— Хорошо, — кивнула я.
Артём на секунду задумался.
— Позвони фотографу, кажется, это все забыли, пресса будет в пятницу. Нам нужны снимки новых работ.
Он замолчал, глядя в экран и потирая подборок. Его лицо было осунувшимся, под глами немнели круги, как при головной боли.
— Ты… всё в порядке? — вырвалось у меня.
Он впервые за всё время посмотрел на меня. Взгляд его не выражал ничего. И от этого безразличия, застывшего в его взгляде, мне стало холодно.
— Вполне, — ответил он. — У нас много работы и мало времени. — И самое основное... — он пресёк мою попытку заговорить нетерпеливым жестом. — Я думал насчёт нового участника. Мы и так переделываем почти всё, и у нас нет времени заново перестраивать экспозицию. Поэтому предлагаю не вписывать Михаила в общий пул. Сделаем отдельную вкладку. Как специального гостя. Остальные художники не возражают. Юля и Павел за. Михаилу не сообщали, но... Можешь обсудить с ним это сама.
Произнеся это, он сжал зубы — едва уловимое движение челюсти, напряжение в скулах.
Я молча кивнула, но почувствовала лёгкий проблеск надежды. Ему не всё равно. Я опустила глаза на свои нервно стиснутые на коленях руки. Артём молчал, в кабинете стало невыносимо тихо и я решилась
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала я, и голос мой дрогнул. — Артём, послушай...
Глава 22
— Если ты решила снова сказать, что не хочешь работать над проектом, — в голосе Артёма не было никаких эмоций, только деловая отсранённость — я думал и над этим. Не хочешь - просто увольняйся. — Учти, что две недели по контракту ты должна отработать. До открытия выставки как раз две недели, после мы наймём другого куратора.
Мне стало больно почти физическим.
— Нет, я не об этом, — всё же произнесла я.
— Если ты хочешь снять картины — забудь. Михаил уже дал интервью зарубежным журналистам. Есть потрясающие фотографии. Первая статья вышла утром в день вечеринки. Вторую статью выпустили в воскресенье. Все теперь с нетерпением ждут, когда увидят картины вживую.
Артём глянул на часы.
— Даже если у тебя не всё, у меня нет времени.
Он поднялся и молча прошёл к гардеробу и оделся. Быстро и решительно направился к двери, пройдя мимо меня.
— Артём! — воскликнула я и голос дрогнул. — Пожалуйста, подожди. Мне нужно объясниться, это личное — почти шёпотом закончила я.
Он обернулся и сделал несколько шагов ко мне, подойдя почти в плотную.
— Я не имею личных дел с замужними женщинами, — отчеканил он.
— Это не так, — выдохнула я. — Я…
— Что не так? — тихо спросил он. — Давай я сейчас задержусь и за пять минут на «Госуслугах» проверю твоё семейное положение. — его взгляд прожигал меня.
— Сухов, — продолжил он жёстко. — Он вернулся, когда тебя не догнал и попросил твой адрес. Я сказал, что, судя по твоей реакции, это плохая идея. А он ответил, цитирую: «Она моя жена. Я лучше знаю, как её успокоить».
Артём криво усмехнулся.
— Это у вас так принято? В вашей богемной семейке? Поженились, пожили, заскучали и развлекаетесь? Потом что, рассказываете друг другу? Ты бы рассказала, как соблазнила начальника? Или что это, Вера? ... — он замолчал, гневно глядя на меня сверху вниз.
— Я хотела рассказть, — произнесла я, опуская глаза, которые горели от подступивших слёз, которым я пыталась не дать покатиться по щекам. — Просто… не успела. Мы женаты, да, но не вместе...
— Извини, — перебил он меня снова. — Я не готов играть в такие игры.
Он отвернулся, подошёл к двери, открыл её резким движением и вышел прочь. Дверь за ним медленно закрылась, и только тогда осознала, как сильно дрожат руки.
Глупая. Трусиха. Я проклинала себя за каждый день молчания, за каждую недосказанность. Вместо того, чтобы сразу сказать правду — выложить всё как есть — я выбрала промолчать. А теперь Артём ушёл. Он даже не выслушал меня. И решил, что я втянула его в дурной спектакль. Я сжала ладони до боли.
Нельзя всё испортить и потом жалеть.
Я медленно выдохнула. Подошла к зеркалу гардероба, проверила макияж. Работа ждёт. Нужно сосредоточиться на выставке и это даст мне время собраться с мыслями.
Я поправила волосы и вышла, прошла через большой зал, по дороге написав Юле короткое сообщение, что я освободилась и мы можем приступать, если закончили они. Юля и Михаил пришли через полчаса и мы провозились до позднего вечера, намного дольше, чем рассчитывали. Разговор всё время сбивался с рабочего настроя — Юля путалась, Михаил вставлял колкости под маской вежливости, обращаясь ко мне и бесстыдно фильтровал с Юлей. За окнами давно сгустилась темнота, когда мы закончили. Я открыла почту, чтобы сразу скинуть финальный вариант Ладе, а Юля собирала разбросанные документы в папку. Телефон Михаила разорвал входящим звонком тихую атмосферу кабинета. Он бросил взгляд на экран, сбросил звонок и, чуть поморщившись, стремительно поднялся.
— Мне пора, — сказал он, выходя из за стола. — Завтра постараюсь быть в вашем полном распоряжении с самого утра.
Я даже не кивнула в ответ и он уже был у двери, одетый, когда вдруг обернулся и обратился к Юле:
— Юля, наше сотрудничество - сплошное удовольствие. Это такая редкость. С тобой очень комфортно работать. Надеюсь, завтра ты тоже будешь рядом.
Юля вспыхнула и чуть опустила взгляд.
— Благодарю, Михаил. Я буду, — произнесла она, стараясь звучать нейтрально, но голос выдал лёгкое волнение.
Он так старательно пытался задеть меня. Но внутри была пустота. Михаил мог сколько угодно разыгрывать передо мной подобные сценки. Меня это больше не волновало. Среда. Скорее бы среда. День суда. День освобождения, если повезёт.
Когда дверь за ним закрылась, Юля обернулась ко мне с заговорщическим видом:
— Ну что, кажется, пора тебе рассказать историю.
Я потянулась и встала.
— Предлагаю начать с нормального ужина. Мы сегодня питались только кофе и списками.
Юля даже не задумывалась:
— Отличная идея. Я давно хотела попасть в ресторан Алексея — друга Артёма просто поесть, а не на вечеринку галереи или корпоратив.
Мы вызвали такси. Когда мы спускались по лестнице, нас окликнули и быстрые шаги догнали нас.
— Если вы ужинать, я с вами. Ужасный день. — Павел поёживался и выглядел уставшим.
Я выразительно посмотрела на Юлю. Она улыбнулась и пожала плечами:
— Знаешь... я ему всё равно всё расскажу. Только завтра. Поэтому можем избежать посредника и взять его с собой.
Я улыбнулась. Подумала, что все всё равно будут сплетничать. Так пусть хотя бы рассказывают мою историю, а не то, что сочинит Михаил.
Такси укрыло нас от холода позднего февральского вечера. В салоне было уютно — Юля что-то негромко рассказывала Павлу. А я смотрела вперёд, на ускользающее в темноту шоссе. Водитель включил радио, а там играла та самая мелодия, которая звучала так же в такси, когда Артём провожал меня меня домой, а потом поцеловал. Сердце сжалось, но я одёрнула себя.
Внутри ресторана мы встретили Алексея — высокий, сдержанный, с усталой улыбкой, он явно тоже провёл на ногах весь день.
— Юля, Вера, Павел. Вы сбежали с галлер? — он добродушно хохотнул и указал вглубь зала. — У меня есть свободное место вон там.
Ресторан был полон, но подошли к нам быстро.
— Я беру мясо. И картошку. И бокал вина. — сделала заказ Юля, листая меню.
— Мне то же самое, и ещё вот этот пирог. — Павел показал на позициую в меню и посмотрел на меня. — Вера, ты выбрала?
— Тоже мясо. Только без вина, и с салатом — ответила я, не глядя на меню.
Когда официант ушёл, Юля облокотилась на стол и посмотрела на меня:
— Ну? Я готова услышать, что у вас было с гениальным художником.
Глава 23
— Михаил был не только моим преподавателем. — начала я. — Он был моим мужем. Мы прожили вместе несколько лет. Он изменил мне и я ушла от него.
Юля чуть нахмурилась, а Павел перестал смотреть в свой телефон.
— Я просила развод, — продолжила я. — Он был против. Меня тогда приглашали на работу в Мюнхен, и я уехала.
— Так он всё это время не давал тебе развод? — уточнила Юля.
— Нет. — подтвердила я. — Его юрист тянул время. Но теперь я вернулась. Послезавтра суд и нас, наконец, разведут. Я очень на это надеюсь, во всяком случае.
Юля задумчиво протянула:
— Гадкий гений... Юбочник, как он есть.
Павел покачал головой:
— Удивительно, как предсказуемо ведут себя творческие мужики.
Юля подумала немного:
— Зато теперь я точно знаю, почему наш начальник вдруг снова стал сатрапом. И почему всем прилетело утром. Он психанул из-за картин. Из-за тебя. Потому что влюбился. — Она отсалютовала мне бокалом.
Я горько усмехнулась:
— Не влюбился. Мне так же прилетело.
Павел мягко вмешался:
— Вера, все видят, что он на тебя засматривается.
Я пожала плечами:
— Если у него и была ко мне симпатия… я всё испортила. Своей скрытностью и молчанием.
— Сухов всё испортил, а не ты... — Начала Юля, но нам принесли еду и она замолчала, пока официант расставлял перед нами тарелки. — А Артём оттает. — Уверенно продолжила она, когда блюда оказались на столе.
В моей сумке зазвонил телефон. Лена.
— Привет. — ответила я.
— Привет... ой, а у тебя шумно. — голос у неё был хрипловатый
— Я ужинаю с коллегами.
— Приятного аппетита — Лена закашлялась. — Прости, я приболела немного.
— Совсме плохо? — уточнила я.
— Нет, мелочи. Позвони, как будешь дома, хорошо?
— Конечно. Обязательно.
Мы доели ужин в уютной тишине, и вскоре разъехались.
Дома я сразу набрала Лену, но она не ответила — наверное, уже спала. Я тоже попыталась лечь пораньше, зная, какой завтра будет день, но сон не шёл. В какой-то момент я всё же провалилась в дремоту, и мне снилось что-то странное и тяжёлое: меня сдавливало гигантское обручальное кольцо, тугое, как капкан, огромное, как надувной круг. А где-то рядом, будто сквозь толщу воды, голос Артёма повторял одно и то же, снова и снова: «Я не имею личных дел с замужними женщинами».