Считаю до трех и медленно, без суеты, двигаюсь в сторону балкона. По дороге мне то и дело приходится останавливаться, так как некоторые хотят перекинуться парочкой слов. Кто-то пытается со мной договориться о встрече, но я прошу это позже обсудить в более спокойной обстановке.
Добираюсь до балконной двери, вглядываюсь в полумрак. Из-за света в зале совершенно не видно, что происходит по ту сторону. Оглядываюсь, все заняты своими беседами, никому до меня нет сейчас дела, открываю дверь и выхожу. На секунду замираю, чувствуя, как прохлада ползет по обнаженной коже. Кручу головой в разные стороны. Осторожно двигаюсь наугад. Из-за музыки совершенно не слышно никакого разговора Марка и Лины. Если они, конечно, разговаривают. От возникшей мысли, чем эти двое могут заниматься, мне становится дурно, и я останавливаюсь.
Готова я или нет увидеть то, чего не хочу? Уйти или остаться? Остаться в неведенье или все же прозреть?
Стискиваю зубы, кулаки, впиваясь ногтями в ладонь, шагаю в темноту. Красное платье Лины почти сразу замечаю. Она стоит ко мне спиной, заслоняя Марка. Со стороны, кажется, будто они целуются. Не могу, правда, утверждать.
— Какого черта! – вырывается у меня.
Парочка, словно застигнутая на месте преступления, вздрагивает. Лина поворачивается. Благодаря свету от окон, я вижу ее лицо. Макияж чуток поплыл. Видимо, плакала. Помада на губах тоже поехала. Смотрю на Марка. Он напоминает застывшую статую. Никаких эмоций на лице. Все контролирует или пребывает в шоке от моего появления.
Медленно подхожу к ним. Жадно разглядываю мужа на наличие улик измены. Пусть и не полной. Однако, на его губах нет следов помады. Это открытие становится для меня облегчением, что я выдыхаю и даже улыбаюсь, но когда он неожиданно подается вперед и заслоняет собой Лину, все внутри обрывается. Мы смотрим друг на друга.
— Что ты тут делаешь? – тихо спрашивает. – Тут прохладно, можешь простудиться.
— Да я буду более одета, чем Лина. Чем вы тут занимаетесь в темноте, скрывшись от всех? – ревность вспыхивает, как огонь в руках факиров.
— Разговариваем. Мы сейчас вернемся. Иди, - Марк кивком головы указывает мне на дверь, но я не ухожу, наоборот шагаю к нему. – Оля? – сдвигает брови и как-то сурово на меня смотрит.
— Мы вернемся вместе, - твердо говорю.
Что-то внутри меня ломается от взгляда мужа. Он явно со мной сейчас не согласен, а понимание того, что вместо меня выбирают Лину, заставляет прикусить губу. Слезы жгут изнутри, но не позволяю им скатиться по щекам. Это слишком унизительно плакать перед Марком и его влажной фантазией.
— Если ты сейчас ее не оставишь…
— То, что? – встревает некстати Лина, выступая вперед. – Разведешься? Кишка тонка. Ты будешь и дальше терпеть ради сохранения своего идеального, на твой взгляд, брака, когда на самом деле между вами ничего нет. И потом, зачем ему пустоцвет! - берет Марка под руку, жмется к нему, победно улыбается.
Меня задевают слова Лины о пустоцвете. Я чувствую себя уязвленной, ищу взглядом защиты у мужа, но он словно и не слышал, что сказала его подруга детства, будто выборочно слышит произнесенные слова.
— То есть, ты считаешь нормальным влезать в чужие семьи и рушить их? Тебе мало одного разрушенного брака, лезешь в другой? Зачем? Чего тебе не хватает? – повышаю голос. – Зачем ты шлешь женатому мужчине свои ноги в чулках? Зачем ты вешаешься на него? А? – в голосе прорезается истерика.
— Оля! – Марк морщится, пытается отстраниться от Лины, но та пиявкой цепляется за него. – Успокойся, прошу тебя!
— Да чего ты ее успокаиваешь! К чему строить из себя тут заботливого мужа, Марк? Все понятно и без признаний, что ты ее не любишь, а живешь из-за выгоды, из-за карьеры, а хочешь ты меня!
— Заткнись! – огрызается муж, слегка толкая Лину в сторону, подается ко мне, но внезапно замирает, посмотрев поверх моей головы вперед. На глазах бледнеет. Я медленно поворачиваюсь и цепенею.
В нескольких шагах от нас стоят мои родители. Папа сверлит яростным взглядом Марка, по одному его виду ясно, что все сказанное тут им услышано. Мама с презрением смотрит на моего мужа и Лину, кривя губы в брезгливой улыбке.
— Оля, подойди ко мне, - чеканит папа стальным голосом, не спуская с Марка уничтожающего взгляда. Я не двигаюсь. Поняв, что я не спешу выполнять его приказ, смотрит в глаза, пытаясь зрительно меня принудить слушаться его.
— Николай Васильевич, все не так, как вы услышали… - Марк замолкает на полуслове. – Я не изменял вашей дочери, - тихо признается.
— Достаточно того, что мечтаешь о другой, - папа смотрит на Лину, качает головой. – Мне абсолютно все равно, что тебя связывает с женой Токова, но я не позволю унижать мою дочь таким отношением.
— Папа… - устало вздыхаю, подхожу к родителям. – Мы сами разберемся, - силюсь улыбнуться, но, ни мама, ни папа не ведутся на мою улыбку. Более того, мама жестко хватает меня за запястье, при моей попытке выдернуть руку, еще крепче сжимает.
— В этот раз я не пойду на поводу у тебя, Оля, - папа становится еще суровее. Я понимаю, что теперь не смогу его ни в чем убедить, тем более уговорить. – Хватит того, что уступил, когда соглашался на брак с этим товарищем, - на Марка совершенно не смотрит, вся его поза и тон демонстрирует пренебрежение.
— Но папа… - я отчаянно пытаюсь спасти ситуацию, а точнее спасти свой брак, судьба которого именно сейчас решается.
Умоляюще смотрю на Марка, чтобы он хоть как-то себя оправдал, но он, будто в рот воды набрал, стоит с виноватым видом и молчит. Лина тоже уже выглядит не так нахально и уверенно, жует свои губы, обняв себя руками.
— Поговорим завтра, а сейчас мы уходим, - отец отворачивается от меня и Марка, мама тянет за собой. Я оглядываюсь на мужа, он делает пару шагов, но замирает, будто понимает, что бессмысленно сейчас что-то предпринимать. Устраивать сцены на глазах многих людей никому не выгодно. Хватит того, что случилось.
Мы втроем походим к хозяину вечера. Папа что-то шепчет ему на ухо, тот понимающе кивает, пожимают друг другу руки. Все недоуменно перешептываются, я стараюсь ни на кого не смотреть. Хотелось бы уйти незамеченными, но в итоге получается, что мы ненадолго обращаем на себя пристально внимание со всех сторон.
— Какой же мерзавец! – возмущается мама. – Лицемер! А эта.… Прости Господи, ни стыда, ни совести! Если верить слухам, ее брак трещит по швам, поэтому кинулась на шею другому мужчине. Ты будешь Олегу говорить о случившемся? – обращается к молчаливому папе, который угрюмо смотрит на меня.
— Зачем? Пусть сам разбирается со своей женой. Оля, - вскидываю на папу глаза. – Я не вижу смысла в вашем браке с Марком.
— И что ты предлагаешь?
— Развод.
30 глава
— Я попрошу Костю, чтобы он посоветовал нам хорошего адвоката по бракоразводным процессам. Пусть у вас детей нет, слава тебе господи, разводиться будет непросто, так как есть, что делить, - папа постукивает ручкой по столу, а я как послушная ученица стою перед ним.
Смотрю в пол, сминая свои пальцы. Пустота, возникшая после «чудесного» мероприятия, разрастается во мне все больше и больше. У меня совершенно нет злости, лишь апатия и жгучее желание укрыться с головой одеялом, чтобы меня никто не трогал. Телефон уже несколько дней стоит на беззвучном, иначе от желающих высказаться не было бы конца. У меня куча пропущенных звонком, тысяча непрочитанных сообщений. Всех волнует, как я, что я, где я, что буду делать, как вообще получилось так, как получилось.
— Марк поплатится за все…
— Папа! – вскидываю голову. – Не трогай Марка, ради бога.
— С какой стати? Все что имеет этот товарищ, он имеет благодаря тебе и нашим связям.
— Неправда. Будь он плохим специалистом, никакие связи не смогли бы ему помочь в создании репутации хорошего адвоката. Да, благодаря нам, он довольно быстро поднялся по карьерной лестнице, дорос до того, что может работать в «Правосудии», это его заслуга.
— Ага, конечно, - фыркает папа. – Его заслуга. Да он обычный юрист, каких в нашей стране полно. Любого возьми, поддержи, он так же уверенно взойдет наверх и тоже сможет претендовать на должность в какой-нибудь престижной юридической компании.
— Папа, он, правда, много работал, чтобы быть на своем месте. Не смей рушить его карьеру!
— Оля, - отец тяжело вздыхает. – Он не встал на твою защиту, когда жена Токова тебя оскорбляла, а ты за него вперед грудью. Возможно, в начале ваших отношений у него и были какие-то к тебе чувства, в чем очень сомневаюсь, но сейчас ничего подобного я не вижу. Посмотри на ситуацию со стороны. Если бы коллега иль хорошая знакомая слово плохое сказала в адрес твоей мамы, я бы ее жестко поставил на место. Я никому не позволяю оскорблять свою женщину, будь она ледышкой иль пустоцветом. Если она со мной, значит это мой осознанный выбор. Что сделал Марк? Что-то проблеял про измену. Сейчас все обсуждают наш уход с юбилея. У меня телефон выключился от бесконечного потока звонков. Никто не верит, что мы ушли из-за плохого самочувствия. Никто. Почему? Потому что жена Токова вылетела следом, а там и Марк за ней. Все прекрасно их видели. Людям особо подробности не нужны, они сами додумают, что произошло на балконе. Слухи разносятся как пожар. Они будут обрастать подробностями, будут разные версии. Ты станешь объектом сплетен.
— К чему ты клонишь? – мне тяжело дается разговор.
В идеале мне хотелось бы вообще ничего не обсуждать. Плыть по течению дальше, латать образовавшиеся дыры, но нет, родители не позволят мне прятать голову в песок.
— Я предлагаю после развода тебе переехать к нам с мамой в Испанию. Поживешь какое-то время там.
— Не могу.
— Будешь унижаться перед мужем? – взрывает папа, но увидев, что я качаю головой, сдувается. – А что? Что тебя тут держит? Мы и развод можем поручить адвокату и не задерживаться тут больше.
— Я отвечаю за организацию выставки Георгия. Она будет через месяц. Уже дата назначена, идут приготовления. Мне некому все перепоручить. Думаю, за тридцать дней ничего не изменится. Все? – вижу, что папа молчит, киваю и разворачиваюсь в сторону двери, но едва до нее дойдя, слышу: