чает меня. Начинаю первым:
— Что Верховному Карателю понадобилось в наших землях?
— Был здесь неподалёку. Получил поразительно точную наводку на менталиста. Собираюсь её проверить.
— Какая удача! — не скрываю сарказма.
— Согласен.
— Только, видишь ли, Ксандар, — делаю шаг, обхожу Верховного, медленно, но уверенно направляюсь к потасканному экипажу. Останавливаюсь перед дверью, заслоняя её собой. — Наводка оказалась ошибочной.
Глаза в глаза. Никто из нас не отводит взгляд первым. Оба понимаем, что значит моя фраза.
Кладу руку в чёрной кожаной перчатке на рукоять меча. Сжимаю её так, чтобы не оставалось сомнений. Взгляды псов Ксандара прикованы к нам. Многие из них ждут малейшего знака от своего предводителя, чтобы вновь вскинуть арбалеты.
Ксандар и не думает его подавать. Он невозмутим. Наблюдает за происходящим с холодным спокойствием.
— Позволь спросить, генерал Сторм, — напоминает мне о звании, о том, что лезу сейчас куда не следует, нагло вторгаюсь на его территорию, и, разумеется, его это злит. — Откуда такая уверенность?
— В этом экипаже моя жена, — без лишних раздумий отвечаю очевидное. То, что заткнёт рот любому. — Больше здесь никого нет. Того, кого вы ищете — тоже.
Среди своры псов карателя прокатывается возмущённый гул, который тут же стихает, стоит только Верховному смерить их строгим взглядом, после чего янтарные радужки снова впериваются в меня.
Поднимаю подбородок и тяну рукоять меча вверх. Не сильно, всего на полсантиметра. Просто для того, чтобы у Ксандара не осталось сомнений — я не шучу с ним. От того, что ответит он, будет зависеть, как мы будем разговаривать дальше.
На железе или в воздухе.
Стоит ли какая-то жалкая менталистка того, чтобы идти против генерала армии Императора?
Упорствовать до самого поединка, исход которого может быть любой? Как минимум — смерть, как максимум — гнев Императора, который тот обрушит на обоих участников драки.
Не слишком ли высокая цена за поимку какой-то девчонки с запрещённым даром?
Это те вопросы, которыми бы задавался я на месте Верховного. Что у того в голове на самом деле — не могу знать.
Буравим друг друга взглядами. Думаю, мысленно Ксандар уже сжёг меня драконьим пламенем, и не раз. Впрочем, как и я его.
Он явно не привык уступать. Будь на моём месте другой — Ксандар принял бы вызов без раздумий. Но здесь я.
Пара секунд тянутся вечность. Шелестит листва вековых деревьев. Слышу, как дятел стучит по твёрдой коре. Как плещется лесное озеро неподалёку. Как падает, кружась, с верхушки деревьев, один лист, второй, третий. Аккурат в такт бешено бьющемуся сердечку Мелли.
Ксандар приближается. Подходит ко мне вплотную, так, что мы почти соприкасаемся правыми плечами.
— Мои искренние извинения леди Сторм за доставленные неудобства! — произносит громко, чтобы слышали его псы и та, что сейчас находится в карете. — Произошла ошибка. Наводка на менталиста не подтвердилась.
Затем Ксандар вскидывает руку и хлопает меня по пострадавшему плечу, почти дружески, но я морщусь от резкой боли и уверен, что он сделал это намеренно. Маленькая коварная месть мне за то, что он вынужден отступить. Продолжая сжимать моё плечо, наклоняется к самому уху:
— Береги её, Сторм, и не отпускай вот так, без опознавательных знаков и без твоей проверенной охраны.
— Учту. Спасибо.
Ксандар усмехается, делает шаг назад, резко разворачивается, взмахивая полой плаща, и размашистым шагом идёт к своему коню, нетерпеливо переступающему с ноги на ногу.
Легко запрыгивает в седло, натягивает поводья, и я только сейчас замечаю, что Верховный не один. Прямо перед ним в седле виднеется ещё одна фигура. Плащ с капюшоном надёжно скрывает всадника, но, судя по тонким запястьям с дорогими золотыми браслетами, и светлым вьющимся волосам, это женщина.
Одной рукой Верховный натягивает поводья, а второй крепко и в то же время по-хозяйски нежно придерживает под грудью свою спутницу. Выходит, это не просто женщина. Это его женщина. Интересно.
Вслед за Верховным его псы тоже срываются с места. Стук лошадиных копыт стихает за поворотом, облачко дорожной пыли медленно оседает. Только тогда, убедившись, что опасность действительно миновала, я дёргаю хлипкую дверцу кареты.
Нутро наполняется буйно порхающими радостными светлячками. В груди щекотно. Это дико непривычно. И дико, мать её, бесит! Потому что — слабость. От которой не избавиться и не убрать. Только принять и смириться.
— Мелинда! — рычу угрожающе, протягиваю руку, перехватываю плечо, талию и тяну за собой, буквально выволакиваю Мелли из этой убогой коробки на свежий воздух.
Ощупываю её руки, талию, бёдра, убеждаясь, что цела. Это главное. Страх отступает, вытесняемый слепой кипучей злобой и подозрительностью — что она делала в лесу одна в неприметном съёмном экипаже? Пыталась сбежать?
Глаза застилает тёмная пелена. А потом Мелли касается моей щеки своей маленькой рукой и всхлипывает:
— Рэйв, слава Светлейшему! Ты успел! Я так испугалась!
Сжимаю её плечи, жадно всматриваюсь в её распахнутые серо-голубые глаза и всей своей сущностью чувствую — она не лжёт. Она и правда рада.
Стискиваю зубы. Притягиваю Мелли себе на грудь, сжимаю в объятиях, втягиваю носом её сладко-цветочный лавандовый запах, зарываюсь пятернёй в её нежные волосы, глухо бормочу, так чтобы слышала только она:
— Ну, конечно же я успел, как же иначе?
Некоторое время так и стоим. Но беспощадная реальность накатывает отрезвляющей волной, от которой прошибает ледяным потом.
Как же иначе? Об этом даже думать не хочется, но придётся. Нужно всё выяснить, и сделать это прямо сейчас. Мягко отстраняю от себя Мелли, приподнимаю её подбородок, требовательно заглядываю в глаза:
— Это правда? То, что сказал Ксандар? У тебя есть запретный дар?
Зачем спрашивать, если и сам знаю ответ? Хочу, чтобы призналась, глядя в глаза.
Мелли кивает. Смотрит затравленно, будто бы ожидает подвоха.
— Почему не сказала?
Пожимает плечами:
— Боялась.
Мне хочется расхохотаться в голос:
— Чего? Что сдам тебя карателям? Я бы прикончил их всех без раздумий.
— Прости. Я… теперь я это знаю.
Криво усмехаюсь. Ну, разумеется. Зашибись вышла проверочка.
Продолжая удерживать Мелли одной рукой, пальцы другой пропускаю сквозь её волосы на затылке. Сжимаю пальцы в кулак, натягивая её волосы, не сильно, но намеренно на грани болезненной чувствительности, опускаю руку, вынуждая Мелли запрокинуть голову назад. Нависаю над ней, лишая возможности пошевелиться и отвернуться.
Приближаю своё лицо к её близко-близко. Чем больше я сужаю свои глаза, тем сильнее распахиваются её. Непонимающе, неверяще. Думает, мы снова вернулись к тому, с чего начали?
— Никогда больше, — проговариваю отчётливо каждую букву, — так не делай. Никогда больше не смей мне лгать. Поняла меня?
Мелли хватается за мои плечи, её хрупкое тельце дрожит, то ли от напряжения в неудобной позе, то ли от страха.
С каждым словом наклоняюсь ниже и ниже, пока мои губы не касаются её губ. Не давая Мелли опомниться, обхватываю губами её нижнюю губу и прикусываю её. Не поцелуй. Наказание. Чтобы наверняка поняла и запомнила. Жду.
— Да! — всхлипывает Мелли.
Так-то. После целую её легко и нежно, будто зализывая укус, мной же и оставленный. Отстраняю от себя Мелли, убеждаюсь, что крепко стоит на ногах. Оборачиваюсь к вознице, по-прежнему сидящему в пыли. Кажется, он до сих пор без сознания.
Смотрю на него, а обращаюсь к Мелинде:
— Как ты здесь оказалась? Расскажи-ка мне всё. И на этот раз без глупостей.
24. Чёрный скорпион
Мелинда
Солнце катится к верхушкам деревьев, когда мы с Рэйвеном снижаемся над главной башней замка Сторм. Вытягиваю шею, высматривая экипаж леди Пронны, но его ещё нет.
Внутри шевелится неприятное тревожное чувство.
После приземления не спешу, как обычно, шарахаться в сторону, а медленно и неспешно обхожу напряжённое тело древнего зверя и останавливаюсь напротив него, лицом к лицу.
Зверь замирает, после чего припадает на мощные передние лапы и опускает голову, оказываясь со мной почти на одном уровне.
Голова и всё мощное тело дракона покрыто мельчайшими антрацитово-чёрными чешуйками. После полёта из узких ноздрей вырывается горячий белый пар. В лазурных глазах плещутся целые ледяные вселенные, ртутные вертикальные зрачки сфокусированы на мне.
Он такой же, как в том давнем видении. С одной лишь разницей, что сейчас он не нападает. Наоборот. Сделал всё, чтобы защитить меня. Успеть. Спасти. И я просто обязана сказать:
— Спасибо! — проговариваю хриплым шёпотом, медленно поднимаю руку и тянусь к нему, осторожно и медленно, так, чтобы он видел ладонь. — Ухх, ты такой огромный! Чувствую себя букашкой по сравнению с тобой.
Говорю что-то, лишь бы заполнить тишину на башне, в которой свистит один лишь кусачий вечерний ветер, играя подолом моей юбки и трепля волосы. Из пасти зверя вырывается тихий рык, словно бы успокаивающий. На этот раз он не хочет меня пугать. Наоборот.
Прикрывает на миг глаза и подаётся вперёд. Кончиком морды касается центра моей ладони. Уфф! Невероятные ощущения. Внутри меня кружатся хороводы крохотных фей, потому что это непередаваемо!
Быть так близко к смертоносному хищнику не в роли жертвы, а… в какой?
Кто я для него?
Чувствую, как на краткий миг по лицу пробегает тень. Морщусь и зажмуриваюсь от неприятных мыслей, а когда открываю глаза, передо мной уже не зверь, а Рэйвен. Человек. Возвышается надо мной, касаясь губами центра ладони, ровно так же, как касался зверь.
Хмурюсь и осторожно кладу вторую руку ему на плечо:
— Ты ранен! — ищу его взгляд.
— Пустяки. Бывало и хуже.
Усмехается. Храбрится, но я-то вижу, как он бледен и как сквозь пробитый в нескольких местах доспех сочится кровь.