— Оля! – поворачиваюсь вполоборота, держась за ручку. – Не замыкайся. Твой брак разрушился не из-за тебя.
— Если пара разводится, то виноваты оба, папа. Один чего-то не дополучил, а второй чего-то недодал. Я не снимаю вины с Марка, но и обвинять его во всем тоже не стоит. Возможно, в желание все делать красиво и идеально на свой взгляд, я не учла, что мое представление не совпадает с его представлением. Не беспокойся, сильно убиваться не буду. Не я первая, не я последняя, кто разводится.
Выхожу из кабинета. Мне удается проскользнуть незамеченной мамой, иначе бы пришлось еще от нее выслушивать, какой Марк мерзавец, как он посмел так низко пасть. Возле ворот ждет такси уже несколько минут, которое я вызывала перед тем, как папа позвал на ковер. Еду в офис. Работу никто не отменял. Сегодня, к счастью, у меня не назначена встреча с Георгием. У меня совершенно нет моральных сил, с ним встречаться, выслушивать его насмешки по поводу Марка и Лины. Даши тоже на месте не оказывается, поэтом я радуюсь, что могу уединиться в кабинете, никто меня не будет тревожить, но меня ждет разочарование.
— Что ты тут делаешь? – холодно спрашиваю, увидев за переговорным столом Георгия. При виде меня он встает и медленно направляется в мою сторону. Замирает в несколько шагах, пристально разглядывает мое лицо.
— Как ты? – участливо спрашивает.
Я прохожу к своему рабочему столу, ставлю сумочку и сажусь в кресло, не отвечая на его вопрос. Это на меня не похоже, но разговаривать с ним не могу. Боюсь, что сорвусь, боюсь, что он либо подольет масло в утихший внутри меня огонь, либо проявит понимание, от которого почувствую себя жалкой и никчемной.
— Оль, я хочу извиниться, - Георгий замирает напротив, положив руки на стол. – Я поступил себя некрасиво, мной двигала ревность.
— Мне должно стать легче? - иронией пропитано каждое слово.
Я понимаю, что вымещаю свою боль, не зная, как иначе ее выплеснуть. Мне действительно невыносимо больно. Мой мир, который долгое время казался крепче всего на свете, почти разрушен. Мне сложно думать о том, как дальше жить, что делать. Умом понимаю, какие нужно предпринимать действия, однако нет ни сил, ни желания. Хочется на все махнуть рукой.
— Я никогда не скрывал, что ты мне нравишься, но ты каждый раз указывала мне на место, соблюдала дистанцию и не собиралась менять своего отношения ко мне. И я повел себя как влюбленный и озлобленный подросток, увидев, как ты мила и ласкова со своим мужем. Я не хотел тебя задеть.
— Но ты задел.
— Прости.
— Прощаю, если тебе от этого легче.
— Нелегче, - Георгий грустно улыбается, берет стул и садится на него, оказавшись со мной глазами на одном уровне. – Если ты хочешь свести наше общение только по работе, я согласен, если хочешь поговорить о личном, я открыт для тебя.
— А потом по возможности больно этим уколешь. Спасибо, одна уже использовала мои слабости против меня, - беру папку, где собраны все, что касается выставки. – Давай поработаем, раз ты здесь.
— Я, правда, не хотел, - вздыхает. – Получилось некрасиво, а когда вы ушли.… Почувствовал себя виноватым. Может, стоило молчать. Все же влез туда, куда не просили.
— Именно, и ты продолжаешь обсуждать произошедшее, несмотря на то, что я попросила тебя сосредоточиться на работе. Давай закроем тему, хорошо? – пытливо заглядываю в глаза мужчины, он кивает, беря листы из папки.
Сейчас я благодарна Георгию, что слушается меня, включается в обсуждение. Мы довольно продуктивно проводим время, обсуждая все мелочи, которые для посторонних людей и посетителей не сильно важны. Например, как выставить свет на те или иные композиции, где сделать подиум, какие должны быть пригласительные и билеты для продажи.
— Кажется, все учтено, - Георгий выпрямляется, крутит головой в разные стороны, смотря на переговорный стол, где лежит финальная раскладка его работ. Я встаю за его спиной, так как именно отсюда все видно, тоже смотрю на стол. Мне нравится окончательный итог.
— Если я надумаю еще раз проводить выставку в России, то обращусь к тебе, - оборачивается ко мне, слегка улыбается. Я не смотрю на него.
— Какие у тебя планы? Очередная поездка заграницу?
— Лечу весной в Японию на цветение сакуры. Не хочешь со мной? – озорная улыбка кого хочешь, заставит улыбнуться в ответ, я не исключение, но позволяю, лишь уголкам губ дернутся.
— Боюсь нам с тобой не по пути, - беру телефон, фотографирую раскладку. – Но тебе желаю приятной поездки. Так, нужно подумать над твоим внешним образом на выставке. Будут СМИ и ТВ, ты должен выглядеть хорошо. Сам справишься или помочь? – поднимаю на Георгия глаза. Он над чем-то думает.
— Я, конечно, могу напрячь этим свою помощницу, но если тебе нужно и это проконтролировать, я только за.
— Я не говорила, что буду принимать лично участие, я просто порекомендую тебе грамотного стилиста, который в свое время помогал мне составить образ мужу, - на кончике языка появляется ощущение горечи, я отворачиваюсь от внимательно взгляда мужчины, собираю материал в папку со стола.
— Оль, - меня трогают за руку, я перестаю суетиться, чувствую, как опускаются плечи и в уголках глаз некстати скапливаются слезы. Не смотрю на Георгия. – В багажнике со мной до сих пор катаются банки.
Почему-то упоминание банок вызывает улыбку. Я сдержанно смеюсь, вспоминая наше знакомство. И как только могла тогда подумать, что он таксист. Как меня вообще угораздило сесть в машину к незнакомцу. А потом наваливаются еще воспоминания о том, почему собственно я оказалась на улице в новогоднюю ночь одна. Это меня добивает.
Приседаю на карточки, прячу лицо в ладонях и сдавленно плачу. Меня волной накрывают эмоции, которые все дни пыталась сдерживать, не анализировать. Сейчас, кажется, что сердце не выдержит и разорвется на части от переживаний. Мысли крутятся разные, но в основном думаю, почему Марк все эти дни ни разу не позвонил, не попытался со мной поговорить, оправдаться как-то перед моими родителями и вообще рассказать, что чувствует ко мне, чего хочет от нашего брака, видит ли вообще меня рядом с собой.
Я впервые за все время нашего знакомства в замешательстве. Не могу с уверенностью сказать, что у меня хватит моральных сил простить Марку Лину. Нет уверенности в том, что смогу ему верить и ни в чем не подозревать. Конечно, можно закрыть глаза, сделать вид, что собственно ничего такого не произошло, подумаешь, муж утешал сестру друга, он ведь видит в ней малышку, к которой привык. Только вот фраза о желании усидеть на двух стульях, жить со мной, мечтать о Лине, жалит и отравляет.
— Оля! – слышу рядом растерянный голос Георгия.
Он не трогает меня, но находится рядом, слышу его дыхание, чувствую его. Спешно вытираю мокрое лицо ладонями, поднимаю голову и зачесываю волосы назад. Улыбаюсь.
— Все в порядке.
— Я так не думаю, - с сомнением смотрит, качает головой. – Ты явно на взводе. Тебе нужно выпустить пар, иначе сгоришь в своих эмоциях.
— Банки предлагаешь побить? – усмехаюсь, обнимая свои колени.
— Да хотя бы. Они в машине.
— Нет, спасибо, - шумно выдыхаю и медленно поднимаюсь. Георгий вместе со мной поднимается. – У меня много работы. Я тебе вышлю контакты стилиста.
— Оль… - неожиданно тянет руку к моему лицу, я хмурюсь, но лишь заправляет волосы за ухо, мягко улыбается. – Если нужна жилетка, я к твоим услугам.
— Боюсь мне такие услуги не по карману, - усмехаюсь, слегка отстраняясь, но не сильно, чтобы не выглядело со стороны, будто шарахаюсь от него. – У меня есть чудесная подруга, которая выслушает все, что буду говорить, даже если не согласна со мной.
— Выговорись ей и напейся.
— Второй совет не принимаю, еще начну звонить кому не надо, - мы секунду смотрит друг на друга, затем одновременно начинаем смеяться.
Георгий оказывается слишком близко, нарушает мои личные границы, поэтому я вскидываю руку, слегка толкаю его в грудь, а он перехватывает за запястье. Воздух вокруг нас становится тягучим. Притяжение внезапно становится осязаемым. Легонько дергаю рукой, он отпускает, но пытается удержать в последний момент, как за спиной раздается деликатное покашливание. Я оборачиваюсь, В дверях стоит Марк.
31 глава
В кафетерии немноголюдно. Парочка в дальнем углу. Подружки возле больного окна. Мы занимаем столик возле зеленого уголка, словно прячемся от посторонних взглядов. Марк делает заказ у баристы, я нервно сижу и жду его.
Зачем пришел? Где был все эти дни? Что делал? О чем думал? Тысяча вопросов и ни одного ответа. Интересно, что Марк подумал, увидев меня и Георгия. На его месте меня бы колыхнуло знатно, но он сдержанно поздоровался и пригласил меня выпить кофе. Георгий сразу сообразил, что лишний и ушел, не улыбнувшись на прощанье. Выглядел серьезным, сосредоточенным и напоследок недружелюбно посмотрел на Марка.
— Заказал тебе латте и венские вафли с шоколадным сиропом, - муж садится, расстегнув пиджак. Выглядит хорошо. Костюм без заломов, рубашка свежая, галстук в тон. Ощущение такое, что идет, как было раньше, все прозаично и буднично. Будто не было ни Лины в красном платье, ни моих родителей, ничего.
— Почему ты пришел? – сдержанно с прохладной спрашиваю, не зная, куда деть руки. Зажимаю их между ног. Смотрю на Марка с какой-то затаенной надеждой, что сейчас объяснится, заверит меня, что все хорошо у нас.
— Ко мне сегодня заходил Клинский, - смотрит в ожидании реакции, я непонимающе приподнимаю брови. – Я несколько дней как работаю в «Правосудии». Клинский ведущий адвокат по бракоразводным делам. Лучший из лучших.
— И? – никак не могу уловить связь между адвокатом по разводам и нами. – Я не знаю его.
— Я так и понял, видимо твой отец подсуетился, - Марк усмехается, а я откидываюсь на спинку стула, скрещиваю руки на груди. Жду оправданий-объяснений, а мне муж говорит о разводе. Не этого я от него жду. Не этого.
— Ты хочешь за мной развестись? – тихо спрашиваю, как только нам приносят заказ, и мы остаемся одни. Муж поджимает губы, на меня не смотрит, берет свою чашку и отпивает кофе.