Ева ЛавинаРазвод. Цена лжи
Пролог
Четыре долгих года я училась жить заново.
Но стоило мне встретиться с ним лицом к лицу… и вся моя жизнь вновь пошла кувырком…
Глава 1
Самолёт коснулся земли, и вместе с дрожью фюзеляжа дрогнуло моё сердце. Сквозь окно мелькала тёмная взлётная полоса — влажная от тающего январского снега. Москва встречала меня. Та самая — знакомая до боли, но теперь чужая, будто выцветшая копия прошлого.
Четыре года. Целая жизнь, помещённая в эти годы, прожитая в ритме большого города, среди серых стен Мюнхена. Я растворилась в работе: выставки, контракты, бесконечное сотрудничество с художниками. Всё это сначала казалось триумфом. Мечта, которой я жила, сбылась. Но за короткой эйфорией пришла пустота. То, что вдохновляло, стало давить, превращая каждый проект в рутину.
Предложение вернуться в Москву и возглавить галерею современного искусства пришло неожиданно — как внезапный глоток свежего воздуха. Я не колебалась. Согласилась сразу. Это было не просто предложение, а шанс. Побег от застоя, новая глава, возможность начать сначала. И закрыть дверь в прошлое.
Шереметьево встретил меня привычным хаосом: ритмичный гул голосов, сухой механический голос объявлений, грохот чемоданов по кафелю. Воздух — густой, насыщенный запахом кофе, металла, бензина и чем-то ещё неуловимо знакомым. Поток людей двигался вперёд, и я двигалась в нём, чувствуя, как нарастает внутреннее напряжение. Чем ближе был выход, тем сильнее колотилось в груди сердце.
Я на мгновение замерла, ощущая, как внутри поднимается волна эмоций. Четыре года назад я уезжала отсюда с уверенностью, что никогда не вернусь. Но вот — я снова здесь. Значит, так тому и быть. Я сделала глубокий вдох и шагнула вперёд, в свет, пробивавшийся сквозь стеклянные двери.
У выхода из терминала я сразу заметила его. Высокий, собранный, он стоял чуть в стороне от толпы — как будто эта суета его не касалась. Чёрное пальто подчёркивало прямую осанку, в его фигуре читалась сдержанная сила. Камера не передавала этого — холодного блеска глаз, энергии, которая казалась почти физически ощутимой.
— Вера? — его голос, низкий и хрипловатый, в жизни тоже звучал немного иначе.
— Артём, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Мы переглянулись, словно сверяя реальность с образом, созданным за месяцы переписки и редких видеозвонков.
— Рад, что вы добрались, — сказал он, позволяя себе лёгкую улыбку.
— Я тоже, — кивнула я, подавляя дрожь, вызванную вовсе не морозом.
— Как дорога? Всё прошло без сюрпризов?
— Всё отлично. Спасибо. — Я плотнее закуталась в шаль — холодный вечер пробирался сквозь ткань. — Москва встретила меня спокойнее, чем я ожидала.
— Это хорошо, — заметил он, делая приглашающий жест в сторону выхода. — Но вы же знаете, она умеет удивлять.
Я пошла за ним, чувствуя, как с каждым шагом напряжение сменяется тревожным предвкушением. Галерея. Команда. Выставки. Это было всё, о чём я думала последние недели. А теперь рядом был он — человек, о котором говорили, и не всегда с восторгом.
— Вы очень любезны, — сказала я, когда мы подошли к машине. — Не ожидала, что вы приедете сами.
— Хотел встретить лично, — ответил он, открывая передо мной дверцу. — И убедиться, что вы не передумали.
— Считаете, я могла?
— Надеялся, что нет. Команда уже ждёт вас, — сказал Артём, заводя машину. — Завтра первая встреча. Познакомитесь с Павлом и Юлией — нашими художниками-оформителями.
— Павел — тот, кто шутит так, что не понять, серьёзно он или нет?
— Он самый. Но работает блестяще. Юлия тоже — вы быстро найдёте общий язык.
— Рада это слышать.
За окнами проплывали огни вечерней Москвы. Бесконечный поток фар, вывесок, силуэты прохожих. Мне казалось, что всё изменилось: здания, маршруты, даже небо над головой стало каким-то иным. Но это, скорее всего, я изменилась — и теперь смотрела на родной город глазами человека, который давно перестал быть его частью.
Мы ехали молча, но тишина не тяготила.
— У галереи серьёзные планы на этот год, — наконец сказал Артём, не отрываясь от дороги. — Весной открытие нового зала. Мы хотим начать с громкой выставки.
— Что-то конкретное на примете? — деловой тон было поддерживать куда легче. – Кроме немецкого кандидата.
— Думаем о ретроспективе Нестерова. Есть интересные идеи. Но нужны свежие решения — нестандартные. Я надеюсь, вы сможете внести в нашу галерею что-то…новое.
— Надеюсь, я Вас не разочарую.
Он кивнул.
— Не сомневаюсь.
Глава 2
Машина свернула на тихую улицу. Старые дома, облупленные фасады, редкие прохожие. Здесь не было суеты центра, только сонная, почти деревенская тишина.
— Здесь вы будете жить, — сказал он, останавливаясь. — Квартира от галереи. Когда-то здесь жил я. А сейчас – иногда размещаем гостей. Ничего особенного, но удобная. Потом решите, останетесь ли или подыщете что-то своё.
Я посмотрела на подъезд. Старый дом, высокие окна, вход с резной дверью. В окне на втором этаже горел жёлтый свет. Теплый и домашний.
- Здесь всегда так спокойно?— спросила я, выходя из машины.
— Всегда, — кивнул Артём и направился к массивной двери, жестом пригласив меня следовать за ним.
Он открыл тяжёлую дверь подъезда, и отступил, пропуская меня вперед. Я шагнула внутрь. Тёплый воздух старого дома окутал меня. Просторный вестибюль с высокими потолками, колоннами, покрытыми следами времени, и массивной лестницей с изящными чугунными перилами выглядел как кадр из фильма о девятнадцатом веке.
Ступени под ногами поскрипывали, откликаясь на каждый шаг мягким звуком. На втором этаже Артём остановился, достал ключ и, не торопясь, вставил его в замок.
— Проходите, — сказал он, задержавшись на пороге.
В прихожей, залившейся мягким светом, стояла деревянная консоль с зеркалом в тонкой резной раме. На ней — две чаши для мелочей, вырезанные из дерева. Я невольно остановилась, разглядывая их, затем прошла вглубь квартиры.
Высокие потолки с лепниной, дубовый паркет, спокойные оттенки стен — всё дышало умиротворением. В углу — зелёный бархатный диван, рядом — низкий журнальный столик.
Я двигалась медленно, боясь упустить детали, совершенно забыв, что я не одна. Пространство было наполнено тонкой, естественной гармонией: мягкий свет настольной лампы падал на пол, рисуя уютные тени. Всё казалось настоящим — не показным, а живым.
У книжного шкафа из тёмного дерева я остановилась. Книги соседствовали со статуэтками: рядом с фарфоровой балериной — альбом «Мастера эпохи Возрождения», чуть дальше — чёрно-белые фотографии старой Москвы, книга о Климте, мерцающая в свете лампы. На верхней полке — бронзовый Пегас, ниже — стеклянная ваза с сухой лавандой.
Я провела пальцами по корешкам и раскрыла том с иллюстрациями Боттичелли. Изящные страницы — тонкие, как шелк — раскрывали нежную красоту, как дыхание весны.
— Хороший выбор, — прозвучал голос Артёма.
Я вздрогнула и обернулась. Он стоял чуть в стороне с лёгкой улыбкой.
— Кто это подбирал? — спросила, кивнув на полки и надеясь скрыть смущение.
— Я. Почти всё, — он подошёл ближе.
— У Вас потрясающий вкус. – его слова или приближение? Заставили меня смутиться ещё больше.
— Думаю, у Вас не хуже, — его взгляд задержался на мне. — Мы ведь для этого и встретились, да? Чтобы создать что-то красивое.
И в этих его словах не было ничего особенного, но внутри что-то дрогнуло. Я отвела взгляд, делая вид, что увлечена книгами.
— Давай на «ты»? — предложил Артём.
— Конечно, — я улыбнулась.
— И ты ещё не всё видела, — усмехнулся он. — Пойдём, покажу спальню.
Его слова прозвучали чуть двусмысленно, и я собралась отказаться, отшутившись, но он уже уходил, не оборачиваясь. После секундного колебания я последовала за ним.
Спальня была наполнена приглушённым светом и тихой, интимной атмосферой. Просторная кровать с кованым изголовьем, тяжёлое кремовое покрывало. У окна — столик с изящной лампой, в углу — зеркало в широкой золотистой раме.
Я коснулась гладкой ткани покрывала и подошла к окну. Во дворе, кажется, застывшем во времени, стояла старые качели, а кусты сирени укрывались под снежным покрывалом в углах сада.
Артём стоял в дверях, опираясь на косяк.
— Спасибо Вам… тебе — сказала я искренне, отворачиваясь от окна.
Он подошёл ближе, достал из кармана ключи и протянул мне.
— Твои.
Я протянула руку за ключами и на секунду наши пальцы соприкоснулись — как искра. Сердце сбилось с ритма, щеки вспыхнули жаром.
— Отдыхай, Вера, — сказал он, тише и мягче, чем прежде.
Я кивнула, сжимая ключи.
— Спасибо. До завтра.
Он задержал на мне взгляд, словно собираясь сказать что-то ещё, но, просто молча вышел, закрыв за собой дверь.
Оставшись в тишине, я ещё раз прошла по комнатам, касаясь мебели, штор, дерева. Это место было новым, незнакомым — и каким-то образом моим.
Снова оказавшись в спальне, я остановилась у кровати. Свет лампы мягко освещал пространство. Я всё ещё держала в ладони ключи. И ярко вспомнила момент — прикосновение, взгляд, искру.
И вдруг подумала: может, Москва действительно решила дать мне шанс начать заново. Всё начать заново.
Глава 3
Первое утро в Москве встретило меня тихим, густым снегом. Крупные, тяжёлые хлопья падали медленно, как будто кто-то наверху небрежно встряхнул подушку. Я вышла из квартиры рано. Холод бодрил. Город просыпался неохотно — как человек, только что вынырнувший из долгого, тревожного сна.
Я решила дойти до галереи пешком. Каждый шаг будто перелистывал страницу прошлого: облупленные фасады, лавки, утонувшие в сугробах, запотевшие окна булочных, потрескавшихся кирпичные стены Воздух пах дымом, мокрым камнем и чем-то детским — может быть, пирожками из соседнего ларька.