот в блондинки не пошла. Ну да ладно, с этим цветом она выглядит лет на десять моложе. А может, просто омолодилась. Кажется, кожа стала более подтянутой.
Луиза Сергеевна ужинает в компании высокого, симпатичного мужчины с отличной военной выправкой.
Да это же Степан Копытов, или как там его, следователь! Но сейчас он явно не на задании. Улыбается, верхняя пуговица рубашки расстегнута, узел галстука ослаблен.
Я плохо слышу, о чем они говорят, наверное, зеркало, из которого смотрю на них, не так уж и близко расположено.
Степан берет Луизу Крутикову за руку, подносит пальцы к губам, смотрит ей в глаза, что-то очень тихо говорит.
Затем кладет на стол маленькую красную коробочку.
Луиза берет ее, открывает. Там кольцо. Следователь смотрит на женщину взволнованно, выжидательно.
Она кивает, и этот сильный, представительный мужчина выскакивает из-за стола, подхватывает Луизу на руки и кружится вместе с ней.
А она ведь еще и постройнела очень даже!
Степан ставит Луизу на пол. Она кидает взгляд в мою сторону и меняется в лице. Головой показывает влево. Я знаю, что там туалет.
Говорит что-то своему жениху, выходит из зала, и меня переносит в туалетную комнату.
– Давно не заглядывала, – говорит Луиза, обращаясь к своему отражению.
– Очень занята была, – отвечаю я ей мысленно.
– Что ж, понимаю, – усмехается женщина.
– Прекрасно выглядишь.
– Да и чувствую себя так же. Видишь вот, замуж снова собираюсь. Так что, Лушенька…
Она смеется.
– Твою программу я тут выполнила, бывший наш с тобой скулит, от Веронички ушел. А та сошлась с настоящим отцом своего ребенка. Автослесарь какой-то. Ты мне в прошлый раз подробно ситуацию изложила, молодец. Игорек за мошенничество теперь отвечает. И домик твой, точнее, мой, вернули. Но этим уже не Степа занимался, не его уровень, он у меня птица более высокого полета.
На лице Луизы гордость за своего мужчину. И… любовь?
Она делает паузу и продолжает:
– Теперь, думаю, эту дверь пора закрыть. Каждая из нас на своем месте. Или ты скучаешь по этому миру?
– Нет. Просто проведать пришла. И, если интересно, про ребенка…
– Неинтересно, – мотает она головой, – он твой изначально. А у меня тут все хорошо и мир этот мне подходит, в нем я даже не ведьма и не жалею. И моя связь с тобой все слабее. Много сил отнимает. Так что, давай прощаться. Рада знакомству. И скажи ему, что я сожалею насчет топора.
Я соглашаюсь, мне и самой уже кажется ненужным ее навещать. Машу ей рукой.
Хочу сказать что-то напоследок, но меня выбрасывает из зеркала детский плач.
***
– А кто это у нас тут мамочку потерял?
Я открыла глаза и поняла, что лежу в постели, сжимая Пумиша. Фамильяр вырывался, понимая, что его сейчас ожидают куда более цепкие объятия, если он не успеет спрятаться под кровать.
Бенедикт ласково смотрел на меня, держа на руках нашего сына Ланса.
Ребенок тянул ко мне пухлые ладошки, и меня затопило нежностью.
– Иди ко мне, – позвала я, – оба идите.
Кот удрал, пользуясь случаем. Ланселоту всего полгода, но он очень проворный. И любит все мягкое.
Малыш, увидев, что крылатая живая кукла спряталась от него, захныкал. Бенедикт принялся его отвлекать, тормоша и тиская. Ланс тут же залился счастливым смехом.
А я смотрела на них, не веря в свое счастье. Тихое, домашнее, пусть и в огромном герцогском замке.
Бен поднял глаза, поймал мой взгляд. И придвинулся ближе, одной рукой придерживая малыша, а второй прижимая к себе меня. Поцеловал в висок, и теплая волна окатила с головы до пят.
– Я люблю тебя, Луиза Ренли, – прошептал он.
И я прижалась к нему, как никогда, ощущая, что нахожусь на своем месте. Там, где должна быть. С моей настоящей семьей, в каком бы мире она ни находилась, и сколько бы солнц нам ни светило.