— Я так не хочу, — Аленка хмурится.
— Поэтому наших врагов надо обмануть, — Арс откладывает ложку и выпивает молоко из миски, которую отставляет и вытирает губы. — И не только обмануть, но и никому не верить кроме меня, Марка, мамы… — делает паузу, кинув на меня мрачный взгляд, и добавляет, — и папы.
— Куклы только мои, — Аленка зло сползает с дивана, одергивает пижаму и щурится на Арса. — Не отдам.
— А мы ничего не отдадим, — Арс тоже щурится, — но в этом нам помогут только мама и папа. И мы им верим?
— Да, — Аленка хмурится.
— Разбуди Марка, — Арс зевает. — Надо и его предупредить, а то он потом ныть будет, что от него все скрывают. Только маму не разбуди.
— Ладно, — Аленка кивает, пятится и скрывается за дверью на носочках.
Арс приглаживает волосы, и я шепчу:
— Спасибо.
Я едва сдерживаю в себе порыв прижать к себе Арса, но ему сейчас не нужны объятия.
— Я тебе поверил, — переводит на меня темный взгляд. — Ты всегда был за нас.
Накрываю рукой глаза, которые краснеют от слез стыда и благодарности, и выдыхаю:
— Спасибо…
Выжидаю пару секунд и сажусь. Сидим в тишине. Отец и сын. Вот только недавно орал на полу среди разбросанных игрушек из-за того, что сполз носочек. Вырос.
— Стремно быть старшим, — недовольно фыркает, — но зато как мне в рот заглядывают, — разворачивается ко мне, — маму и папу можно не слушать, а вот старшего брата… тут без вариантов. А следующий так вообще будет боготворить.
— Вероятно так и будет, — соглашаюсь я.
— Так рано, — в гостиную заползает Марк и ложится на пол. — Вы совсем обалдели… Блин… Спать хочу…
— Вставай, — за ним появляется Аленка, которая хватает его за руку и тянет на себя. — У нас семейный совет… Без мамы.
— Не хочу…. Я заболел, — наигранно кашляет, — у меня температура… Отстань…
Отмахивается от Аленки и сворачивается на ковре в позу эмбриона:
— Надоели… Даже мама еще спит…
Встаю и шагаю в сторону столовой:
— Я пойду завтрак готовить. Есть особые пожелания?
И Марк ведется на мою хитрость.
— Сосиски, — приподнимается на локтях. — Жареные.
Глава 24. Будь в курсе
Выползаю из спальни и удивляюсь тому, что мои дети выходят из своих комнат уже при всем параде. Умытые, одетые, причесанные и рюкзаками в руках.
Так. Я собиралась их в панике будить и угрожать тем, что они опоздают в школу, но он меня сейчас удивляют меня своей собранностью. Даже Марк не зевает с нытьем, что ему все надоело.
— Никому кукол я не отдам, — Аленка обнимает меня и важно шагает к лестнице. — Даже старых.
— И теперь мы будем боссами, — передо мной останавливается Марк и поправляет цветастый школьный галстук. — Биг-боссами.
— Чего? — сипло отзываюсь я.
— А секретаря мне можно? — Марк улыбается.
— Иди, — его в спину толкает Арс. — Секретаря ему. Сам уроки будешь делать.
— Но а тогда смысл в чем? — Марк оглядывается.
— Ну уж не в том, чтобы тебе кто-то уроки делал!
— Вот же фигня какая!
Дожидаюсь, когда Марк скрывается на лестнице, и перевожу недоуменный взгляд на Арса:
— Что происходит?
— Пап, мне секретарь будет положен, нет?
— Для чего? Для уроков?
— Ну, блин!
На второй этаж поднимается Глеб и говорит:
— Доброе утро, — заходит в спальню. — Я завтрак приготовил. Иди позавтракай.
— Мы пока с Марком порубимся в приставку, — Арс зевает и шагает прочь. — Зря, что ли, в такую срань встали. Марк!
— Чо?
— Врубай приставку!
— А мне можно с вами? — пищит Аленка. — Я тоже хочу! Ну, пожалуйста!
Глеб заходит в гардеробную, и я за ним:
— Что происходит?
Стягивает футболку, хрустит шейными позвонками и подхватывает вешалку с белой рубашкой:
— Давай сразу начнем с перевертышей, как мы любим, — накидывает рубашку на плечи. — Я спрятался за нашим сыном.
— В каком смысле?
— У старших братьев, оказывается, больше авторитета, чем у родителей, — застегивает рубашку. — Да. Мы бы со своими тупыми взрослыми попытками правильно объяснить, что нас ждет, все бы испортили.
— Ты сказал им про развод?
— И мне в этом помог Арс.
— Вот как, — приваливаюсь плечом к косяку.
— Мы бы с позиции родителя все сказали, — стягивает штаны и тянется к брюкам, — а он все пояснил с позиции брата, который поверил своему отцу.
— И за это, наверное, стоит сказать спасибо мне? Ты так не думаешь?
— А я не отрицаю того, что от матери многое зависит, — надевает штаны и застегивает ширинку. — Особенно воспитание в детях уважения к отцу. И, Нин, был разговор о разводе, о защите семьи, но ни слова о ребенке Надежды. Я согласен с Арсом, что об этом Аленке и Марку не надо знать.
— Шила в мешке не утаишь, Глеб.
— Но ты не будешь поднимать эту тему с ними, — Глеб смотрит на меня прямо и даже с вызовом. — Если о каком ребенке ты скажешь, то только о нашем.
— И все твои планы скрыть свою ошибку однажды разрушит Надя.
— У меня сейчас план такой, Нина, — Глеб заправляет рубашку и затягивает ремень, — ты завтракаешь, прихорашиваешься. Потом мы с Марком к директору. Затем мы расходимся по своим делам. Арс на уроки бесить учителей, ты к женскому доктору, я собираю своих юристов, обсуждаю с ними нашу ситуацию, нахожу адвокатов по разводам. После обеда ты приезжаешь ко мне в офис, и мы начинаем веселье.
— Ты прямо-таки торопишься спихнуть на меня свои дела, — зло щурюсь. — У тебя, что, там проблемы нарисовались?
— Вот какого ты обо мне мнения? Считаешь, что я тот, кто решил спихнуть на жену долги, кредиты? — усмехается. — Серьезно, Нин? Ну, дорогуша, ты же у нас аналитик, и мне не получится тебя провести такой тупой схемой. Отчетность, счета, договора, бухгалтерия будет для тебя открыты. Уж сможешь сложить все это в одну картину перед тем, как ставить подписи, верно?
— Я не знаю, какого я сейчас о тебе мнения, и чего действительно от тебя ждать.
— Ну уж не подобной мерзости с навешиванием долгов и кредиторов, Нин, — понижает голос до гневного шепота.
— Все честно, — вскидываю бровь, — я для тебя неадекватная истеричка с пузом, а ты негодяй, который хочет подставить жену.
— Какая парочка, а? — Глеб щурится.
— А еще я могу взять и все просрать, что ты мне оставил. Не боишься?
— Да ты же решишь мне нос утереть, — Глеб недобро усмехается.
— Найду какого-нибудь молодого и дерзкого, и этот молодой и дерзкий обдерет меня, как липку.
— Беременная будешь искать молодого и дерзкого? Или с младенцем на руках? — Глеб накидывает на шею галстук
— Может, он сам меня найдет? — отвечаю с ревнивым вызовом.
— Да сдался он тебе, — завязывает галстук, не спуская с меня взгляда. — Нет, ну… Конечно, ты можешь мне отомстить, но у тебя очень высокие требования к мужчинам. А будут еще выше после моего невообразимого благородства при разводе. Обеспеченная женщина с бизнесом, четырьмя детьми и принципами обратит внимание на альфонса?
— А, может, это будет твой конкурент?
— Все мои партнеры и конкуренты женаты. Это не к тому, что они не могут обратить на гордую красавицу, которую я введу за ручку в свои дела, а к тому что женатики тебе не будут нужны. Я не просто так упомянул твои принципы, Нина.
— Хорошо устроился, — возмущенно шепчу я.
— Иди завтракать, — затягивает узел галстука, приподняв подбородок. — Я там тебе порезал маринованных огурчиков и полил их горчичкой, как ты любишь. И порезал аккуратными кружочками.
Медленно выдыхаю. Помнит о моем пристрастии к огуречным кружочкам с горчичкой, которое преследует меня при каждой беременности. И люблю я именно кружочки. Ни целые огурчики, ни полосочки, ни квадратики, а кружочки.
— И да, — говорит Глеб, когда я медленно отступаю. — У меня будет сегодня встреча с Надеждой. Тебя я не возьму, но будь в курсе.
Пока я справляюсь с накатившим гневом и ревностью, выходит в спальню. Шагает к комоду, с которого подхватывает черный флакон его любимого парфюма. Замирает, кидает на меня взгляд и отставляет на место.
Да, вероятно, у меня скоро проснется отвращение и к парфюму. Однако я тащусь от запаха дегтярного мыла, и ловлю себя на мысли, что надо бы прикупить кусочек этой жуткой вонючки.
Буду жрать огурцы и нюхать дешевое мыло. В соплях и слезах.
— Ладно тебе, — хмыкаю я и прохожу мимо Глеба, — надушись для Наденьки.
Вслед летит тяжелый и осуждающий вздох.
***
Приглашаю в мою новинку “Развод. Вспомни, как мы любили”. У героев все будет очень сложно. https:// /ru/reader/razvod-vspomni-kak-my-lyubili-b457760?c=5294415 — Я полюбил другую женщину, — говорит Виктор. И я роняю ложку. Звон. А затем на пол летит и ведерко с мороженым. Глухой стук. Дверца морозильника медленно покачивается. — И я… — Виктор тяжело вздыхает, — я так больше не могу, Маш.
Глава 25. Я не хочу, чтобы ты был рядом
— Вот! Посмотрите! — директриса Анна Ивановна протягвает в нашу сторону смартфон. — Вот как ваш сын ведет на уроках.
Мы молча смотрим видео, которое было снято одноклассницей Арсения из-под парты. Мат на мате, и на очень заковыристом и хорошо построенном мате.
Если кратко, то Арс посылает Зинаиду Аркадьевну в пешее эротическое, сомневается в ее умственных способностях и заявляет, что она ограниченная женщина, которая только и может, что докапываться до учеников.
Когда видео обрывается на то, что Арс выходит из класса и хлопает дверью, мой сын говорит:
— От своих слов не отказываюсь.
— Это возмутительно! — повышает голос Зинаида Аркадьевна. — Я педагог с многолетним стажем!
Честно сказать, мне все равно на ее истерику сейчас. От нее фонит сладкими духами, и мне приходится даже задерживать дыхание.
— Я предыстория у этой речи есть? — Глеб вскидывает бровь.
— Что? — Анна Ивановна откладывает телефон.
— Или вы хотите сказать, что мой сын встал посреди урока и начал материться? — голос у Глеба спокойный и холодный.